Поэзия: предшественники и современники

Задача популяризации отечественной поэзии почетна и важна для каждого венгерского критика. Особую актуальность эта задача приобретает в тех случаях, когда критик обращается к зарубежному читателю. Мы, венгры, любим свою поэзию и считаем, что она богата и многообразна. Но из-за языкового барьера наши поэты пока еще слабо известны в мире, их творчество не стало еще органической частью большой мировой литературы. Быть может, лишь с несколькими выдающимися представителями нашей лирики более или менее знакомы за рубежами Венгрии.

Дело здесь, пожалуй, не только в языковой обособленности; еще более серьезным препятствием на пути отечественной поэзии к мировому читателю оказывалась историческая изоляция Венгрии до 1945 года, когда господствующие классы прилагали разнообразные усилия для того, чтобы «выключить» страну из потока мирового развития, страшась необратимых законов этого развития. Ныне, когда Венгрия стала органической частью содружества народов, сплоченных сходным историческим прошлым и общностью сегодняшней судьбы, – народов Восточной и Центральной Европы, избравших после 1945 года путь социализма, – созданы все предпосылки и для того, чтобы созданные у нас поэтические ценности стали всемирным достоянием.

Венгерская поэзия с самого момента своего зарождения была богата направлениями и талантами, но была у нее и одна, так сказать, консолидирующая черта: она всегда ощущала свою прямую ответственность за судьбы народа и общества и не просто отражала национальные и общественные заботы и потребности, а воздействовала на них, непосредственно их формируя.

Уже первый из крупных поэтов – Балинт Балашши (XVI век) был одновременно и образцовым художником Ренессанса, и вдохновенным певцом национальной борьбы против турок. В конце XVIII века выдвигается Михай Чоконаи-Витез – поэт, сыгравший выдающуюся роль в венгерской литературе, а вместе с тем сделавший не меньше и для подъема просвещения в стране. Обратимся к Шандору Петефи, – это ли не пример великого поэта-новатора, оставшегося в истории и великим революционером, одним из самых выдающихся мыслителей и участников освободительного движения 1848 – 1849 годов! Величие Петефи, быть может, тем и определяется, что он воплощал единство жизни и поэзии. Его мысли политика и общественного деятеля так же служили целям революции, как и поэтическое творчество, с присущим ему сплавом реализма и романтики, непосредственности и философской глубины.

В начале нашего века Эндре Ади сознательно следовал заветам Петефи, видя в нем идеал поэта. Ади совершил подлинный переворот в венгерской поэзии, тем самым содействуя и подготовке социальных движений, развернувшихся после первой мировой войны: его символизм был не только необходимой стадией в развитии венгерской поэзии, но и самым действенным в то время средством отражения реальности жизни нашей страны, раздираемой непримиримыми противоречиями.

Аттила Йожеф, органично впитав в себя национальные поэтические традиции, обогащает их марксистским подходом к искусству и принципиально подчиняет поэзию задачам классовой борьбы, революционного рабочего движения. У Йожефа получают новое наполнение и традиции лирики; когда он пишет о рождении и смерти, о любви и труде, материальном мире и таинствах души, мы всегда ощущаем в его стихотворениях новый поэтический идеал, рожденный служением поэта передовым общественно-политическим течениям времени.

Та особенность венгерской поэзии, о которой шла речь, имеет немало общего с чертами поэзии близких венграм народов: сходные исторические судьбы формируют сходство поэтических идеалов. Разумеется, старая традиция получает широкое развитие в социалистическом обществе, которое считает миссией литературы служение народу и задачам общественного прогресса. Именно поэтому венгерская поэзия, при всем своем резко выраженном своеобразии, все более успешно находит ныне путь к сердцам любителей словесности всего мира, все более прочно занимает место в мировой художественной культуре.

В этой связи особую актуальность приобретает вопрос о критериях и закономерностях развития национальной литературы, о мере и способах ее участия в мировом художественном процессе. В литературоведении, наряду с понятием мировой литературы, все чаще фигурирует категория региона – общности более тесной, хотя и не столь масштабной. Для венгерской литературы такой общностью, несомненно, является восточноевропейский и центрально-европейский регион, иными словами, общность социалистических литератур. В наше время мы можем доказать это не только абстрактно-логически, но и фактами.

Благодаря усилиям советских переводчиков и издателей венгерская поэзия шагнула к мировому читателю, и прогресс в этой области тем заметнее, что до 1945 года о подобном не приходилось и мечтать.

Самым красноречивым примером является издание произведений Петефи. До 1971 года в Советском Союзе произведения Петефи выходили 44 раза на 17 языках народов СССР; их общий тираж перевалил за миллион. А в начале 1972 года читатели получили новое издание Петефи – том в серии «Библиотека всемирной литературы», тираж которой – 300 тысяч экземпляров. Теперь у нас есть все основания утверждать, что Петефи стал явлением мировой поэзии. Но не только Петефи.

