О формах художественного обобщения в социалистическом реализме

На XXIV съезде КПСС ясно и веско говорилось о задачах нашей литературно-художественной критики. Уважительно оценивая ее роль в развитии литературы, партия предъявляет к ней высокие требования. Критика и литературоведение, связанное с анализом современного литературного процесса, находятся на передовой линии борьбы за широкое раскрытие и утверждение исторически наиболее перспективного направления мировой литературы нашей эпохи – социалистического реализма. Это обязывает ко многому. Мы ведем наступательную борьбу против буржуазной литературной реакции, искажающей идейно-эстетические принципы нашего искусства. Задача, однако, состоит в том, чтобы не только отражать атаки фальсификаторов, но также проводить и планомерную позитивную работу, ведущую к всесторонне обоснованным выводам об эстетическом богатстве социалистического реализма. И вовсе не случайно, что в настоящий момент именно проблема эстетической сущности нашего художественного метода все более приковывает внимание критиков Советского Союза и марксистских литераторов за рубежом. Она выдвинулась в центр оживленных обсуждений.

Действительно, проблема эта настоятельно требует обсуждения – делового, конструктивного. Речь ведь идет не об отвлеченнотеоретических, а о конкретно-жизненных, исключительно важных вопросах. В самом деле: каковы возможности социалистического реализма в сравнении с другими художественными методами, в чем суть, чем обусловлено художественное многообразие социалистических литератур, каковы его перспективы? Как показал опыт не только советской литературы, но и других социалистических литератур, вопросы эти самым непосредственным образом связаны с живой практикой литературного развития нашей эпохи – характер их решения может или плодотворно способствовать этому развитию, или, наоборот, тормозить его. И этим определяется необычайно возросшее значение теории социалистического реализма. Каково же ее состояние?

Я не считаю, что в настоящий момент наша теория социалистического реализма находится, как думают некоторые советские литературоведы, в состоянии стагнации. Вернее было бы, на мой взгляд, говорить об обратном – об интенсивном развитии теории, о довольно ясно определившихся, пусть существенно различающихся, концепциях, о состоянии напряженных поисков решения сложных проблем. В самой этой остроте четко обозначившихся точек зрения, безусловно, сказалась динамика литературоведческой мысли, ее бурное развитие.

Мы достигли многого. Марксистско-ленинская эстетика убедительно показала историческую обусловленность социалистического реализма, закономерность его возникновения в разных национальных литературах. Аргументированно раскрыты идейные основы нового художественного метода, написаны яркие работы о крупнейших его представителях. Мы идем теперь к всестороннему выяснению его эстетической природы, богатейших возможностей, давших ему право занять ведущее место в мировой литературе XX века.

Вопросы эти отнюдь не локальны. У нас есть сегодня, наряду с богатым опытом советской литературы, также и богатый опыт социалистических литератур во многих странах мира, в которых созданы и принципиально важные теоретические исследования проблем социалистического реализма. Наши обобщения должны непременно опираться на многообразную международную практику развития социалистических литератур и на позитивные результаты их изучения марксистскими литературоведами в разных странах. Мы идем по этому пути и добились немалых завоеваний. Между нами, естественно, возникают споры, разногласия. И чтобы идти вперед, их не следует сглаживать – нам нужна не благовидная консервация собственных ошибок, а их преодоление. В чем же существо наших споров?

В своей статье «Продолжение спора» ¹ А. Овчаренко делает попытку определить основные этапы и тенденции развития литературоведческой мысли в области теории социалистического реализма на протяжении последних полутора десятка лет. Сама по себе такал попытка очень важна. Но характеристика указанных этапов, на мой взгляд, не соответствует действительности. А. Овчаренко пишет; «В большом я длительном споре о теоретических основах нашего искусства, разгоревшемся накануне Второго съезда писателей СССР и затем длившемся больше десяти лет, были отброшены догмы, мешавшие социалистическому реализму идти вперед». Каким же образом «то было сделано? Вот ответ: «В противовес установившимся определениям многие писатели, эстетики и критики вслед за К. Фединым стали защищать простое и всеобъемлющее решение: социалистический реализм – это книги социалистических писателей. Оно и легло в основу положения, предельно просто сформулированного в 1957 году В. Щербиной: «Социалистический реализм – это творения М. Горького, В. Маяковского, А. Серафимовича…» (следует длинный список имен). Оказывается, большой теоретический вопрос был «решен» путем ухода от теории. Между тем автор статьи серьезно утверждает, что именно «подобный подход положил предел догматическому толкованию основ искусства нового мира». Правда, он тут же спохватывается, замечая, что подход этот «не продвигает их понимания». Как же в таком случае он мог «положить предел догматическому толкованию»? Быстро перечеркнув одно утверждение другим, А. Овчаренко говорит далее, что с конца 1950-х годов теоретическая мысль снова обратилась к вопросу о сущности социалистического реализма. И к чему же она пришла? А вот к чему: «Наряду с понятием социалистического реализма ученые начинают прибегать к категории «социалистического искусства», одни – с целью сделать более определенным понимание социалистического реализма, другие – растворить его в более широком явлении» ². О других путях развития литературоведческой мысли А. Овчаренко не говорит, очевидно, считая, что их не было.

