Николай Байтов. «Любовь Муры»

История литературы полна мифов, создаваемых порой самими авторами, мифов, которыми обрастают те или иные произведения. Еще Шодерло де Лакло сеял слухи вокруг своего единственного романа «Опасные связи», настаивая на том, что он всего лишь редактор, а письма в романе — все подлинные. Подобную позицию занимает и Николай Байтов в отношении своего последнего романа «Любовь Муры».

Сам Байтов и его близкие утверждают, что этот роман — плод многолетнего изучения случайно найденной переписки, которая велась двумя женщинами в период 1930-1940-х годов. В этом публичном жесте видится принципиальная позиция писателя: его отказ от демиургической роли автора как единственного лица, конструирующего нарратив художественного произведения. Подобная модель была доведена до абсолюта и разрушена модернистским проектом. Байтов же от нее отказывается и редуцирует себя до роли комментатора, который знает о персонажах ничуть не больше, чем сам читатель. Но, в отличие от набоковского Чарльза Кинбота, он не позволяет себе искажающих факты интерпретаций и не достраивает пропущенные места.

Неясность происхождения писем остается самым интересным свойством романа, акцент в котором поставлен на его документальность. Байтов стремится к максимальной редукции авторского присутствия, ставя себя на место получателя писем Муры — ее подруги Ксении, чей портрет остается до конца не разгаданным.