Перед новой книгой

Несколько лет назад в журнале «Звезда» была опубликована историческая повесть М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз».

Сейчас автор заканчивает работу над подготовкой произведения к отдельному изданию, Об этой работе, о вновь открытых документах, об острой идеологической борьбе в истолковании истории нашей страны и революции – обо всем этом и рассказал М. Касвинов, выступив в нашей редакции.

Книга «Двадцать три ступени вниз», коротко говоря, это рассказ о том, как царское самодержавие рухнуло под тяжестью своих преступлений и какую роль – и в этих преступлениях, и в этом крахе – сыграли последние Романовы.

– Двадцать три ступени вниз – это не только те двадцать три ступени, по которым сошли вниз Романовы в доме Ипатьева, – поясняет Марк Константинович, – это и те двадцать три года, в течение которых Николай II управлял Российской империей, Уже из этого названия, следовательно, можно видеть, что тему моего повествования составляет не только казнь в Екатеринбурге, а – и главным образом – все то, что ей предшествовало и чему она подвела итог. Но я не собирался «вообще» рассказывать о Романовых. Я пишу о мертвых, хватающих живых.

Как и для чего вызываются романовские призраки из глубин Леты, кому служат и какими скрытыми пружинами движутся современные фарсы теней; кем были в реальной жизни те, кого сегодня на подмогу себе вызывают из потустороннего мира современные магистры оккультно-идеологического столоверчения, – вот что меня занимает.

Более полувека буржуазные пропагандисты эксплуатируют историю гибели царской семьи, соблазняемые выигрышной, как им кажется, возможностью показать на этом примере «ужасы» революции и «жестокость» разбушевавшейся народной стихии. Нескончаемым потоком идут с конвейеров западной пропаганды книги, статьи, кинофильмы, телефильмы, радиокомпозиции и т. д. Их авторы силятся, с одной стороны, очернить нашу революцию, с другой – обелить и восславить ее душителей – последних царей и их слуг.

По существу это одна из самых длительных антисоветских кампаний, развязыванию которой дали первые толчки Пьер Жильяр в Роберт Уилтон еще в 20-м году. С тех пор эта кампания, знавшая подчас и спады, никогда не прекращалась.

Имена фальсификаторов красуются и сейчас на заглавных листах роскошно оформленных фолиантов, обильно иллюстрированных, в лакированных кричащих обложках, В Соединенных Штатах это, к примеру, Роберт Мэсси, автор 580-страничной монографии «Николай и Александра», выдержавшей с 1966 по 1975 год пять изданий в нью-йоркском издательстве «Макклелэнд энд Стюарт».

Разумеется, такое дело не может обойтись без участия белых эмигрантов. Среди авторов подобных произведений мелькают имена Виктора Александрова, Зинаиды Шаховской, Александра Тарсаидзе, бывшего полковника Назанского, бывшего генерала Мосолова и др.

Царь, – внушают все эти авторы, – погиб в Екатеринбурге безвинно. На его счету нет преступлений – он лишь исполнял должность, возложенную на него судьбой, исполнял так, как он ее понимал. Он был противником революции, но к этой позиции обязывала его та же должность. За власть он не цеплялся, особого вкуса к ней у него не было, и если бы ему не помешали, он бы ее демократизировал. Царь был якобы человеком кротким, уступчивым, интеллигентным и милосердным, если не считать некоторых распоряжений, которые против его воли были навязаны ему помощниками. Его казнь была актом неспровоцированной жестокости.

