Переписка К. М. Симонова с В. М. молотовым. Публикация Л. Пушкаревой, З. Водопьяновой, Т. Домрачевой, Г.-Ж. Муллека

Мы продолжаем публикацию документов из фондов Центра хранения современной документации. См.: «Вопросы литературы», 1993, вып. I – VI.

ПЕРЕПИСКА К. М. СИМОНОВА С В. М. МОЛОТОВЫМ

 

Публикуемые два письма К. Симонова и письмо В. Молотова, отложившиеся в материалах ЦХСД, явились своеобразным следствием дискуссии о творчестве В. В. Маяковского, начавшейся на совещании Союза советских писателей СССР в Центральном Доме литераторов в январе 1953 года. Совещание было посвящено основным вопросам изучения творчества Маяковского. С кратким вступительным словом выступил заместитель генерального секретаря ССП А. А. Сурков, с докладом – В. П. Друзин, главный редактор журнала «Звезда».

В докладе В. Друзина, в частности, отмечалось, что «творчество Маяковского изменялось. Оно изменялось прежде всего в связи с историей нашей страны, в связи с историей революции. В дискуссиях, которые периодически возникают вокруг творчества Маяковского, проявляется и явное веяние групповщины» ¹.

В прениях по докладу выступили П. Антокольский, В. Архипов, Е. Евтушенко, А. Колосков, Д. Марков, Л. Маяковская, А. Метченко, В. Новиков, А. Сафронов, С. Трегуб, Э. Триоле, А. Февральский и другие прозаики, поэты, критики, авторы книг и статей о творчестве Маяковского.

По поручению секретариата Союза писателей СССР с заключительным докладом на совещании выступил К. Симонов.

Отчет о совещании в СП СССР «Основные вопросы изучения творчества В. В. Маяковского» публиковался на страницах «Литературной газеты» 22, 24, 27 и 29 января 1953 года.

Этот отчет «Литературной газеты» вызвал раздражение в самых верхах партийного руководства, что и породило публикуемую переписку, наглядно демонстрирующую, насколько жестко партия руководила печатью.

Документы публикуются полностью, с указанием всех имеющихся на них помет.

 

1

ПИСЬМО К. М. СИМОНОВА В. М. МОЛОТОВУ

17 июля 1953 г.

ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

Товарищу МОЛОТОВУ В. М.

Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович!

16 июля с. г. на заседании Президиума² Вы указали на то, что в «Литературной газете» во время дискуссии по вопросам изучения творчества Маяковского в отчете не только не была подвергнута критике, но даже была поддержана неверная точка зрения, что Маяковскому в его юные годы партийная работа якобы мешала заниматься творчеством.

Вопрос был поставлен неожиданно для меня, и, очевидно, я не сумел сразу достаточно убедительно объяснить, как все обстояло на деле. Но как писатель-коммунист, которому никогда в жизни не приходило в голову и не могло прийти какое бы то ни было противопоставление творчества – партийной работе, я не могу не поставить Вас в известность, что в данном случае произошло недоразумение.

В отчете «Литературной газеты» о дискуссии, и в частности в изложении упомянутого Вами доклада, не только не содержалось поддержки подобной неверной позиции, но, напротив, содержалось ее осуждение.

Вот текст изложения соответствующего места доклада В. Друзина («Литературная газета» N 10 от 22 января 1953 г.):

«В редакционной статье «Комсомольской правды» ³ при ее общей правильной установке есть высказывания, которые вызывают решительное возражение.

Так, например, там сказано: «В. Новиков⁴ допускает прямое искажение исторических фактов. На стр. 12 он пишет: «Мелкобуржуазная анархическая группа футуристов, с которой сотрудничал Маяковский, оказала на молодого поэта отрицательное влияние. Прекратив партийную работу, Маяковский отошел от революционной среды, сделал неверный шаг» ⁵. Так ли это? Нет. Известно, что это произошло в 1910 году, т. е. еще тогда, когда Маяковский не только не был связан ни с какой футуристической группой, но и ни одного футуриста в глаза не видел. Что же касается причин этого поступка, то лучше всего об этом сказал сам Маяковский в своей автобиографии».

Как известно, юноша Маяковский активно участвовал в партийной подпольной работе. Затем он вышел из партии. Это нужно объяснить, не обходя молчанием фактов. Сам Маяковский писал впоследствии, что уже в те годы он считал нужным создавать социалистическое, революционное искусство.

Действительно, с самого начала своей деятельности Маяковский стремился создавать революционное искусство. Но можно ли считать, что это субъективное желание Маяковского исчерпывающе объясняет и оправдывает факт его выхода из партии? Нет, ибо и в то время были литераторы, которые создавали революционную поэзию, работая в легальной и нелегальной большевистской печати, оставаясь в рядах партии.