Если же реально взглянуть на вещи, картина выглядит иначе. На мой взгляд, в области теории социалистического реализма заметно выделяются три точки зрения. Попробуем охарактеризовать их, определяя, конечно, свое отношение к каждой из них.

Как известно, в недавнем прошлом довольно широко были распространены вульгаризаторские взгляды на социалистический реализм. Догматически истолкованное, само понятие социалистического реализма представало как сумма постулатов, как свод жестких нормативов и регламентации не только в идейном, но и в формальном отношении. Рамки нашего художественного метода оказывались необычайно узкими.

Логично, что взгляды эти вызвали противодействие, особенно в период после 1956 года. Но среди известной части литературоведов и критиков возникла иная крайность – нивелировались идейные основы социалистического искусства, его рамки представлялись как беспредельно широкие, в сущности, вовсе размывались. Стушевывались критерии классовости, партийности. На волне антидогматизма спекулятивно приобрела популярность пресловутая теория «реализма без берегов» Р. Гароди. В конце концов все это вылилось в ревзионизм, направленный на разрушение революционных принципов социалистического искусства.

Наконец, третья точка зрения, которая заявила о себе в конце 50-х – начале 60-х годов и продолжает развиваться на наших глазах, – это точка зрения, отвергающая обе упомянутые крайности. Социалистический реализм рассматривается как принципиально новая эстетическая система, которой чужда узость, вульгаризаторская нормативность эстетической платформы и которой вместе с тем чуждо нивелирование, размывание идейных основ социалистического искусства.

А. Овчаренко не видит этой третьей точки зрения. И это понятно – она разрушает его собственные концепции. И как ни парадоксально, он идет фактически к защите первой точки зрения, которая его устраивает более всего. Ведь только заковав социалистический реализм в жесткие рамки регламентации, можно говорить о параллельно существующих с ним иных художественных методах, о «более широкой» категории «социалистическое искусство» и т. д. Таким образом, внешне прокламированная борьба против догматизма оборачивается возвратом к тем взглядам и концепциям, которые многие из нас тяжело пережили. Вспоминается взволнованная статья чешского литературоведа В. Достала «Настоящее, прошедшее, будущее» ³. Он пишет о том, как драматически был пережит период, когда широко были распространены вульгарно-догматические взгляды на социалистический реализм, к какому тупику пришла затем значительная часть чешской литературной интеллигенции, когда она бросилась в объятия модернизма, стала на путь ревизии идейных основ социалистического искусства. В. Достал ставит теперь практический вопрос о путях выхода. Да, это вопрос жизни современного социалистического искусства», а не легковесная игра в теоретическую эквилибристику. И потому надо прямо сказать (это выше всяких самолюбий), что путь, предлагаемый А. Овчаренко, не ведет к решению проблемы. И так как этих взглядов в главной своей сути (при некоторых оттенках) придерживается также ряд других известных советских литературоведов, они должны быть всесторонне проанализированы.

Мне кажется, корень ошибок А. Овчаренко и близких ему литературоведов состоит прежде всего в отходе от историзма. Иначе нельзя понять, почему игнорируется богатейший исторический опыт формирования и развития социалистического реализма как принципиально новой эстетической системы. О чем же говорит этот опыт?

Формирование социалистического реализма – процесс длительный и сложный. Анализируя этот процесс в русской литературе, а также в разных национальных литературах Центральной и Юго-Восточной Европы, большие коллективы наших ученых в многочисленных исследованиях показали чрезвычайное его многообразие, обусловленное национально-исторической спецификой отдельных стран, и в то же время – типологическую общность многих существенных тенденций.

