О письмах русских писателей – эмигрантов первой волны к М. Хандамирову. К вопросу о русско-шведских культурных связях

Если представить тему данной работы в виде уравнения, то за «неизвестное» можно принять имя М. Хандамирова, поэтому, прежде чем приступить к непосредственному предмету исследования (письмам русских писателей – эмигрантов первой волны), обратимся к фигуре человека, которого без ложного пафоса называли «посланником русского языка и культуры среди шведов» ¹.

Михаил Фридонович Хандамиров (20.07.1883 – 23.11.1960) происходил из знатного армянского рода. Его дед (Гянджум) состоял в группе лиц, посланных в Персию для расследования убийства Грибоедова, а отец служил полковником в царской армии.

Хандамиров родился в деревне Манглис Тифлисской губернии. После окончания гимназии в 1900 году он поступает в военное училище в Москве, в 1904-м его направляют в гвардейский полк в Варшаву, а в 1905-м он учит в Гренобле французский язык. С 1908 года Хандамиров занимается научно-исследовательской работой в петербургских архивах, а спустя два года поступает в Александровскую юридическую академию. Во время учебы он редактирует «Вестник слушателей Александровской юридической академии», в 1913 году защищает диссертацию на тему «Вклад в историю русского военного права за период 1812 – 1877 годов» и получает степень кандидата юридических наук, а также орден Св. Станислава 3-й степени. В том же году Хандамирова назначают «казенным защитником» при военном суде Московского округа. В это время (1913 – 1914) он посещает педагогические курсы в народном университете Шанявского в Москве, а после начала войны (1914) становится членом военного суда 13-го корпуса действующей армии. В августе того же года, во время похода русской армии в Восточную Пруссию, Хандамиров попадает в плен под Алленштайном, но в 1916 году его интернируют в Швецию, где ему будет суждено прожить всю оставшуюся жизнь.

С начала 20-х годов Хандамиров преподает русский язык в Лундском университете. Он был исключительным педагогом. «От Мальме до Копенгагена, – пишет биограф Хандамирова, – морем совсем близко, и Михаил Фридонович часто возил студентов в столицу Дании, где есть русская церковь. Там студенты вслух читали старославянские тексты. Хандамиров беседовал со священником, а студенты прислушивались к их беседам, одновременно наслаждаясь красивыми песнопениями. Иногда Хандамиров приглашал студентов на «русское лото», а потом угощал их чаем со специально испеченными по такому случаю печеньями в форме русских букв, которые заказывались в кондитерской. Чтобы его не заподозрили в советской пропаганде, он через университет выписывал русские фильмы. Тексты-диалоги размножались и изучались на уроках, и, нанимая маленький кинематограф, Хандамиров потом показывал фильм. Это было до времен видео. Хандамиров все делал за свой счет» ².

Осенью 1922 года создается кружок «в сфере Славистов Лундского университета». Основная задача сообщества – познакомить шведскую публику с творчеством лучших русских писателей-современников, значительная часть которых к тому времени оказалась в изгнании.

«В сфере Славистов Лундского университета, – читаем в сохранившемся черновике письма Хандамирова, – возникла мысль перевести на шведский язык произведения выдающихся русских писателей, характеризующих современную русскую литера[туру].

Пытаясь обеспечить на некоторое время существование нескольких молодых ученых-славистов, инициаторы, вместе с тем, одушевлены желанием познакомить шведскую интеллигенцию с произведениями русского творчества переживаемой эпохи и таким образом содействовать по мере возможности сближению двух стародавних соседей»³.

В этой связи следует вспомнить, что в Швеции «издавна знали русскую литературу лучше, чем в других странах Севера, – сказывались вековые традиции культурных взаимоотношений между двумя соседними странами»⁴. Особенно активное проникновение в Швецию сведений о русской литературе началось в конце XVIII века. За сто последующих лет появились шведские переводы сочинений Гоголя, Достоевского, Жуковского, Загоскина, Карамзина, Кукольника, Лермонтова, Павлова, Пушкина, Толстого, Тургенева и др. Как видно, лундские слависты начинали не на пустом месте.