Вступление Маяковского в группу футуристов осложнило его работу по созданию революционного искусства. Не следует замалчивать заблуждения юного Маяковского, не следует замалчивать те осложнения, которые возникли вследствие его вступления в группу футуристов».

Я подчеркнул синим карандашом текст цитаты из «Комсомольской правды» и красным – текст «Литературной газеты», где неверная позиция «Комсомольской правды», бравшей под защиту отход юного Маяковского от партийной работы, – была осуждена.

В том же номере «Литературной газеты» была еще раз подчеркнута неправильность позиции «Комсомольской правды».

Вот это место:

«В. Архипов⁶, по существу правильно полемизируя с ошибочным местом в редакционной статье «Комсомольской правды», где оправдывался отход юноши Маяковского от революционной деятельности, сделал, однако, странное заявление, что не читал критикуемой статьи в целом, а затем высказал ряд сумбурных и сбивчивых положений».

Такова была на самом деле позиция «Литературной газеты» по этому вопросу.

Мне стыдно за свою непростительную ошибку с опубликованием националистического стихотворения. И. Бехера⁷. Я знаю, что и помимо этого я как редактор газеты допускал ошибки и промахи в своей работе, и это для меня серьезный урок.

Но я не хочу в Ваших глазах, в глазах Президиума ЦК КПСС быть виноватым в том, в чем я не виноват. Никогда ни как писатель, ни как критик, ни как редактор я не стоял на гнилых и глубоко чуждых мне позициях противопоставления партийной работы – творчеству.

Я решился отнять у Вас несколько минут времени своим письмом потому, что мне очень важно, чтобы Вы знали об этом правду.

Глубоко уважающий Вас

Константин СИМОНОВ.

ЦХСД. Ф. 5. Оп. 30. Д. 32. Лл. 47 – 49. Копия.

 

14 августа 1953 года было принято постановление секретариата ЦК КПСС «О «Литературной газете» (Ст – 38/23с) следующего содержания:

«1. ЦК КПСС отмечает, что редакция «Литературной газеты» допустила грубую политическую ошибку, опубликовав в номере за 14 июля с. г. стихотворение И. Бехера «Песня единства», которое носит нацисталистический характер. Главный редактор газеты т. Симонов безответственно отнесся к публикации порочного стихотворения И. Бехера, а заместитель редактора газеты по разделу международной жизни т. Тертерян не проверил качество перевода, самовольно выбросил из стихотворения при напечатании его в газете призывы к немцам бороться против войны, за единую миролюбивую Германию, чем еще больше ухудшил политическое содержание стихотворения.

2.Указать главному редактору «Литературной газеты» т. Симонову на допущенную им ошибку при публикации стихотворения И. Бехера «Песня единства».

3.Объявить выговор заместителю редактора «Литературной газеты» по разделу международной жизни т. Тертеряну А. С. и освободить его от занимаемого поста, как не справляющегося с возложенными на него обязанностями.

4.Учитывая перегруженность т. Симонова по работе в Союзе советских писателей, удовлетворить его просьбу об освобождении от обязанностей главного редактора «Литературной газеты».

5.Утвердить главным редактором «Литературной газеты» т. Рюрикова Б. С, освободив его от работы в газете «Правда» с сохранением за ним материального обеспечения по занимаемой им ныне работе.

6.Утвердить первым заместителем главного редактора «Литературной газеты» т. Озерова В. М.

7.Пункты 4 и 5 внести на утверждение Президиума» (ЦХСД. Ф. 4. Оп. 9. Д. 72. Лл. 33 – 34).

 

2

ПИСЬМО В. М. МОЛОТОВА К. М. СИМОНОВУ 3 августа 1953 г. ⁸

Товарищу К. СИМОНОВУ

Дорогой товарищ!

Получил Ваше письмо от 17 июля и никак не могу согласиться с Вами.

Не берусь судить относительно всей состоявшейся дискуссии о творчестве Маяковского и не имел возможности подробно ознакомиться с нею. Не приходится сомневаться, что хорошие дискуссии о творчестве нашего талантливейшего поэта Маяковского нам нужны и полезны. Однако Ваше письмо, на мой взгляд, лишь подтверждает критическое замечание, сделанное мною на заседании Президиума 16 июля, хотя мне приходится сразу же отметить, что в письме неправильно изложено сказанное мною.

Вы цитируете, между прочим, следующий отрывок из отчета о дискуссии, напечатанного в «Литературной газете» 22 января, при изложении доклада В. Друзина:

«Действительно, с самого начала своей деятельности Маяковский стремился создавать революционное искусст-

во. Но можно ли считать, что это субъективное желание Маяковского исчерпывающе объясняет и оправдывает факт его выхода из партии? Нет, ибо и в то время были литераторы, которые создавали революционную поэзию, работая в легальной и нелегальной большевистской печати, оставаясь в рядах партии».

