Магические предметы и их место в прозе Михаила Елизарова

Вещи, или материальные объекты, занимают значительное место в художественных мирах писателей разных стран и эпох. Функция, выполняемая вещью в литературном произведении, почти никогда не сводится к сугубо декоративной; как правило, вещь высту­пает в качестве значимой детали образа владеющего или пользующегося ею пер­сонажа, свидетельствует о характере героя, его наклонностях и пристрастиях, о зани­маемом им социальном положении, зачастую также о времени и месте разворачи­ва­юще­гося действия. В некоторых произведениях вещь играет сюжетообразующую роль, пере­мещается с пери­ферии конфликта в его эпицентр, как это происходит, например, с платком Дездемоны в трагедии У. Шекспира «Отелло», черевичками царицы в повести Н. Гоголя «Ночь перед Рож­деством», «чудесным костюмом цвета сливочного мороженого» в соответствующем рассказе Р. Брэдбери.

Этот список можно продолжить целым рядом произведений современного русского писателя М. Елизарова.

За четверть века творческой деятельности Елизаровым соз­дано четыре романа, несколько сборников повестей и рассказов, сборник художествен­ной эссеистики и двенадцать музыкальных альбомов. Проза и песенная поэзия Елизарова поль­зуются успехом у читателей, слушателей и критиков, автор становился лауреатом пре­стижных литературных премий («Русский Букер», 2008 — за роман «Библиотекарь»; Григо­рь­евская поэтическая премия, 2020 — за песенное творчество; «Национальный бест­селлер», 2020 — за роман «Земля»). Сборник «Ногти» был включен в шорт-лист премии Андрея Белого (2001), роман «Мультики» — в шорт-лист премии «Национальный бест­селлер» (2011), сбор­ник «Мы вышли покурить на 17 лет» — в шорт-лист премии «НОС» (2014). Многие книги Елизарова выдержали несколько переизданий, а с 2020 года в «Редакции Елены Шубиной» вы­ходит персональная серия «Читальня Михаила Елизарова», являющаяся, по сути, первым неака­демическим собранием сочинений. Исследованию творчества писателя по­священы кандидат­ская диссертация Д. Юрьева «Проза Михаила Елизарова (поэтика и нрав­ственная проб­лематика)» (2016), научные статьи Ю. Доманского, О. Колмаковой, Д. Юрьева, Ю. Вальковой и многих других литературоведов¹.

Что касается вещей, то в художественном мире Елизарова они перестают быть толь­ко материальными объектами, не обладающими собственной волей спутниками персо­нажей и предметами их манипуляций — напротив, они приобретают статус субъектов и иногда сами манипулируют людьми по своему усмотрению. При этом в прозе автора не фи­гурируют вещи антропоморфные, подобные тем, что являются героями сказок или басен и по способу функционирования полностью уподобляются людям: говорят «чело­вечьим голосом», пере­двигаются своим ходом и т. д. Бытие вещи в художественном мире писателя самодо­статочно, оно ни в чем не копирует человеческое бытие и потому может оставаться недо­ступным для восприятия персонажами с антропоцентричной оптикой. Од­нако другие герои Елизарова — такие, как дед Мокар (sic!) из романа «Pasternak», — твердо знают, что «все на свете имеет душу».

«Души» большей части вещей в мире Елизарова покоятся сами в себе, позволяя героям постичь себя только на умозрительном, но никак не на чувственном уровне. Некоторые вещи готовы открыть персонажам писателя свою «душу», явить им, помимо внешней своей, экзотерической, стороны, также сторону внутреннюю, эзотерическую. Бы­тие таких вещей не протекает параллельно человеческому — оно активно вторгается в бытие людей, качественно и порою необратимо его изменяя. Такие вещи можно назвать магическими предметами, подчеркивая тем самым относительную эксплицитность их мистической природы, их готовность участвовать в магических практиках человека.

Важнейшая сущностная характеристика магического предмета в прозе Елизарова заклю­чается в том, что он представляет собой вещь с заметно ослабленной или вовсе отсутствующей «аурой»: так В. Подорога в работе «Вопрос о вещи» предлагает называть «переходное пространство» между человеком и вещью, «знак преодоленной дистанции» между ними [Подорога 2016: 43, 66]. Магический предмет у Елизарова — это всегда вещь, дистанцирующаяся от человека, изживающая из себя тот смысл, который человек мог бы ей придать, и выводящая на поверхность свой собственный, внеположный человеку и не зависящий от него смысл, ту самую «душу», о которой говорит герой романа «Pasternak».

Примечательно, что проза Елизарова фиксирует только три случая, когда магический предмет дистанцируется от человека внезапно, а до того исправно взаимодействует с ним в том качестве, которое навязывается ему и ожидается от него. Так, в рассказе «Сифилис» в роли магического предмета выступает книга, а именно экземпляр романа М. Шолохова «Тихий Дон» (уже больная сифилисом, героиня не отдает себе отчета в том, что заразилась она «от печатного слова»); в рассказе «Укладчица № 5» героиня на протяжении неко­торого времени не осознает, что выпавший из коробки конфет бумажный листок является уже не визиткой работницы кондитерской фабрики, а чем-то принципиально иным; в рассказе «Кубики» герой-ребенок «безмятежно» строит на ковре «долгую башню», и только после того, как башня рассы­пается, составляющие ее кубики открывают мальчику свою мистическую сторону.

Все остальные фигурирующие в произведениях Елизарова магические предметы об­ла­дают свойствами, которые дистанцируют их от человека, ослабляют их связь с ним еще до того, как они открываются ему с мистической стороны.

Первое из возможных свойств такого рода — непрактичность, ненужность этих пред­метов в повседневной жизни: обку­санные ногти в одноименной повести и разнообразные мелочи в рассказе «Украденные глаза» с обыденной точки зрения представляют собой му­сор, то же можно сказать о «копи­ях» в «Pasternak’е» — испорченных водой книгах.

Второе свойство — магический предмет оказывается вещью гипотетически не­бес­полезной, но обладающей низкими потребительскими качествами: книги, о которых идет речь в романе «Библиотекарь», характеризуются как «словесный мусор», содержание аудиокассеты в рассказе «Дзон» — как «плохая музыка», слойки с творогом в эссе «Творог» «отравоопасны».

Третье свойство касается снижения целостности восприятия вещи — некий изъян не позволяет человеку идентифицировать вещь с ее умозрительным эталоном:

1. См.: [Юрьев 2016; Доманский 2021; Валькова 2022; Колмакова 2022] и др.[↩]