Пастернака они читали

Выходец из беднейшей крестьянской семьи на Старооскольщине, Адриан Митрофанович Топоров (1891-1984) достиг вершин во многих отраслях человеческой деятельности, стал организатором знаменитой коммуны «Майское утро» на Алтае (1920), одним из лучших селькоров СССР. Благодаря ему увидел свет единственный в мире опыт крестьянской критики литературных произведений — книга «Крестьяне о писателях» (1930). Его имя также связывают с подвигом Г. Титова: космонавт-2 родился в «Майском утре» в семье учеников и друзей А. Топорова.

В настоящей публикации приведены высказывания крестьян о романе в стихах Б. Пастернака «Спекторский». Автор публикации — внук А. Топорова и популяризатор его творчества.

Однажды в Гаспре, прощаясь с Чеховым, Л. Толстой прошептал ему на ухо:

— А все-таки пьес ваших я терпеть не могу. Шекспир скверно писал, а вы — еще хуже.

Естественно, еще больше примеров неприятия творчества выдающихся писателей, композиторов или художников можно найти в среде рядовых любителей искусства. Скажем, немало критических слов о М. Зощенко, С. Есенине, И. Бабеле и других ныне признанных литературных классиках высказали в 20-е годы минувшего века критики-крестьяне из знаменитой алтайской коммуны «Майское утро», что находилась близ Барнаула.

Речь идет об уникальной книге «Крестьяне о писателях», увидевшей свет в московском Госиздате в 1930 году¹. Адриан Топоров, учитель в упомянутой выше коммуне, с 1920-го по 1932 год ежедневно проводил с малограмотными и вовсе неграмотными крестьянами чтение мировой и отечественной художественной литературы. Каким-то чудом он сумел убедить неразговорчивых в обыденной жизни сибирских кержаков высказаться по каждому из произведений.

А диапазон услышанного коммунарами в мастерском исполнении А. Топорова был поразительным. Это сотни книг: от «Орлеанской девы» Шиллера и пьес К. Гамсуна — до Вс. Иванова и Д. Бедного, от античных поэтов — до И. Уткина и И. Сельвинского, от Л. Толстого и Достоевского — до В. Зазубрина и А. Серафимовича…

Атмосферу тех читок прекрасно иллюстрируют слова самого Адриана Митрофановича: «Как сейчас помню, читал я со сцены Пушкина, видел замерший зал, ощущал сотни воткнутых в меня глаз, и от этого в душе было сияние и легкий взлет»².

«Крестьяне» получили восторженные отзывы известных писателей (М. Горький, В. Вересаев, А. Луначарский, Н. Рубакин, чуть позже — А. Твардовский, М. Исаковский, В. Сухомлинский и др.) и злобную критику — от окололитературных деятелей. Вокруг них шли ожесточенные споры, что и понятно, ибо на страницах этой книги, к примеру, «черным по белому» утверждалось, что Гомер или граф Л. Толстой по языку своему ближе крестьянам, чем почти все советские авторы вместе взятые.

Как следствие, в 1937 году А. Топоров был незаконно репрессирован и до 1943 года отбывал наказание в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа, а сама книга на суде над ним фигурировала среди вещественных доказательств вины автора. В публикации второго и третьего томов «Крестьян» Топорову было отказано Госиздатом, а сама рукопись — уничтожена. Позднее произведение было включено Главлитом в «Аннотированные списки политически вредных книг, подлежащих изъятию из библиотек и книготорговой сети» по следующим причинам: «Книга засорена положительными упоминаниями врагов народа: Аросева, Пильняка, Кольцова. На с. 264-266 приведены положительные отзывы об Орешине и его творчестве»³.

1. В дальнейшем книга цитируется по этому изданию.[↩]
2. Топоров А. М. Я — учитель. М.: Детская литература, 1980. С. 151.[↩]
3. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 132. Д. 319. Л. 135.[↩]