Неужели Вы не заметили антиреволюционной фальши в этой странной тираде? В таком случае позвольте обратить Ваше внимание на следующее.

Ведь у автора этой цитаты получается так: «Маяковский стремился создавать революционное искусство», но этим нельзя «исчерпывающе» (!!) объяснить и оправдать факт его выхода из коммунистической партии. Таким образом, получается, что выход Маяковского из партии нельзя, видите ли, полностью (то есть «исчерпывающе») объяснить стремлением создавать революционное искусство, но в какой-то мере (не «исчерпывающе») этот шаг Маяковского можно объяснить и этим обстоятельством. Разве такие половинчатые рассуждения достойны коммуниста или даже просто революционного демократа!

В. Друзин пошел еще дальше по этой скользкой дорожке. Он заявляет: «И в то время были литераторы, которые создавали революционную поэзию, работая в легальной и нелегальной большевистской печати, оставаясь в рядах партии».

По Друзину получается, что будто кому-то еще надо доказывать самую возможность«создавать революционную поэзию» для человека, остававшегося в дореволюционное время в рядах большевистской партии. Друзин, видите ли, только допускает эту возможность и, как бы извиняясь за нашу партию, говорит, что «и в то время были литераторы», которые создавали революционную поэзию, оставаясь в рядах партии. Трудно даже понять, чему больше сочувствует В. Друзин: партии или ренегатам партии?

Откровенно говоря, я не мог и не могу без негодования читать всю эту антиреволюционную болтовню Друзина о нашей большевистской партии. Я слишком мало знаю о В. Друзине, чтобы судить о нем, но что Друзин не способен по-настоящему защищать знамя и честь партии, это достаточно ясно.

Удивляет меня то, что Вы, тов. Симонов, не заметили этого и даже взялись за столь неуместную защиту этих чуждых нашей партии рассуждений В. Друзина.

В. МОЛОТОВ.

ЦХСД. Ф. 5. Оп. 30. Д. 32. Лл. 44 – 46. Копия.

 

3

ПИСЬМО К. М. СИМОНОВА В. М. МОЛОТОВУ

4 августа 1953 г.

Дорогой Вячеслав Михайлович!

Благодарю Вас за Ваше письмо. Оно помогло мне понять, в чем состояла моя ошибка и с публикацией изложения доклада В. Друзина, и с последующей неверной оценкой с моей стороны содержавшихся там половинчатых, беспринципных суждений.

Но дело не только в этом – Ваше письмо для меня – сравнительно еще молодого коммуниста – послужит большой наукой на будущее. Что это так – надеюсь доказать делом.

Глубоко уважающий Вас

К. СИМОНОВ.

На документе резолюция В. Молотова: «Разослать тт. Маленкову, Ворошилову, Хрущеву, Булганину, Кагановичу, Микояну, Сабурову, Первухину, Поспелову. 5.VIII.».

ЦХСД. Ф. 5. Оп. 30. Д. 32. Л. 50. Копия.

Вступление, публикация и комментарии Л. ПУШКАРЕВОЙ.

 

«ПАРТИЯ… НИКОГДА НЕ ОТКАЖЕТСЯ

ОТ РУКОВОДСТВА ЛИТЕРАТУРОЙ…»

То, что называлось партийным руководством литературой и искусством, всегда было делом таинственным, вершилось за закрытыми дверьми высоких кабинетов на Старой площади. Публикуемые документы дают возможность отбросить многолетнюю завесу секретности, показывают, как на практике вырабатывалась, формулировалась и осуществлялась эта политика.

Даже во времена общественного подъема (после XX съезда КПСС) «оттепель» то и дело прерывалась «заморозками», особенно сильными и губительными в литературе и искусстве. В связи с этим хочется обратить внимание читателей на два документа, две записки отдела культуры ЦК – от 27 июля и 1 декабря 1956 года. В первой явственно ощутимы либеральные веяния, вторая совершенно иной направленности и тональности, нацелена на решительное подавление первых ростков свободомыслия. А разделяло их всего четыре месяца. Современным читателям эта резкая перемена идеологической погоды может показаться загадочной, необъяснимой. Стоит поэтому напомнить им, что в промежутке между двумя записками произошли кровавые события в Будапеште, причиной и инициатором которых наши партократы объявили «Клуб Петефи». Растерявшиеся после критики культа личности Сталина на XX съезде, они понемногу оправились от шока и перешли в контратаку, поводом для которой им послужили венгерские события; принимались меры, чтобы приструнить писателей- «смутьянов», распространявших «ревизионистскую» крамолу.

