Новое академическое издание «Мертвых душ», или Торжество филологии

Среди многочисленных мероприятий, связанных с двухсотлетием со дня рождения Гоголя (2009), самым достойным, самым ответственным и самым важным является, несомненно, новое академическое издание Полного собрания сочинений писателя. Единственное существующее на данный момент «полное» академическое 14-томное издание его сочинений, предпринятое в советские времена (1937-1952), поражает своей фактической неполнотой: в нем отсутствуют некоторые тексты, многие письма и даже целая книга Гоголя «Размышления о Божественной литургии». Что же касается научного аппарата, то он слишком незначителен для такого рода издания, особенно в разделе, посвященном поэме «Мертвые души».

Если удастся подготовить и выпустить все двадцать три тома, предусмотренные планом, новое издание, осуществляемое под эгидой Института мировой литературы им. М. Горького коллективом ученых, который возглавляет мэтр мирового гоголеведения Юрий Владимирович Манн, сможет восполнить существующую лакуну. В составе коллектива — авторитетные гоголеведы, авторы многочисленных статей и монографий¹.

В настоящее время изданы первый, третий, четвертый и седьмой тома. В составе первого тома (2001) — «идиллия в картинах» «Ганц Кюхельгартен», цикл повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» (части первая и вторая), а также юношеские произведения.

Третий том (2009) посвящен циклу «Арабески» (части первая и вторая) и отдельным произведениям 1830-1834 годов.

Четвертый том (2003) полностью отдан комедии «Ревизор» и примыкающим к ней текстам приложений — от «Предуведомления» до «Развязки Ревизора».

Седьмой том (2012), вышедший в двух полутомах, целиком посвящен первому тому поэмы «Мертвые души».

Текстологические критерии издания были обоснованы во введении к первому тому («От редакции. Текстология»): новая тщательная сверка всех текстов, начиная от записок, конспектов, набросков и промежуточных редакций вплоть до окончательных редакций, авторизованных копий и прижизненных изданий. Текстологическая проблема является самой сложной в издании Гоголя. «Трудности прочтения автографов, наличие в них пробелов и искажений в копиях привели к тому, что последовательный ряд его «Собраний сочинений» представляет собою, по выражению Н. Тихонравова, «прогрессивную порчу текста»» (VII, 1, 10). Критериями издания являются также соблюдение, при публикации редакций, последовательности их текстов от более раннего к более позднему варианту, максимальная полнота комментария и научного аппарата, ясность и мотивированность эдиционных решений, максимальная объективность и обоснованность цитации критических и интерпретативных текстов, стремление избежать оценочных квалификаций (типа «реакционный», «прогрессивный») и т. п. («От редакции». VII, 1).

Седьмой том предлагает основанное на этих принципах критическое издание поэмы «Мертвые души» с обширным научным аппаратом текстологического, историко-литературного и реального комментария, который поражает своим объемом, высоким качеством и полнотой (что абсолютно соответствует статусу издания подобного рода).

Первый полутом содержит «канонический» текст поэмы и все связанные с ним материалы: предисловие ко второму изданию (1846), первую и вторую, более обширную, редакции текста поэмы и соответствующие черновики, а также черновые наброски, относящиеся к третьей редакции (вторая авторизованная копия), черновые наброски к третьей и четвертой авторизованным копиям и отвергнутую цензурой и исключенную из первого издания (май 1842 года) редакцию «Повести о капитане Копейкине». Черновые наброски, по объему практически равные полному тексту поэмы, составляют отдельный корпус текстов. Они сгруппированы в порядке последовательности редакций или копий и дифференцированы соответственно порядку заполнения рукописи: верхний слой и нижний слой — это очень часто присутствующие в рукописях разновидности правки (scriptio inferior и scriptio superior). В первый полутом включены также черновые наброски, созданные после выхода в свет первого тома поэмы «Мертвые души»: речь идет о черновых материалах, связанных с намерением Гоголя переработать текст. В совокупности все это занимает 803 страницы печатного текста.

Подготовка текста поэмы осуществлена возглавляемой И. Зайцевой группой исследователей, в состав которой вошли Н. Виноградская, П. Гуревич, Е. Падерина, О. Супронюк, А. Шолохова. Материалы цензурной истории «Мертвых душ», хранящиеся в Российском государственном историческом архиве, выявлены и сверены И. Мулиной. Консультантом по вопросам языка выступил А. Шмелев. Работа над текстами седьмого тома длилась восемь лет.

Весь текстологический материал, рассеянный по разным архивам (Москва, Санкт-Петербург и Киев), был заново пересмотрен и опубликован в полном объеме, начиная от первых планов вплоть до дарственных надписей, сделанных Гоголем на печатных экземплярах.