И вот плывет над царством западной пропаганды траурный колокольный звон, идет отпевание, льются слезы. Ансамбль плакальщиков имеет и главного духовного дирижера или режиссера. Это Джон Кеннан. Его издавна называют архитектором «холодной войны». Кеннан давно вызывает из прошлого всевозможных духов и призраков, чтобы с их помощью доказать недоказуемое, а именно: что и в условиях старого строя в России якобы могли осуществиться мечты народа о свободе и лучшей жизни, что поэтому, дескать, излишними были в семнадцатом году революции и Февральская, и тем более Октябрьская. Пора, поучает Кеннан, пересмотреть некоторые оценки деятельности Николая II, вызванные «эмоциональными крайностями первых лет революции». Для самого же Кеннана нет сомнения в нижеследующем: были в России при Николае II и экономический подъем, и промышленное развитие, и интенсивная культурная жизнь, и разносторонняя пресса, и демократия, – чего стоит, например, одна Дума, в которой заседали даже большевики… Прославлению свободы и прогресса в условиях царизма мистер Кеннан и посвятил одно из самых своих фундаментальных выступлений последнего десятилетия – статью «Русская революция: 50 лет спустя», опубликованную к 50-летию Октября в журнале «Форин афферс» в октябре 1967 года.

В старой России – вот где было хорошо! И, как пишет Кеннан, «никто не ожидал», что после двух с половиной лет мировой войны совершенно внезапно начнутся в столице «продовольственные беспорядки», в результате которых (ну кто бы мог подумать!) «царское самодержавие рухнуло». Конечно, и Кеннан не может не признать, что свержению самодержавия предшествовала, так сказать, некоторая борьба, что ее вели, как он пишет, «либеральные и радикальные оппозиционеры», многие из которых «даже вошли в историю России как герои и мученики». Но роль их в свершившемся, он уверен, была только относительной, подорвали царский строй не они. Самодержавие пало главным образом потому, заверяет Кеннан, что власти не позаботились своевременно о запасе муки для петроградских пекарен.

Ио так ли действительно было, что царизм рухнул как бы сам собой, по случайному стечению обстоятельств и почти без сопротивления? Нет, не так, и правду об этом подтверждают новые данные, приводимые в книге. Это правда, в частности, о попытках Николая II утопить революцию в крови. О последних полицейских операциях Хабалова и Протопопова. О попытках генерала Иванова прорваться с карательным корпусом к Петрограду. Одним словом, правда о последних преступлениях царизма и царя, совершенных под занавес своего существования. Никакого «самопроизвольного распада» самодержавия не было – были отчаянные судороги насилия. В книге я хочу продемонстрировать положение Ленина о том, что даже в эпоху кризисов царская власть не «упадет», если ее не «уронить». Так и произошло в феврале: царизм «упал», потому что массы поднялись и с оружием в руках его «уронили».

Есть еще версии. Согласно одной из них, царя свергал Петроград, вся остальная Россия, включая Москву, безмолвствовала, в перевороте не участвовала и лишь спустя некоторое время последовала за событиями на Неве. Другая гласит: если и верно, что царь был свергнут в результате присоединения войск к населению, то надо иметь в виду, что эти войска состояли из запасных полков и учебных батальонов, фронта не знали и пуще всего боялись отправки на фронт, поэтому, дескать, они отозвались с такой легкостью на призывы к неповиновению и мятежу. Разумеется, цена этим версиям примерно такая же, как и легенде о том, что ликвидацию царизма вызвала якобы глубоко законспирированная, таинственная группа заговорщиков, которая, используя народ как скопище статистов, разыграла на февральских подмостках свой «революционный спектакль». Смысл этой версии таков: народ революции не делал и не хотел, и она ему не нужна, никаких глубинных социально-исторических истоков не имеет, она навязана народу бандой пришлых таинственных проходимцев, участников всемирного заговора, жертвами и мучениками которого стали как сам народ, так и обожаемый им царь-батюшка.

Этого царя-батюшку так называемые советологи рисуют в общем и целом сочувственно, с симпатией. Хотя иногда и они могут себе позволить упреки в его адрес, могут даже покритиковать его за упущения, результатом которых, считают они, и явилось возникновение первого государства рабочих и крестьян.

Известный в свое время шпион и диверсант Брюс Локарт, ныне теоретик антисоветизма вроде того же Кеннана, пишет; «Необходим был умелый самодержец, а трагедия царизма заключалась в том, что Николай II не годился даже для того, чтобы работать на деревенской почте».