По следам одного юбилея

С большим удовольствием прочитав материалы «К 100-летию со дня смерти Козьмы Пруткова», опубликованные в N 3 вашего журнала за 1963 год, мы обратили внимание на то, как точно воспроизвел автор пародии особенности стиля и метода некоторых наших исследователей.

Возник вопрос: уж не товарищ ли Хамаганов М. П., автор книги «Бурятская фольклористика», вышедшей в Улан-Удэ в прошлом году, помогал готовить эти юбилейные материалы?

Не посчитайте за труд взять эту книгу, раскрыть ее на указанных нами страницах, чтобы убедиться в правоте наших предположений.

Разве не в духе пародии дается М. П. Хамагановым анализ народной лирической песни «Цветок»? Вот ее текст:

Он не красен венком,

Не душист лепестком,

Бледный, вялый листок –

Смотрят дикой травой,

Но цветок дорогой.

Комментарии исследователя:

«Характерно, что эта песня, давая правдивый поэтический образ бурятской девушки, не идеализирует ее, а потому творцы данного произведения рисуют иносказательный образ не садового, не оранжерейного цветка, а дикого, полевого. Если выражаться точнее, то это цветок лишь в потенции, ибо он еще не распустился, не цветет, не принял еще тех пленительных красок, не имеет того душистого запаха, которые присущи вообще цветам.

…Однако любители всего внешне яркого, красочного, так сказать, садового, оранжерейного глянца не могут, не способны восхищаться таким скромным, непритязательным, бледным, вялым цветком, затерявшимся в поле, в траве, а потому еще не ставшим объектом всеобщего восхищения и радости.

Вот почему:

И верблюд и коза

Прочь бегут от него;

Ни пчела, ни оса

Не пьют меду его,

Он всегда одинок,

Он чудесен цветок –

Ядовит его сок

Однако лирический герой бурятской народной песни полон нежных, светлых чувств.