Поэтический стиль Ломоносова

И. З. Серман, Поэтический стиль Ломоносова. «Наука», М. – Л. 1966, 258 стр.

В книге И. Сермана о поэтическом стиле Ломоносова поставлен ряд кардинальных проблем историко-литературного движения в России XVIII века, рассмотрены существенные вопросы творчества поэта и его литературно-исторического окружения.

Одним из центральных тезисов книги является утверждение, что русское просветительство «как основа идеологии оказалось тем необходимым идейным ферментом, который способствовал превращению литературы в выразительницу самосознания нации» (стр. 88). Подробно прослеживая просветительские стороны мировоззрения Ломоносова, сравнивая его с представителями западноевропейского просветительства (Монтескье, Даламбер, Руссо и др.), автор убедительно показывает национальное своеобразие взглядов Ломоносова (в частности, на роль естественных наук в прогрессе национальной культуры), подчеркивает особенности ломоносовской трактовки деизма.

Как правило, исследование о стиле не обходится без попытки воссоздать характерные черты личности писателя (хотя, конечно, проблема стиля к этому не сводится). В этом смысле книга И. Сермана не составляет исключения, более того, в ней есть цельная концепция личности Ломоносова, серьезная и продуманная. Ломоносов, по мысли автора, – «человек Петровской эпохи» (так и называется первая глава книги). Известные слова Белинского о Ломоносове как о Петре Великом русской литературы должны быть на этот раз поняты не как меткое иносказание, а буквально: не следствие, не результат Петровской эпохи, а живой современник Петра, холмогорский отрок, дышавший воздухом русского Севера, насыщенным «идеями эпохи преобразований, ареной которых первоначально был Архангельск и прилегающее к нему побережье Белого моря» (стр. 6). Однако обширная аргументация исследователя в данном случае не убеждает в достаточной степени. Сам факт восторженного отношения Ломоносова к Петру I, разумеется, весьма значителен и показателен для его мировоззрения, но следует помнить, что Ломоносовым как поэтом ставились и решались задачи, характерные для более поздней эпохи – второй трети XVIII века.