Значительным новшеством этого издания стала подборка обширного корпуса черновиков, воспроизведенных полностью в хронологическом порядке и опубликованных уже и в первом академическом издании в простой последовательности с точки зрения единственного критерия — их отношения к той или иной главе. Сейчас черновики поэмы дифференцированы по принадлежности к той или иной редакции поэмы и по возможности датированы, благодаря чему проявилась внутренняя динамика работы Гоголя над «Мертвыми душами», процесс изменения композиции поэмы. Результатом кропотливой текстологической работы стало ясное представление о том, к какому слою рукописи принадлежит каждый вариант текста, а также о том, в состав какого рукописного источника входит каждый набросок.

Ключевой и наиболее сложной явилась проблема так называемого основного текста. В случае с «Мертвыми душами» — переизбыток источников и очевидное вмешательство переписчиков создали множество дискуссионных вопросов в установлении окончательного авторского варианта текста.

В первом издании 1842 года текст поэмы явился плодом, так сказать, коллективного творчества многих людей: именно он положил начало «прогрессивной порче текста». Бросим беглый взгляд на этот процесс.

Первый рукописный источник, которым мы располагаем (АК1), не является оригиналом: либо источник, послуживший оригиналом для данной рукописи, не сохранился, либо рукопись написана под диктовку (вторая половина текста написана рукой В. Панова). Второй (АК2) — так называемая «римская рукопись», поскольку она была создана в Риме, — был написан под диктовку тем же Пановым при участии П. Анненкова.

Затем рукопись была выправлена Гоголем, причем очень значительно, зачастую в несколько слоев. Этот источник отличается необычайной сложностью: текст читается с большим трудом, поскольку почерки В. Панова и особенно П. Анненкова — очень неразборчивы (к тому же Анненков вносил небольшие изменения в текст рукописи: исправлял собственные или сделанные в ходе диктовки Гоголем описки). Авторская правка рукописи, объемная и многослойная, тоже оказалась сложной для прочтения. Этот манускрипт, ставший черновой копией, был передан в Москве переписчикам, копировавшим его в большой спешке, в очень сжатые сроки.

Переписчики, откровенно непрофессиональные и малограмотные, да к тому же и не отличавшиеся каллиграфичностью почерков, работали небрежно, делая огромное количество грубейших ошибок прочтения и написания, допуская ляпсусы и дурную гиперкоррекцию текста, особенно в том, что касается специфики неповторимого гоголевского стиля. Среди погрешностей этой копии — пропуск слов, инверсии, лексические замены, замены одних грамматических форм другими, многочисленные потери характерных гоголевских написаний и т. п. Во многих случаях переписчики не могли разобрать текст и оставляли свободное место, которое впоследствии Гоголь заполнял по памяти, чаще уже в иной редакции. Как это бывало и ранее, писатель не сверил «московскую» (AK3) копию со своим оригиналом. Читая текст, писатель в ряде случаев правил его, чаще — пропускал значимые, грубые ошибки. Гоголь не отдавал себе отчета в том, насколько текст был подвержен порче на пути от одного переписчика к другому. В результате он оставил неисправленными многочисленные ошибки, допущенные копиистами в процессе переписывания рукописи и перешедшие в цензурный экземпляр (в который, в свою очередь, со своей правкой вмешался цензор — АК4) и далее — в первое издание поэмы, набранное с цензурной рукописи.

Таким образом, пропущенные и добавленные переписчиками многочисленные ошибки, а также цензурные исправления проникли в первопечатный текст. Сохранились они и во втором издании (1846), осуществленном без участия Гоголя. Долгие годы именно по этому изданию печатались гоголевские «Мертвые души».

И. Зайцева посвятила ошибкам копиистов «Мертвых душ», придавшим этому тексту характер увлекательной текстологической головоломки, специальную работу. К ней я с удовольствием отсылаю всех интересующихся этой проблемой². Авторы издания выявили и выправили более 1000 грубых ошибок, допущенных копиистами в процессе переписывания рукописи: в среднем по 3-5 ошибок на страницу текста. Вот лишь маленький пример: «свое прозвище» в АК4 превратилось в «свое поприще», а фигуральное выражение «обратили в рабочую лошадь» утратило прилагательное и в АК3 стало буквальным «обратили в лошадь» (VII, 2, 535, 533).

