Литературная революция

Увы, она произошла- и как все революции – грубо, совсем не так, как мечталось – когда мы, «кадеты», боролись за «свободу литературы», за рынок и т. д.

По улицам ездят броневики (типа «суперграндчероки»), а на панелях красуются совсем другие люди, не мы.

«Панель революции» – есть такая серия у Кустодиева.

А мы? Мы засели – кто в Зимнем (редакция элитного журнала, где ценят нас) или – в Париже, где ценят нас. Мы еще назначаем «первых» и «вторых», с кем обниматься, а с кем сухо раскланиваться.., но все это происходит уже «в эмиграции», хотя далеко не все мы в Париже и Нью-Йорке, – хотя, конечно же, все наши «министры» и «гении» известны в основном там, и больше всего, разумеется, мы ценим признание оттуда, – центр нашей жизни, Олимп.безусловно – там. А «литературные революционеры» оказались еще жестче, чем в 17-м: ни в какие даже «спецы» нас не берут – мы можем сказать им неприятные вещи.,

На нашу страну, снова обманувшую нас – на этот раз уже в условиях свободы, – мы вынуждены смотреть свысока. «О Боже, что читают они, что любят?!» А между тем на прилавках уже лежат тома с абсолютно незнакомыми нам именами… Могу перечислить их (списал в магазине), но уверен, что они не скажут вам ничего. Никогда, разумеется, они не станут даже предметом упоминания высокой критики, – но и они-то особенно не интересуются ею; толстых журналов, где, как в Зимнем юнкера, окопалась «элита», как бы и не существует: даже напечатавшись в них, не можешь найти. Мы – исчезли.

А эти – вот!

И – главная трагедия России: