Национальная самоидентификация: углубление или разрушение?. Адыгская литература в эпоху глобализации

В современных условиях глобального культурного трансфера невозможно избежать влияния общих тенденций даже в пределах устойчивой традиционной культуры, какой еще до недавнего времени принято было считать адыгскую (эндоэтноним), или черкесскую (экзоэтноним). Кроме собственно национального социокультурного влияния современное художественное сознание адыгских авторов испытывает интенсивное воздействие других культурных моделей: русской, советской, западной, восточной. При этом каждая из них уже не существует в «чистом виде» и может быть названа так лишь весьма условно. На этом фоне закономерно усложнилась семантика художественных текстов современных адыгских авторов. Мыслеобразы зачастую пребывают не в одном, а в нескольких когнитивных полях, которые взаимно налагаются или противоречат друг другу.

Особенно важно влияние древнего, богатого мифо-фольклорного наследия черкесов. Фольклорные элементы и структуры, ассимилируясь, превращаются в литературные образы, мотивы, сюжеты, которые говорят не только языком символов, но становятся структурообразующей, семиотической фигурой.

1980-1990-е годы явились переломным этапом. В это время кризисное художественное сознание в поисках утраченной целостной картины национального космоса усиливает связи с мифом, фольклором. Оно испытывает серьезные трансформации, приближаясь к основной характеристике мифологического мышления, — его креативности, способности к литературному мифотворчеству.

Так возникает роман-миф в стихах «Мыв| лъ|хъ|н|» — «Каменный век» Xабаса Бештокова (1985). Вслед за этим формируется целое направление современной адыгской литературы — неомифологизм, которое вряд ли можно рассматривать как спонтанное самостоятельное явление, не связанное с закономерностями общемирового литературного процесса.

В 1851 году вышел роман-миф Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит», предвосхитивший целое направление в мировой литературе начала ХХ века, которое в течение 30-40 лет почти одновременно появилось в Европе, России, США, странах Латинской Америки. Достаточно упомянуть знаковые произведения этого жанра. «Процесс» Ф. Кафки был написан в 1915 году и издан десять лет спустя, уже после смерти автора. С 1918 по 1920 год в американском журнале «The Little Review» публиковался роман «Улисс» ирландского писателя Д. Джойса. С 1926 по 1943 год издавался роман-тетралогия «Иосиф и его братья», в основу которого Т. Манном положен известный сюжет Ветхого Завета об Иосифе Прекрасном. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» был окончен в 1940-м, опубликован в 1966-м. В 1963 году в США вышел в свет роман Д. Апдайка «Кентавр». В 1967-м — «Сто лет одиночества» колумбийского писателя Г. Г. Маркеса. Из произведений советского периода можно отметить повести-притчи Ч. Айтматова «Белый пароход» (1970), «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977), роман «Плаха» (1986) и др.

Тенденция неомифологизма в адыгской литературе связана с появлением целого ряда художественных произведений: романов «Каменный век» (1985) Xабаса Бештокова, «Сказание о Железном Волке» (1993) Юнуса Чуяко, «Всемирный потоп» (1994), «Ночь Кадар, или Который справа» (2009) Мухамеда Емкужа, «Вино мертвых» (2002) Нальбия Куека. К жанру повести-притчи относится «Черная гора» (1997) Н. Куека.

Новый литературный жанр привнес в творчество адыгских авторов сложные приемы организации художественного текста — такие как аллюзия, интертекстуальность, реминисценция, код, символ, мифологема, архетип.

Поэтика нового литературного мифа отличается не только усиленной онтологической рефлексией, но и выраженным мифо-фольклорным влиянием. Подобные особенности национальной литературы обусловлены не только художественным сознанием, но и авторским бессознательным, за которое, в первую очередь, отвечают мифологический и фольклорный элементы. Этой же особенностью можно объяснить преимущественно архетипический способ художественного мышления черкесов.

Часть авторов художественных текстов отказывается от былых функций, столь актуальных для недавнего советского времени, — воспитательной, образовательной и т. п. Это связано с осознанием невозможности «объяснить» или даже художественно отразить «реальную действительность». Некоторые адыгские авторы тяготеют к фрагментарности сюжета, например, в упомянутых выше произведениях — романе «Вино мертвых» и повести «Черная гора» Н. Куека, что свидетельствует о влиянии постмодернизма на мироощущение автора. Главной задачей части современных произведений становится деконструкция как ответ на общенациональный кризис.

В историческом бессознательном адыгов Золотой век связан преимущественно с эпохой Нартов — аналогов Атлантов: «тогда, когда все начиналось» и происходило первый раз, когда Бог создавал свои первые творения и не было еще грозного всепожирающего дракона-Хроноса. Именно он, согласно первобытному сознанию, искривляет божественные деяния и деформирует сущности. Поиск совершенного общественного устройства и образа гармоничной счастливой личности как совокупной точки опоры побуждал создавать величественные памятники устного народного творчества. Так в каждый исторический период создавалась своя утопия.

Однако в настоящее время отношение к «Золотому веку Нартов» не столь позитивно и однозначно. Так, литературный метод русскоязычного адыгского писателя Джамбулата Кошубаева связан с радикальным переосмыслением художественных особенностей и нравственных категорий Нартиады.