Однако непреложным фактом является то, что Гоголь все же читал корректуру «Мертвых душ», внося в текст некоторые исправления. На основании столь важного момента творческой истории гоголевской поэмы, а также тщательной сверки всех рукописных источников и с учетом разнообразного опыта ее предыдущих изданий, в настоящем издании принято решение печатать текст поэмы по первому прижизненному изданию «Мертвых душ» с исправлением всех ошибок, допущенных переписчиками. Эти исправления полностью отражены в особом списке. Как и в предыдущем, академическом, издании, из текста устранена вся цензурная правка.

Хотя аналогичные эдиционные принципы использованы и в первом академическом издании, его авторами было принято компромиссное решение — оставить в тексте поэмы многие фактические ошибки, хотя бы они и были идентифицированы как таковые. В новом издании исправлены все ошибочные прочтения, но, разумеется, сохранены более поздние вставки Гоголя — в этом отношении оно продолжает процесс усовершенствования текста, начатый Н. Тихонравовым в 1889 году в десятом издании (т. III) «Сочинений Н. В. Гоголя», ставшем первым серьезным опытом научного издания текста поэмы.

Дело «расчистки» текста «Мертвых душ» было продолжено авторским коллективом первого академического издания: устранив многие ошибки, коллектив проделал огромную и тщательную, но все же недостаточную работу, поскольку немало ошибок все же осталось. Работа продолжена в новом издании, значительно усовершенствовавшем основной текст поэмы: в него внесен ряд очень существенных исправлений, связанных с прочтением сложных слов и неясных фрагментов гоголевского текста. В том числе восстановлена пунктуация оригинала, членение текста на абзацы; в текст вернулись многие гоголевские «словечки», не понятые или вычеркнутые переписчиками. Например, в XI главе неизвестный науке и не существующий в природе вещей «шибень» вернулся к своему изначальному облику «шибель», а в IX главе одному персонажу — Софье Ивановне — возвращена фраза, «разломанная» в предыдущих изданиях между двумя собеседницами, что нарушало логику диалога.

Будучи критическим в полном смысле слова, новое издание поэмы Гоголя не возвращает к старой орфографии (не восстанавливаются буквы «ер», «ять» и т. п.), обходясь без крайностей современных текстологических теорий.

Во втором полутоме воспроизводятся все варианты прочтения гоголевских текстов в предшествующих изданиях — в том числе и ошибочные — и черновые варианты. Корпус ранних редакций был создан на основе пяти источников:

трех рукописных копий с более или менее обширной авторской правкой и двух первопечатных, а именно: «римской рукописи» (АК2), двух последующих «московских» копий (АК3, АК4); текста первого издания 1842 года; и текста издания 1846 года.

В этот корпус были также включены варианты, представленные черновыми автографами двух фрагментов, относящихся к X и XI главам³. Свод вариантов нового издания представлен с небывалой полнотой.

Закономерно возникает вопрос: в результате этого отбора изменился ли, и если да, то насколько, текст гоголевской поэмы по сравнению с первым академическим изданием? Усилия реставраторов (живописного или литературного произведения) не должны бросаться в глаза, поскольку они руководствуются высокой целью воссоздания изначального облика путем очистки его от патины, наложенной временем или появившейся в результате предшествующих попыток неосмотрительного вмешательства. В новом издании «Мертвых душ» тщательно восстановленный, научно выверенный, сопровожденный всеми вариантами и редакциями, гоголевский текст предстает как отправная точка для последующего лингвистического, стилистического и литературоведческого анализа, для любого исследования в аспекте исторической поэтики. Маленький пример: отныне происхождение и дефинитивное определение цвета чичиковского фрака («брусничного цвета с искрой») перестало быть тайной: две полных страницы комментария проясняют это цветообозначение.

Второй полутом, кроме вышеописанного корпуса вариантов, содержит и занимающий 561 страницу печатного текста комментарий исключительной полноты и богатства, что является еще одним безусловным достижением. Это действительно так, поскольку «в сущности Гоголь пока еще не прокомментирован» (VII, 1, 21), и поэма «Мертвые души» не является исключением: ее текст ни в одном существующем издании не был сопровожден адекватным научным аппаратом.

Лучшим комментарием (ставшим основой для настоящего издания) до сих пор оставался тот, который содержится в уже упомянутом издании Тихонравова, однако и он сосредоточен главным образом на составе текста и его творческой истории. В предыдущем академическом Полном собрании сочинений Гоголя (вышедшем в 1951 году) комментарий, по не зависящим от редакторов конъюнктурным причинам, чрезвычайно сужен; в нем совсем или почти совсем не затрагивались такие темы, как «Гоголь и мировая литература», «Гоголь и последующая русская литература», «Гоголь и литература XX века», «Гоголь и русская литература Зарубежья», «Гоголь и религия», «Гоголь и русская религиозная философия». Кроме того, за прошедшие более чем полвека была проделана большая работа как документального, так и исследовательского характера.

Внушительный научный аппарат нового издания с образцовой тщательностью подготовлен Н. Виноградской, Е. Дмитриевой, И. Зайцевой, Ю. Манном, А. Шолоховой, под общим руководством Ю. Манна. Каждый из этих ученых является автором определенных разделов комментария: их авторство подробно расписано во вступительной заметке.

Первый раздел озаглавлен «Источники текста». Он содержит перечень и палеографическое описание всех использованных в подготовке издания источников. Далее следует тщательнейшая реконструкция творческой истории поэмы: композиционных изменений, цензурных мытарств, подготовки первого и второго изданий с соответствующим изменением текста. Таким образом, процесс создания «Мертвых душ» впервые предстает в полном виде, реконструированным с опорой на все известные к настоящему времени эпистолярные и мемуарные источники. Сложная история вопроса так называемого основного текста поэмы и подробное обоснование принятого в настоящем издании решения нашли свое отражение в специальном разделе комментария, в котором выделены и описаны пять разновидностей искажений текста, среди которых есть и ошибки, не замеченные и не выправленные Гоголем.

Следующий раздел справочного аппарата посвящен реальным и литературным источникам сюжета «Мертвых душ», описанным с преимущественным вниманием к действительным происшествиям и историческим личностям, а также к типологии персонажей, специфике жанра и образно-лексическим аналогиям произведений русской и западноевропейской литературы с поэмой Гоголя. Далее следует раздел, посвященный восприятию поэмы литературной критикой и научно-исследовательской литературой вплоть до настоящего времени. Этот раздел заключает хорошо продуманная избранная библиография наиболее значительных работ, посвященных гоголевской поэме и отдельным аспектам ее поэтики.

Затем справочный аппарат переходит от чисто литературных проблем в область других искусств. Интерпретациям поэмы на сцене русского и советского театра отдан обширный раздел комментария, где специальное внимание уделено постановкам Станиславского и сценическому варианту текста, созданному М. Булгаковым; не остались обделенными вниманием постановки авангардистского толка, спектакли кукольных театров, кинематографические версии поэмы и телесериалы. Воссоздана сценическая и кинематографическая история «Мертвых душ» в зарубежных странах, в том числе учтены и музыкальные версии. Далее комментаторы обращаются к истории иллюстраций к поэме и к истории изданий и изучения ее текста за пределами России, на Западе и на Востоке: здесь преимущественное внимание уделено разнообразию рецептивных моделей филологов-русистов разных стран в интерпретации гоголевской поэмы. Отмечены, например, опыты ее прочтения в ключе поэтики барокко, а также психоаналитические, философские и религиозные интерпретации в русле преобладающих тенденций западного литературоведения. Что же касается проблемы переводов поэмы на другие языки, комментарий не ограничивается сухим библиографическим описанием, но предлагает опыт их основательных характеристик.

Выборочная проверка упоминаний наиболее значительных исследований, посвященных поэме «Мертвые души», делает честь составителям соответствующих разделов Ю. Манну и Е. Дмитриевой, равно как и обдуманный модус цитации этих трудов, учитывающий их основные положения и их место в мировой гоголиане. Отмечены самые различные интерпретации произведения, в том числе и такие, которые заведомо далеки от научного направления Ю. Манна и его сотрудников. Особенно стоит отметить, что эти упоминания представлены не в виде сухого перечня, но предлагают тщательную хронологически упорядоченную подборку наиболее значительных интерпретаций произведения в целом или анализа его отдельных аспектов. Знаменательно, что составители комментария сумели учесть в нем и те работы, которые увидели свет в процессе подготовки тома, как, например, сборник материалов юбилейной конференции «Феномен Гоголя» (СПб., 2011).

Этот внушительный комментарий завершается обширными примечаниями не только к «каноническому» тексту, но и к текстам других редакций. И это — тоже новшество. Вот лишь один пример: в X главе поэмы упомянут старинный петербургский трактир «Лондон». Реальный комментарий к этому топониму предлагает полную историю заведения, реконструированную с тщательностью исторической кадастровой описи; в нем указано местоположение трактира начиная с 1781 года и все перемены адресов, вызванные модификациями городской топономастики. Статья комментария содержит отсылки к упоминаниям этого трактира в современных Гоголю текстах⁴.