Возьмем еще один недавний пример – выпущенную московским издательством «Прогресс» в 1973 году антологию «Современная венгерская поэзия». Советскому читателю здесь были представлены такие имена, как Иштван Шимон, Ференц Юхас, Ласло Надь, Габор Гараи, Михай Ваци и др. Если добавить к этому сборники таких поэтов, как Дюла Ийеш, подборки стихов, постоянно печатаемых советской литературной периодикой, если взять во внимание работу советских критиков, чьи статьи о венгерской литературе нередко переводятся на другие языки, то мы можем смело сказать, что через русский язык венгерская поэзия все больше и больше становится достоянием широкого читателя во всем мире. Проблема преодоления изоляции успешно решается у нас на глазах.

С чем же приходит отечественная поэзия наших дней к читателю, впервые с ней знакомящемуся? Ясно: когда мы говорим о современной поэзии, эпитет «современная» выражает не сегодняшнее настоящее, а историческое настоящее время. А историческое настоящее венгерского народа началось с 1945 года, с освобождения страны. Несомненно, это решающий рубеж и в развитии нашей поэзии. Но вместе с тем говорить следует не столько о переломе, сколько о расширении и обогащении (этот процесс протекал в многообразных формах) лучших традиций венгерской культуры, прежде всего, как я уже говорил, традиций общественного служения художника.

Сегодня, конечно, уже не нужно доказывать, что кардинальные общественные перемены 1945 года навсегда определили путь народа к социализму и коммунизму, преобразовав и самые принципы культурной жизни. Это очевидно. Нас интересует ныне другая проблема: какими путями новое общество воздействовало – и воздействует – на литературу и как литература в свою очередь помогала – и помогает – строительству новой жизни.

Как и всякий исторический рубеж, наш 1945 год тоже одновременно означал разрыв и продолжение. Разрыв со всем тем, что тормозило движение Венгрии вперед, к осуществлению народных идеалов. Продолжение лучших революционных традиций венгерской истории, подготовивших 1945 год. В этой подготовке великих преобразований существенная роль принадлежала литературе.

Когда пришло освобождение, все те, кто сразу же встал на сторону нового общества, могли опираться на накопленный опыт борьбы, в то же время сознавая, что отныне сама общественная миссия каждого человека наполняется принципиально новым, невиданным ранее содержанием.

От лучшего, что было в нашем культурном наследии, не отворачивалась и литература, исповедующая общегуманистические идеалы, и движение так называемых «народных писателей», и литература венгерского авангарда 20-х годов XX столетия. Однако становление, а затем и ведущая роль литературы социалистической, литературы социалистического гуманизма, хотя она точно так же опирается на культурное наследие, означает смену эпох в развитии художественной мысли.

Общегуманистическая поэзия, поэзия абстрактного чувства, стремилась закрепить свершения поэтов начала века осуществивших переворот в нашей литературе, отстоять завоеванное ими в период между двумя мировыми войнами. Высшим достижением этой поэзии было творчество Михая Бабича, который начал с провозглашения независимости духа и поднялся до весьма знаменательного признания: «молчащий – сообщник преступления». Поколение Бабича прошло долгий путь – от импрессионизма и символизма начала века до идеалов нового классицизма, означавшего попытку спасти истинную поэзию во времена разгула темных сил.

Многие видные представители этого поэтического направления продолжали активно работать и после освобождения, обретя в послевоенные годы истинную творческую зрелость. Впрочем, пути поэзии теперь уже определялись не прошлыми взглядами тех или иных ее творцов, а их позицией нынешней – по отношению к новой действительности.

Говоря о сегодняшнем состоянии общегуманистической поэзии, можно выделить два потока. Постараюсь рассказать о них на примере творчества двух поэтов. Шандор Вереш. К моменту освобождения ему было тридцать два года, но это был уже известный и опытный автор, ибо писать он начал едва ли не мальчишкой, быстро завоевав себе имя. Безупречное владение разнообразными выразительными средствами, виртуозность формы, богатство поэтических образов, свобода языковых экспериментов, не сопровождавшихся никакой имитацией уже утвердившихся художественных стилей, – все это сразу же выдвинуло Вереша в первые ряды литературы. Впоследствии Вереш все более пристальное внимание уделял философскому началу лирики.

В 30 – 40-е годы он пришел к той определяющей всю его поэзию мысли, что мир явлений – всего лишь кажущийся мир. Повседневную жизнь он рассматривал агностически, тоскуя по первобытной природе, по эпохе, предшествующей цивилизаций, и непостижимому, невозвратимому «золотому веку» человечества. Впрочем, Вереш сохранял зоркость взгляда на жизнь и в ее вполне посюсторонних проявлениях, и его стихи в целом могут быть восприняты как гимн неисчерпаемой, богатой и многоликой действительности.

Другой характерный пример развития общегуманистической поэзии в наше время – творчество Иштвана Ваша. В начале своего пути Ваш близко стоял к рабочему движению; в середине 30-х годов он занял позицию рационалистическую, в общем и целом левую, предполагавшую отношение к социализму хотя и сочувственное, но все же как бы со стороны. Пройдя через полосу авангардистских исканий, Ваш, как и его современники, пришел к «неоклассицизму,), к «старомодной современности»; его темой стал процесс развития духовного мира личности в ее связях с многообразной средой, окружающей поэта на протяжении его жизни. Это автобиографическая по своему характеру лирика, которая предполагает внимание к философским проблемам и естественность, «разговорность» интонаций.