Магия чисел в романах Томаса Манна

«Поперек номера 34»

Томас Манн не скрывал, что с суеверным трепетом относится к некоторым датам. Он родился в 1875 году, в середине десятилетия, и считал, что главные события его жизни тоже происходят в годы, оканчивающиеся на пятерку. В «Очерке моей жизни», говоря о предстоящей 11 февраля 1930 года серебряной свадьбе, он писал:

День празднования знаменательной годовщины нашего союза уже совсем близок. Он приходится на год, в цифровом своем выражении заканчивающийся числом, знаменательным для всего моего бытия; в зените некоего десятилетия появился я на свет; между серединами десятилетий прошли пятьдесят лет моей жизни, женился я на середине десятилетия, спустя полгода после того, как оно перевалило за половину. Моя приверженность математической ясности согласна с этой расстановкой, как и с тем, что мои дети появились на свет и свершают свой жизненный путь в трех созвучно — хороводных, парами расположенных сочетаниях: девочка — мальчик, мальчик — девочка, девочка — мальчик. Я полагаю, что умру в 1945 году, в возрасте моей матери [Манн. Очерк моей… 143].

К счастью, в своем прогнозе писатель ошибся, судьба подарила ему еще десять плодотворных лет, а нам, его читателям, среди прочих его поздних сочинений — выдающийся роман «Доктор Фаустус». И все же предсказание оказалось отчасти верным: Томас Манн скончался «в зените некоего десятилетия» — 12 августа 1955 года. Не зря в большом эссе «История «Доктора Фаустуса». Роман одного романа»¹, написанном в 1949 году, через два года после выхода в свет самого романа, он объяснил: «Исполнение пророчеств <…> дело мудреное; подчас они сбываются не буквально, а на какой-то символический лад» [Манн. История… 290].

Числом-символом для писателя, без сомнения, являлась семерка. В седьмой главе «Волшебной горы» автор признается в своей симпатии: «…для сторонников десятичной системы это не достаточно круглое число и все же хорошее, по-своему удобное число, можно сказать — некое мифически-живописное временное тело, более приятное для души, чем, например, сухая шестерка»².

Это число фигурирует во многих народных сказках, мифах, легендах. В романах Томаса Манна число семь нередко определяет структуру произведения и дает повод для забавных, иногда ложно глубокомысленных, а иногда остроумных и неожиданных литературно-числовых игр, позволяющих по-новому взглянуть на авторский замысел.

Первое наблюдение очевидно: «Волшебная гора» состоит из семи глав. Но этого мало, некоторые исследователи идут дальше и подсчитывают число подразделов, на которые поделены главы, ища и здесь заветную семерку. На первый взгляд, здесь их ждет неудача, ведь всего в романе 51 подраздел. Но настойчивость и смекалка и в этом случае находят выход. В диссертации Гертруды Каст, защищенной в Боннском университете в 1928 году [Kast], предлагается внимательно присмотреться к названиям подглав «Волшебной горы». Тогда мы заметим, что в седьмой главе есть три подраздела, имеющие одинаковое название: «Мингер Пеперкорн». Один подраздел называется именно так, второй имеет примечание в скобках: «Продолжение». И, наконец, третий называется «Мингер Пеперкорн (Окончание)». Другими словами, эти три фрагмента представляют собой расчлененный на три части один большой подраздел. И тогда общее число подразделов «Волшебной горы» становится равным заветному числу 49, то есть «семижды семь». Томас Манн и здесь не изменил своей привязанности к «мифически-живописному временному телу», как он называет число семь в этом романе.

Сведение числа подразделов к 49, безусловно, остроумно, но не стопроцентно убедительно, так как упомянутые три подраздела с именем «Мингер Пеперкорн» идут не подряд, а разбиваются подразделом совсем с другим именем.

К слову, название этого подраздела «Vingt et un» означает французскую игру «двадцать одно», или «очко». Соответствующее немецкое название этой игры «Семнадцать и четыре», но Томас Манн определенно не случайно выбрал французское название игры, где фигурирует число, составленное из трех семерок.

Чтобы обнаружить число семь в «Волшебной горе», нет необходимости в таких хитроумных построениях. И без того семерка встречается в романе буквально на каждом шагу.

Уже во «Вступлении» автор рассуждает о том, сколько времени ему потребуется, чтобы создать историю главного героя:

Семи дней недели на нее не хватит, не хватит и семи месяцев. Самое лучшее — и не стараться уяснить себе заранее, сколько именно пройдет земного времени, пока она будет держать его в своих тенетах. Семи лет, даст бог, все же не понадобится.

Здесь неявно обыгрываются те семь лет, которые провел в высокогорном санатории герой романа. Правда, роман потребовал больше времени. В «Очерке моей жизни» Томас Манн признается:

Итак, осенью 1924 года, после бесчисленных перерывов и помех, вышел в свет роман, не семь, а в общей сложности двенадцать лет подряд державший меня в плену своих чар… [Манн. Очерк моей… 131]

Полистаем роман. В возрасте семи лет у Ганса с его дедом состоялся важный для последующего содержания романа разговор о семи поколениях предков, крестившихся в одной серебряной купели, хранившейся в шкафу как семейная реликвия. На обратной стороне подставки к купели «были выведены пунктиром и разнообразными шрифтами имена всех тех, кто, в ходе времени, являлись владельцами этой тарелки. Их было уже семь». В столовой санатория, куда спустился Ганс Касторп на свой первый завтрак, «стояло семь столов в продольном направлении».