В примечаниях прокомментированы слова и выражения, присутствующие как в тексте поэмы, так и в записных книжках писателя. Это не просто подтверждает стремление Гоголя к максимально широкой и разнообразной лексической палитре, но и свидетельствует о гоголевской страсти к поиску отдельных, наиболее важных, слов. Вспомним уже упомянутый «шибель», который фигурирует и в записных книжках Гоголя 1842-1844 годов с пояснением: «Шибель — выбоины, бугорки». Если Набоков коллекционировал бабочек, то Гоголь — слова…

Том завершают списки условных сокращений, иллюстраций и объемный указатель имен.

Отдельные шероховатости, типа немногочисленных опечаток в библиографических описаниях на иностранных языках, неполнота некоторых данных (например, в справочном аппарате учтены не все итальянские переводы поэмы⁵), на фоне проделанной учеными колоссальной работы выглядят мелкими частностями. Досадно, однако, что наряду с таким множеством полезных новаций этого издания в нем не преодолена практика, укоренившаяся в научных изданиях сочинений русских классиков, — а именно то, что тематические разделы научного и справочного аппарата не расписаны в оглавлении. В силу обширности комментария, в котором читатель рискует потеряться, было бы весьма уместно, чтобы второй полутом, наравне с первым, был оснащен своим собственным детализированным оглавлением, в котором были бы отражены все тематические рубрики справочного аппарата, но которое в нем отсутствует, невзирая на более чем солидный объем в 887 страниц; в общем оглавлении к тому фигурирует только второй столбец нумерации, в котором курсивом отмечены номера страниц соответствующего тексту комментария. С помощью такого недостаточного руководства искать необходимые данные внутри тома становится затруднительно.

Это издание — своего рода exegi monumentum Гоголю — достойно увенчало и многолетнее поприще Ю. Манна. Издание Полного собрания сочинений Гоголя — истинный венец его жизни в науке, плод досконального знания гоголевского творчества, реализация способности собрать вокруг себя целую плеяду талантливых сотрудников и создать научную школу блистательных учеников, свободных, подобно их Мастеру, и не зависящих ни от него, ни от сиюминутной моды. Том, посвященный поэме «Мертвые души», стал подлинным триумфом филологии, и это утверждение — не только дань уважения гениальному автору, это и дань восхищения научным подвигом его издателей и комментаторов.

Кто знает, осмелился ли бы Гоголь повторить шутку, брошенную им во время одного из чтений «Мертвых душ»: «Какую чертовщину вы читаете, да еще в великий пост!»⁶, если бы взял в руки свою поэму в этом новом издании?

г. Рим

Перевод с итальянского Ольги ЛЕБЕДЕВОЙ

1. Если ограничиться только монографиями, то можно назвать следующие: Супронюк О. К. Н. В. Гоголь и его окружение в Нежинской гимназии. Биобиблиографический словарь. Киев: Академпериодика, 2009; Супронюк О. К. Литературная среда раннего Гоголя. Киев: Академпериодика, 2009; Падерина Е. Г. К творческой истории «Игроков» Гоголя: история текста и поэтика. М.: ИМЛИ РАН, 2009; Дмитриева Е. Е. Гоголь в западноевропейском контексте между языками и культурами. М.: ИМЛИ РАН, 2011.[↩]
2. Зайцева И. А. Соавторы «Мертвых душ» // Поэтика русской литературы / Сборник статей к 75-летию профессора Ю. В. Манна. М.: РГГУ, 2006.[↩]
3. Описание этих гоголевских автографов см.: Зайцева И. А. «Немногие исключения» (О некоторых особенностях черновых автографов «Мертвых душ») // Феномен Гоголя. Материалы Юбилейной международной научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя. Москва — Санкт-Петербург 5-10 октября 2009 года / Под ред. М. Н. Виролайнен и А. А. Карпова. СПб.: Петрополис, 2011. [↩]
4. Например: Пушкарев И. Описание Санкт-Петербурга и уездных городов в Санкт-Петербургской губернии. СПб., 1841. (Трактир назван в числе немногих «порядочных гостиниц».)[↩]
5. За пределами библиографии остались переводы Николетты Марчиалис (Roma: La Biblioteca di Repubblica, 2004) и Паоло Нори (Milano: Feltrinelli, 2009). Не учтены целых три предшествующих им перевода, принадлежащие Эмануэле Гверчетти (Milano: Garzanti, 1990), Джачинте Де Доминичис Иорио (Milano: A. Mondadori, 1997) и Личии Брустолин (Milano: Frassinelli, 2002). Составителями не мог быть учтен перевод, выполненный Джойей Ордине в 2012 году (Gogol’ N.V. Le anime morte. Milano: BCDe, 2012) и увидевший свет одновременно с рецензируемым томом.[↩]
6. Цит. по: Вайскопф М. Сюжет Гоголя. М.: РГГУ, 2002. С. 517. Воспоминание В. Репнина.[↩]