Н. Л. Васильев. Д. Ю. Струйский (Трилунный): биография, творчество, библиография: монография

Н. Л. В а с и л ь е в. Д. Ю. Струйский (Трилунный): биография, творчество, библиография: монография Саранск: Изд. Мордов. ун-та, 2010. 284 с.

Как и в любом другом высоко конкурентном поле, в научной деятельности каждый крупный проект должен обладать определенными конкурентными преимуществами (в академической сфере они обычно отождествляются с «научной новизной»). В случае книги Н. Васильева таковым стало обращение к малоизвестной фигуре: перед нами первое монографическое исследование, посвященное влиятельному культурному деятелю второй четверти XIX века Дмитрию Струйскому (Трилунному). Цель своей работы автор определил в двух направлениях: с одной стороны, — «привлечь внимание филологов и искусствоведов к творчеству Д. Струйского», с другой — «помочь будущим исследователям, которые обратятся к этой теме» (с. 234). Таким образом, судя по декларированным задачам — аттрактивной и информационной, — издание задумано как своеобразный «пиар» персоны пушкинской эпохи.

Необходимо признать, что вторая из поставленных задач решается автором весьма добросовестно: в значительной мере основанная на архивных и малодоступных дореволюционных источниках, работа построена как подробный путеводитель по жизненному и творческому пути литератора. В книге собраны материалы о деятельности Струйского в различных амплуа: приводятся многочисленные и обширные выдержки из его литературных сочинений и критических статей, печатные отклики современников на их публикации, а также фрагменты переписки. В приложении содержится библиография работ о Струйском, хронограф и алфавитный указатель его произведений. Все это сообщает исследованию Н. Васильева ценные справочные качества. В отличие от информационной задачи, имеющей ясный алгоритм решения, привлечение внимания представляет собой креативный процесс и достижимо различными способами, выбор которых определяется исследовательской стратегией. Например, в ситуации Струйского можно предположить, что таких стратегий как минимум две.

Во-первых, изучение в парадигме «фигуры второго плана». В рамках этой концепции, получившей широкое распространение в 1990-2000-е годы, историческая личность рассматривается в качестве своеобразного «аккумулятора» культурных тенденций своей эпохи. При этом деятели второстепенного значения представляются более привлекательными для подобного исследования, чем выдающиеся, по причине своей более тесной интегрированности в социальный контекст. Не претендуя на экспертную «истину в последней инстанции», данный дискурс предлагает оценивать персону в категориях ее собственного времени, которые надлежит специально реконструировать. С этой точки зрения Д. Струйский — одаренный поэт, эрудированный критик и успешный композитор-дилетант — мог бы предстать весьма конкурентоспособной фигурой. В годы профессионализации и национального самоопределения отечественного искусства он оказался в самом эпицентре культурной жизни, а будучи постоянным обозревателем ведущих журналов и газет столицы, неоднократно становился очевидцем исторических премьер, гастролей и выставок. Печатные корреспонденции и рецензии Струйского дают довольно колоритный срез художественных вкусов эпохи и приобщают читателя к ее актуальным дискуссиям — о национальном искусстве, понимании народности, жанровых приоритетах, — а подчас впечатляют парадоксальными расхождениями с современными рецепциями многих, уже ставших хрестоматийными, имен и явлений. Однако автор не выбирает этот путь.

Вторая стратегия — «эссенциалистский взгляд» (если воспользоваться терминологией П. Бурдье), направленный на осмысление «вневременной» ценности деяний творца.

Откристаллизовавшийся в романтической концепции художника-гения, данный подход, хотя и более удобен для исследователя, позволяя не сворачивать с привычного пути искусствоведческого анализа, нередко игнорирует историческую изменчивость применяемых оценочных критериев. Именно такой стратегии придерживается автор книги о Струйском, представляя свой труд как «первую попытку целостного, по возможности объективного рассмотрения его личности, биографии, произведений» (с. 8). Иными словами, в работе устанавливается «объективная» значимость созданного Струйским в различных сферах, пусть и второстепенная в сравнении с «титанами» эпохи — Пушкиным, Лермонтовым, Глинкой, Одоевским, Белинским. Между тем выбранный ракурс не позволяет выгодно позиционировать героя монографии, который неизменно проигрывает на подобном фоне. В подтверждение своих оценок автор нередко приводит пространные цитаты из критических работ, в том числе 1950-1960-х годов, культурно-историческая обусловленность суждений в которых, в соответствии с «эссенциалистской» позицией, не оговаривается. Вследствие чего, например, не комментируется тот факт, что употребляемый в адрес Струйского эпитет «космополит» мог иметь принципиально разное значение для современников литератора и для искусствоведов сталинской эпохи.

Таким образом, хотя работа Н. Васильева предоставляет качественную источниковедческую и фактологическую базу, приходится констатировать, что творческая личность Струйского еще ждет своих «пиарщиков».

Т. БУКИНА

г. Санкт-Петербург