Когда Ганс поинтересовался у своего родственника, сколько минут нужно держать градусник во рту, «Иоахим поднял семь пальцев». Эти семь минут, нужные для правильного измерения температуры, дали затем повод Иоахиму сделать философское замечание о времени, которое в горах течет по своим законам:

Да, когда за ним следишь, за временем, оно идет очень медленно. И я ничего не имею против того, чтобы мерить температуру четыре раза в день. Тут только и замечаешь, какая, в сущности, разница — одна минута и целых семь, при том, что семь дней недели проносятся здесь просто мгновенно.

Пойдем дальше. Семь недель провел Ганс в санатории, пока ему не сделали рентгеновское просвечивание.

Каждые семь дней, всегда по воскресеньям, «после обеда в вестибюле неукоснительно раздают почту». Раз столкнувшись на раздаче писем с прекрасной мадам Шоша, Ганс Касторп с нетерпением ожидал «через семь дней возвращения того же часа». И здесь семерка служит характеристикой субъективного восприятия времени, ибо «ждать — значит обгонять, значит чувствовать время и настоящее не как дар, а как препятствие, значит, отвергая их самостоятельную ценность, упразднить их, духовно как бы через них перемахнуть».

Но не только к промежуткам времени имеет отношение любимая Томасом Манном семерка. В «Волшебной горе» она обозначает и важные пространственные объекты, например, номера комнат, в которых проживают герои романа. Мадам Шоша обитала в комнате 7, а Ганс Касторп въехал сразу в номер 34, собираясь пожить в нем недели три, а прожил долгих семь (!) лет. Второй подраздел первой главы романа так и называется: «Номер 34».

Число 34 встречается и в других произведениях Томаса Манна, из которых нужно упомянуть, прежде всего, «Доктора Фаустуса», где это число олицетворяет знаменитый магический квадрат — символ таинственной связи музыки и математики. С волшебной семеркой оно связано суммой его цифр.

Номер 34 фигурирует в сцене спиритического сеанса, которая, на мой взгляд, осталась непонятой очень многими читателями русского перевода романа «Волшебная гора». Напомню, что после вызова духа поэта Холберга «Ганс Касторп, касаясь пальцем правой руки бокала и подперев щеку кулаком левой, сказал, что хотел бы узнать, сколько же времени он в целом пробудет здесь, вместо трех недель, намеченных вначале». На этот вопрос дух «ответил что-то странное, как будто не имевшее к вопросу никакого отношения, и даже невразумительное. Он набрал сначала слово «иди», потом «поперек» — что уж было ни с чем не сообразно, и еще что-то относительно комнаты Ганса Касторпа, так что весь этот лаконичный ответ сводился к тому, чтобы вопрошающий прошел свою комнату поперек. Поперек? Поперек номера 34? Что это значит?»

Настойчивый вопрос «что это значит?» так и остался в русском переводе без ответа и без комментария. А он здесь, на мой взгляд, необходим. Дело в том, что Томас Манн использовал каламбур, работающий только в немецком языке и начисто пропавший в русском. Наречие «quer» по-немецки означает «поперек», а существительное «Quersumme» переводится как «сумма цифр некоторого числа». Поэтому догадливый немецкий читатель без труда узнает в выражении «поперек номера 34» не что иное, как «сумму цифр числа 34», то есть все то же число семь. Дух Холберга оказался прав, в последнем подразделе седьмой главы Томас Манн прямо указывает срок пребывания Ганса в «Берггофе»: «Семь лет провел Ганс Касторп у живших здесь наверху <…> За всеми семью столами посидел он в столовой, за каждым около года».

Числа в структуре романов

Семерка определяет структуру и других романов Томаса Манна. Начнем с тетралогии «Иосиф и его братья».

Каждый из четырех романов, образующих тетралогию, тоже включает ровно семь разделов. Не делается исключения даже для самого короткого романа «Юный Иосиф». То, что это не случайность, отмечает сам Томас Манн в упомянутом эссе «История «Доктора Фаустуса»»: «Я придумывал названия глав четвертого тома, занимался разбивкой текста на семь частей или «книг»…» [Манн. История… 208].

Немецкий филолог Оскар Зайдлин (Oscar Seidlin), эмигрировавший в 1933 году в Швейцарию, а в 1938 году — в США, попытался обосновать такое утверждение: главы романов об Иосифе, имеющие порядковый номер сорок девять (семижды семь), несут в себе более важную информацию, чем другие, в них происходят события, определяющие поворотные моменты сюжета.