Хандамиров от имени всего кружка вступил в переписку с М. Аддановым, И. Буниным, А. Дроздовым, Д. Мережковским, А. Ремизовым, А. Толстым, И. Шмелевым. Среди корреспондентов Хандамирова были не только писатели, покинувшие пределы Советской России, но и оставшиеся на родине (Вс. Иванов, Ф. Сологуб). Кроме того, Хандамиров вел переписку с литературоведами, критиками, историками русской культуры, этнографами и общественными деятелями. Среди них: А. Керенский, Е. Ляцкий, П. Милюков, Ю. Новоселов, В. Сперанский и др.

В сферу наших интересов вошли письма писателей-эмигрантов первой волны: М. Алданова, И. Бунина, А. Дроздова, Д. Мережковского, А. Ремизова, А. Толстого, И. Шмелева. Несмотря на то, что все они были опубликованы более тридцати лет назад в шведском журнале «Slavica Lundensia» (1973. N 1; 1974. N 2), круг исследователей, ознакомленных с этим культурным памятником, по-прежнему крайне узок⁵⁵. Кроме того, представляется незаслуженно забытым имя человека, внесшего поистине значительный вклад в дело сохранения российского культурного наследия. Об этом еще более десяти лет назад писала Т. Дмитриева, однако с тех пор ситуация не изменилась. Хочется надеяться, что наша статья привлечет внимание широкого круга читателей к этой теме.

Отношения с упомянутыми писателями-эмигрантами у Хандамирова складывались по-разному. Уже на уровне обращений («уважаемый», «многоуважаемый», «глубокоуважаемый», «дорогой») можно сделать вывод о том, что в одних случаях (скажем, с Буниным и Шмелевым) переписка приобретала более личный, доверительный характер, а в других – не переходила границ делового сотрудничества. Об этом также свидетельствует количество сохранившихся писем: по два от А. Толстого и А. Ремизова, три от А. Дроздова, четыре от Д. Мережковского, пять от М. Алданова, двадцать от И. Бунина и двадцать семь от И. Шмелева. Письма от эмигрантов приходили к Хандамирову из Берлина (М. Алданов, А. Дроздов, А. Толстой), Парижа (М. Алданов, И. Бунин, Д. Мережковский, А. Ремизов, И. Шмелев), Осегора, Капбретона, Сэвра (И. Шмелев), Грасса (И. Бунин). Обращает на себя внимание и временной интервал в опубликованных письмах: М. Алданов (1923 и 1929), И. Бунин (1922 – 1923 и 1932 – 1933), А. Дроздов (1922 – 1923), Д. Мережковский (1923 и 1934), А. Ремизов (1926 – 1927), А. Толстой (1922 – 1923), И. Шмелев (1924 – 1927 и 1929 – 1930).

1. См.: Бахчинян А. Армянин Михаил Хандамиров – посланник русского языка и культуры среди шведов // http://www.fennoscandia.ru/russ/
   10020401.html ^[↩]
2. Бахчинян А. Указ. соч.^[↩]
3. Цит. по: Jaugelis Georg. Корреспонденция русских писателей с лундскими славистами. [Статья первая] // Slavica Lundensia. 1973. N 1. P. 116.^[↩]
4. Шарыпкин Д. М. Русская литература в скандинавских странах. Л.: Наука, 1975. С. 90. См. также: Чернышева О. В. Шведы и русские. Образ соседа. М.: Наука, 2004.^[↩]
5. См., например: Дмитриева Т. В. Документы к биографии И. А. Бунина из архива М. Ф. Хандамирова // Отечественные архивы. 1995. N 5; Бонгар-Левин Г. М. Кто вправе увенчивать? // http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/6017.php.^[↩]