Политика партии в литературе всегда была карательной и фарисейской. Говорилось о самостоятельности, самоуправляемости творческих союзов, писательских организаций, а на деле была учреждена над ними постоянная мелочная опека – шага нельзя было ступить без согласия, без одобрения Старой площади; причем бдительный контроль был не одного лишь идеологического свойства, на всякий случай предусмотрительно накапливался и «компромат», так сказать, бюрократически-бытового характера (в этом смысле показательна записка отдела культуры ЦК от 3 января 1956 года о недостатках в деятельности секретариата правления СП СССР). Говорилось об идейном воспитании писателей, но главным педагогическим приемом были проработки, шельмование, оргмеры. Весьма распространенным способом расправы со свободомыслящими писателями – членами партии было обвинение в нарушении партийной дисциплины и этики, под которое автоматически подводилось выступление перед аудиторией, включавшей и беспартийных, с критикой, расценивающейся или выдававшейся за посягательство на партийные установки или постановления. Это почти неизбежно влекло за собой персональное дело, требование от провинившегося критики допущенных ошибок и унизительного покаяния, партийные взыскания (таковы истории выступлений К. Симонова, О. Берггольц, В. Кетлинской, отраженные в публикуемых документах).

Лейтмотив всех документов – защита всевластности и непререкаемого авторитета партноменклатуры, безусловности ее права командовать писателями, писательскими организациями, литературными журналами, выносить произведениям и авторам не подлежащие обжалованию приговоры.

 

1

ЗАПИСКА ОТДЕЛА КУЛЬТУРЫ ЦК КПСС О НЕДОСТАТКАХ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕКРЕТАРИАТА ПРАВЛЕНИЯ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ СССР

3 января 1956 г.

ЦК КПСС⁹

Отдел культуры ЦК КПСС считает необходимым доложить о наличии серьезных недостатков в деятельности Секретариата Правления Союза писателей СССР, мешающих нормальной работе по руководству литературой в стране.

Секретариат Союза писателей редко ставит на обсуждение большие вопросы литературной жизни; на его заседаниях, созываемых один раз в две недели, преобладает рассмотрение организационных, текущих дел. Повседневное оперативное решение различных вопросов осуществляется одним секретарем, постоянно находящимся на месте (в настоящее время это т. Смирнов В. А.). Остальные секретари не уделяют внимания общим вопросам руководства литературой, в большинстве своем обособленно занимаются отдельными порученными им участками работы (т. Полевой Б. Н. – Комиссия по иностранной литературе, т. Тихонов Н. С. – Комиссия по литературам народов СССР, т. Леонов Л. М. – Литфонд и т. д.).

1. Доклад В. П. Друзина см.: «Литературная газета», 22 января 1953 года [↩]
2. Имеется в виду заседание Президиума ЦК КПСС (П 15/XXIX), на котором обсуждался вопрос «О стихотворении И. Бехера «Песня единства», опубликованном в «Литературной газете». На заседании Президиума присутствовали: П. Н. Поспелов, К. Е. Ворошилов, М. З. Сабуров, А. И. Микоян, Н. А. Булганин, Н. С. Хрущев, В. М. Молотов, Г. М. Маленков. На это заседание были приглашены В. С. Кружков, К. М. Симонов. В решении Президиума ЦК КПСС (пункт 2) было записано: «Поручить Секретариату ЦК КПСС в связи с настоящим решением принять соответствующее постановление». Постановление секретариата ЦК КПСС «О «Литературной газете» было принято 14 августа 1953 года (см. примеч. 6 к данному письму).[↩]
3. Речь идет о статье «Против искажения правды (О некоторых книгах о В. Маяковском)». – «Комсомольская правда», 4 января 1953 года.[↩]
4. В. В. Новиков (р. 1916) – литературовед, критик, член-корреспондент АН СССР, автор книги «В. В. Маяковский. Критико-библиографический очерк».[↩]
5. Набранная курсивом цитата из «Комсомольской правды» подчеркнута в подлиннике синим карандашом, весь остальной текст набранной с левосторонним отступом цитаты из «Литературной газеты» – красным.[↩]
6. В. А. Архипов (1913 – 1977) – литературовед.[↩]
7. Иоганнес Бехер (1891 – 1958) – немецкий поэт.[↩]
8. 3 августа 1953 года В. М. Молотов отправил свою переписку с К. М. Симоновым нижеперечисленным адресатам с сопроводительной запиской:

   «Товарищам Маленкову Г. М., Ворошилову К. Е., Хрущеву Н. С, Булганину Н. А., Кагановичу Л. М., Микояну А. И., Сабурову М. З., Первухину М. Г., Поспелову П. Н.

   Направляю копию письма, посланного мною тов. К. Симонову 3 августа.

   Копия письма тов. К. Симонова прилагается. В. Молотов».[↩]

9. »ЦК КПСС» (без предлога «В») – в данном случае аппаратный стереотип, обозначение адресата, обычно подразумевающее, что отдел ЦК КПСС направляет документ в вышестоящие партийные инстанции (например, в секретариат ЦК КПСС). [↩]