Важнейшая из особенностей социалистических литератур, проявившаяся с самого начала их развития, – это широта их эстетической платформы, основанной на новом видении мира. Научный социализм открыл такие широкие пути познания действительности вообще, а следовательно, и ее художественного познания, какие не могла открыть никакая другая философская система. Именно в этом заложены практически неограниченные возможности нового искусства как в смысле проникновения в самую глубинную суть явлений, так и в смысле подлинного многообразия форм их образного претворения. Ведь второе зависит от первого: новаторство форм основывается на глубине познания жизни.

Необоримая сила марксистской философии – в ее высокой этичности, в глубоко последовательной защите прав человека. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» ⁴, – писал Маркс в «Тезисах о Фейербахе». Человек – не только объект, но и субъект истории, активный деятель; владея законами общественного развития, он может изменить существующие условия, если они античеловечны, и создать новые – устроить свою жизнь на началах социальной справедливости, подлинной человечности. А это и есть высшее проявление свободы человека. В этом – ядро революционного гуманизма философии Маркса. И естественно, марксистская концепция человеческой личности влияла на литературу, формировала в ней новые тенденции, притягивала к себе все подлинно передовое.

Ядро новых литератур составляли революционно-пролетарские течения. Но к социализму тянулись и художники других направлений. В новом искусстве осуществлялся знаменательный процесс синтеза всего прогрессивного в художественном развитии человечества. Речь идет и о наследовании демократических традиций, и о непосредственном участии представителей других направлений в формировании нового. Синтез этот отнюдь не есть механическое соединение различных элементов – он происходил и происходит на почве социалистической идейности, определяющей качественные отличия нового образования. Путь в социалистические литературы писателей из других направлений – нередко сложный, иногда длительный и противоречивый – демонстрирует принципиально важную структурную особенность нового творческого метода. Движение художников к новому искусству от реакционно-модернистских течений совершается путем разрыва с этими течениями. Другое дело, что диалектический переход от старого к новому включает, удерживает некоторые элементы поэтики, преобразовывая их функцию. Что же касается представителей течений и методов, основанных на принципах художественной правдивости (прогрессивный романтизм, критический реализм), то они идут к сближению с новым искусством, не отрицая, а как бы раздвигая рамки, расширяя и обогащая логику собственного творчества до степени перерастания в новое идейно-эстетическое качество. Притом эти методы трансформируются – они утрачивают функцию самостоятельных методов, так как входят в орбиту иного мировосприятия, и в то же время сохраняют отдельные, иногда весьма существенные, «родовые» черты в области форм художественного обобщения, обладающие относительной эстетической автономностью. Вопрос в том, чтобы верно определить их своеобразие, их соотношение и функцию уже в границах новой структуры.

Эта объединяющая сила нового искусства, подлинная широта его эстетической платформы не всегда и не сразу сознавалась самими его представителями. Формирование новых эстетических позиций – процесс сложный, связанный и с освоением общих законов социалистической революции, и с пониманием действия этих законов в сфере искусства. Корень многих ошибок состоит в неумении уловить диалектическую связь между классово-пролетарским и общенародным. Известно, что в первые годы после Октябрьской революции в советской литературе проявились ошибки сектантского, вульгарно-социологического характера (деятельность Пролеткульта). Ошибки подобного рода были распространены и в социалистическом литературном движении других стран. И понятно в этой связи принципиальное значение известных выступлений В. И. Ленина об отношении к культурному наследию прошлого. Они имели широкий международный резонанс. В них ясно выражена мысль о том, что социалистическая культура не должна изолировать себя от культурных завоеваний человечества. Ленинским принципам культурной интеграции совершенно чужда сектантская замкнутость; вместе с тем они исключают идеологическую аморфность, в них выражена последовательная революционность, основанная на том, что социализм, как мировоззрение пролетариата, совпадает с социальными идеалами широких народных масс. Тем самым не разрывается, а ясно подчеркивается живая связь классово-пролетарского и общенародного, общечеловеческого как непреложная закономерность развития новой культуры.

1. «Новый мир», 1971, N 5.[↩]
2. »Новый мир», 1971, N 5, стр. 247, 248. [↩]
3. »Иностранная литература», 1971, N 3. [↩]
4. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 3, стр. 4.[↩]