Томас Манн не нумеровал главы в каждом разделе, не желая, видно, лишать таких читателей, как Зайдлин, удовольствия от маленьких открытий. Проверим гипотезу о сорок девятых главах тетралогии об Иосифе.

В романе «Былое Иакова» сорок девятая глава называется «Роды». В ней рассказывается о рождении главного героя тетралогии — Иосифа. Здесь, пожалуй, с Зайдлиным можно согласиться. Второй роман — «Юный Иосиф» — слишком короток, в нем всего тридцать глав, так что он в этой игре не участвует. В третьей части тетралогии — «Иосиф в Египте» — сорок девятая глава называется «Лицо отца» и повествует о безуспешной попытке Мут-эм-энет, жены египетского вельможи Потифара, соблазнить юного Иосифа. Обвиненный в покушении на изнасилование госпожи, Иосиф снова попадает в «яму», из которой его извлекли в начале книги. Именно отсюда начнется возвышение героя до правителя всего Египта. Тут гипотеза Зайдлина тоже работает.

Сорок девятая глава заключительной, четвертой, части тетралогии — «Иосиф-кормилец» — называется «Их семьдесят» и, на первый взгляд, ломает схему Зайдлина: в главе нет важных событий, зато ведется философский разговор о значении числа 70 и об особенностях счета в библейские времена, когда

количество это определялось не счетом, а чувством числа, внутренним ощущеньем: тут царила точность лунного света, которая, как мы знаем, не подобает нашему веку, но в тот век была вполне оправданна и принималась за истину. Семьдесят было число народов мира, означенных на скрижалях господних, и что таково, следовательно, число тех, кто вышел из чресел патриарха, — это не нуждалось в ясной, как дневной свет, проверке.

Однако Зайдлин находит мостик из главы «Их семьдесят» в ту, которая содержит важнейший для всей книги рассказ о семи тучных и семи тощих коровах. Та глава называется «Семь или пять» и имеет номер семнадцать, то есть семь плюс десять. В то время как сорок девятая глава имеет в названии число семьдесят, то есть семь раз по десять [Seidlin: 105].

Бросим теперь взгляд на структуру другого романа Томаса Манна — «Лотта в Веймаре», вышедшего в свет в 1939 году. Этот роман состоит из девяти глав, причем автор не стал ломать голову над их названиями — каждая глава именуется порядковым числительным: глава первая, глава вторая и так далее до главы девятой. В русском переводе эти названия неотличимы, и особая роль седьмой главы читателю не видна. Чтобы увидеть особенность этой главы, нужно открыть немецкий оригинал романа. В нем тоже главы называются порядковыми числительными: «Erstes Kapitel», «Zweites Kapitel», «Drittes Kapitel» и так далее. И только одна глава имеет в названии определенный артикль: «Das Siebente Kapitel». Для немецкого глаза и уха отсутствие или наличие определенного артикля создает совершенно различные смысловые ситуации. Использовав определенный артикль в названии только одной главы, автор дает читателю понять, что седьмая глава особенная. Она не только самая большая в романе, в ней впервые Гете появляется вживую, как действующее лицо, а не как предмет обсуждения другими лицами. Жаль, что в русском переводе это авторское указание пропало, переводчица Наталия Ман и редакторы собрания сочинений решили не обращать внимание читателя на такие тонкости, хотя для автора романа выделение седьмой главы было важно.

Наибольший простор для игр с магическими числами дает, конечно, важнейший роман позднего Томаса Манна «Доктор Фаустус». Начнем, как принято, со структуры романа. Он делится на части, которым автор не дал никакого названия, они просто пронумерованы римскими цифрами. Правда, в тексте эти части называются главами. В начале главы XIV Серенус Цейтблом, от лица которого ведется повествование, признается: «Мистика чисел не моя сфера, и то, что Адриан с давних пор был молчаливо, но явно склонен к ней, всегда меня огорчало».

Если считать, что Цейтблом — образ Томаса Манна, а для такого мнения есть много оснований, то в этом высказывании явно слышится лукавство. Томас Манн был не менее Леверкюна склонен к мистике чисел, в чем мы еще раз убедимся, рассмотрев структуру «Доктора Фаустуса».

Зная о трепетном отношении автора романа к числу семь, мы могли бы предположить, что последняя глава романа, а всего их около полусотни, имеет номер «семижды семь», то есть 49. Но, к нашему разочарованию, это не так, роман кончается главой XLVII, то есть 47. Значит, наше предположение ошибочно? Не будем спешить, лучше внимательно полистаем роман еще раз, начиная с первой главы. Вот мелькают главы с номерами десять, двадцать, тридцать… С этого момента будем листать чуть помедленнее. Далее идут главы 31, 32, 33, 34…

1. В оригинале эссе называется «Die Entstehung des Doktor Faustus», что можно перевести торжественнее: «Становление (зарождение) «Доктора Фаустуса»». Соломон Апт выбрал нейтральное название «История «Доктора Фаустуса»».[↩]
2. Здесь и далее романы Т. Манна цитируются в переводе С. Апта. Роман «Доктор Фаустус» цитируется в переводе Н. Ман, С. Апта. [↩]