Новая работа о Генрике Ибсене

В. Адмони, Генрик Ибсен. Очерк творчества, Гослитиздат, М. 1956, 273 стр.

«Властитель дум» – эти несколько старомодные слова как нельзя более точно определяют роль Генрика Ибсена в духовной жизни своего времени. Сейчас нам уже трудно себе представить, как велика была его слава к началу XX века. Сотни людей в разных странах изучали норвежский язык исключительно для того, чтобы прочитать Ибсена в подлиннике. Его имя было у всех на устах, оно чуть не ежедневно мелькало на страницах не только столичной, но и провинциальной прессы далеко за пределами Норвегии. И в то время как его драмы, сметая традиционный репертуар, с триумфом завоевывали сцены европейских театров, вокруг его творчества все больше разгорались страсти. О нем ожесточенно спорили в литературно-философском обществе в Петербурге, в студенческих аудиториях Оксфорда, в парижских кафе. Даже солидные немецкие издания с несвойственным им азартом включились в полемику.

Трудно переоценить значение Ибсена для становления современного реалистического театра. Его социально-критическая драма была на рубеже веков для передовых режиссеров и актеров своего рода путеводной нитью в поисках новых, более реалистических форм сценического искусства. Такие театральные коллективы, как «Свободный театр» Антуана в Париже или «Свободная сцена» Брама и Шлентера в Берлине опирались в своем новаторском искусстве на ибсеновскую драматургию. Большое место занял ибсеновский репертуар и в творческой жизни МХАТа.

«Можно любить Ибсена, можно ненавидеть его. Но ни ненависть, ни любовь к нему не могут быть бесстрастны», – писал А. Блок в 1908 году. Этими словами Блока и начинает свою книгу об Ибсене В. Адмони, стремясь показать, что Г. Ибсен принадлежит к числу тех писателей, чье творчество «никого не оставляет равнодушным, потому что в их произведениях затрагиваются самые существенные темы современности, ставятся вопросы, близкие каждому человеку» (стр. 3).

Правда, уже с 20-х годов XX века интерес к Ибсену начинает терять свою напряженность. Его драмы не вызывают больше бури в зрительном зале, и если о нем пишут не меньше прежнего, то уже не газетные или журнальные статьи, а фундаментальные исследования. Из дерзкого новатора Ибсен превращается в общепризнанного классика и тем самым становится объектом для изучения. Борьба вокруг Ибсена сменяется борьбой за ибсеновское наследие.

Знаменательно, что Ибсен вызывал живейший интерес у марксистской критики. Не говоря уже о замечаниях Энгельса об Ибсене, дающих ключ к пониманию своеобразия и противоречивой природы творчества великого норвежского драматурга, статьи Плеханова, Меринга, К. Цеткин и Луначарского освещают многие существенные стороны ибсеновского театра.

Ибсеном занимались сотни исследователей чуть ли не во всех странах мира; библиографические справочники по ибсениане – увесистые тома с тысячами названий – могут охватить лишь основные работы о великом норвежском драматурге, поскольку его творчеству посвящено около 1000 книг, не говоря уже о бесчисленных статьях.

Конечно, вся эта огромная литература об Ибсене очень различна и по своим тенденциям, и по своей научной ценности. Немало потрачено бумаги, чтоб изобразить Ибсена то ницшеанцем и человеконенавистником, то типичным буржуазным либералом, то анархистом, мистиком и невесть кем еще. Разумеется, наряду с «исследованиями» подобного рода, в буржуазном литературоведении есть немало серьезных и весьма ценных работ, в которых собран богатейший материал о жизни и творчестве писателя, о современной ему норвежской культуре, о его литературных связях и т. д. Наибольший интерес в этом плане представляют исследования Г. Йегера «Генрик Ибсен» (1888), Г. Грана «Жизнь и творчество Генрика Ибсена» (1918) и Х. Кута «Генрик Ибсен. Жизнь поэта» (1928 – 1929).

На фоне всей этой необъятной ибсенианы нелегко сказать новое слово об Ибсене. И все же В. Адмони удалось в своей книге «Генрик Ибсен» сказать это новое слово, удалось потому, что он сумел дать подлинно научное объяснение своеобразию Ибсена, как художника, показать, как его творчество вырастает в определенный исторический момент из социально-политической почвы Норвегии, раскрыть органическую связь между идейным содержанием и формой его драмы.

В лучших работах норвежских буржуазных литературоведов творческий путь Ибсена показан на широком социальном фоне, с привлечением множества эпизодов той общественно-политической борьбы, которая развернулась в Норвегии во второй половине XIX века. Однако «ахиллесова пята» всех этих исследований заключается в том, что социальный анализ не идет в них дальше «фона» в буквальном смысле слова, и художественное своеобразие и сложность Ибсена остаются при этом загадкой. Даже такие серьезные исследователи, как Г. Гран и Х. Кут, подчеркивая глубокую противоречивость ибсеновского творчества, пытаются ее объяснить исключительно своеобразием психического склада, биографии и жизненного опыта самого писателя. Со страниц подобных работ Ибсен встает, как некий исполин, волею случая одиноко возвышающийся над унылой равниной норвежской провинциальной заурядности.

Однако такой взгляд не соответствует фактам. Великий драматург был не одиноким утесом, а вершиной большой горной цепи, и Энгельс имел все основания писать, что в эпоху Ибсена «Норвегия переживала такой подъем в области литературы, каким не может похвалиться за этот период ни одна страна, кроме России» ## К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т.