Какой «пересмотр» предлагают советологи?

Последние годы ознаменовались целым рядом примечательных событий, которые внесли благотворные изменения в политический и общественный климат нашей планеты. Благодаря ленинской миролюбивой политике Советского Союза, усилиям стран социалистического содружества, борьбе за мир, широко развернувшейся на всех континентах, произошла разрядка напряженности. Переходит к мирному труду героический народ Вьетнама. Успешно решен целый ряд наболевших политических проблем в Европе. Вырос и окреп политический, идейный, моральный авторитет мировой социалистической системы. С каждым годом набирает силы демократическое движение в странах Запада.

Повсюду на земном шаре люди теперь с твердой надеждой смотрят в будущее, верят в то, что мир будет сохранен, а социальный прогресс пойдет более быстрыми темпами. Каждый новый успех миролюбивых и демократических сил – это вместе с тем еще одно поражение приверженцев «холодной воины», нравов вчерашнего дня, каких, к сожалению, в странах капитализма еще немало. В новых условиях, сложившихся сегодня на планете, закономерно усиливается тяга людей самых разных общественных взглядов к лучшему знакомству друг с другом, к взаимопониманию, к товарищеским дискуссиям и деловому сотрудничеству.

Этот процесс явственно заявляет о себе и в сфере культуры. Деятели культуры разных стран, разделяющие демократические и гуманистические принципы и сознающие огромную роль культуры в современном мире, сегодня особенно остро чувствуют свою ответственность за судьбы мира, за будущее. Они решительно выступают против попыток использования культуры, в том числе и искусства, в неблаговидных политических целях, для разжигания настроений, уходящих в прошлое вместе с периодом «холодной войны».

Летопись важнейших событий в области культуры за последние годы знает немало примеров конструктивного диалога между деятелями искусства и литературы Востока и Запада, отмечена несомненным улучшением их взаимопонимания, стремлением объединить усилия всех честных и сознающих свое гражданское призвание художников в борьбе за упрочение мира и за лучшее будущее для всего человечества.

Однако этот благотворный для судеб мировой культуры процесс встречает ожесточенное сопротивление тех сил, которые по-прежнему руководствуются нормами и представлениями, сложившимися в годы «холодной войны», и всячески стараются повернуть вспять никак не устраивающий их ход общественного и культурного развития на новейшем этапе. К числу таких сил принадлежит и многочисленный отряд «специалистов по СССР» – так называемых советологов – в различных странах Запада. Разумеется, по-своему советологи тоже учитывают те перемены, которые произошли в современном мире, «перестраиваются», переходят к более тонким методам работы. Однако цель этой работы остается неизменной: заведомо безнадежная попытка дискредитации выдающихся достижений нашей страны во всех областях жизни – ив том числе достижений в культурном строительстве, клевета, фальсификация, настраивание общественного мнения в западных странах против СССР.

И если порой в буржуазной литературной печати вдруг прозвучит голос, призывающий покончить с клеветническими домыслами и выработать объективное отношение к советской жизни и культуре, этот голос тут же заглушается хором других голосов, на все лады варьирующих старые и новые мотивы буржуазной пропаганды, В этом можно убедиться на одном конкретном примере, о котором речь ниже. Сначала же придется сделать…

1….ОТСТУПЛЕНИЕ В ПРОШЛОЕ – НЕПРИЯТНОЕ, НО НЕОБХОДИМОЕ

В художественной жизни США, отмеченной в последние годы новыми, прогрессивными веяниями и несомненным оживлением под воздействием массового демократического движения, остается, однако, одна область, на которой ход времени почти не сказывается. Речь идет об американской литературной русистике и советологии. Литературоведы-русисты и советологи США давно уже снискали себе и прочно удерживают малопочетную репутацию пропагандистов идей крайне тенденциозного – антиисторического, антинаучного, неприкрыто фальсификаторского – толка. Искажение истории русской классической литературы и в особенности советских литератур велось в США на протяжении десятилетий, систематически, с упором на давным-давно опровергнутые развитием литературы тезисы.

Уже набили оскомину все эти клеветнические тезисы, за которые с удивительным упорством и столь же удивительным невниманием к реальным фактам жизни нашей культуры держатся – в странах Запада ее толкователи. Вот они, эти недоказуемые для каждого, кто знаком с советской литературой прошлого и настоящего, исходные посылки реакционной советологии: об отсутствии в Советском Союзе какой бы то ни было свободы творчества; о догматизме, будто бы составляющем суть государственной политики в отношении искусства; о насильственном эстетическом единообразии и подавлении всех художественных исканий, не согласующихся с некоей официальной программой; о скудости «дозволенных» идей и провинциальности, старомодности стилей и форм; о принудительной русификации литератур народов СССР; о поголовном пострижении писателей в социалистические реалисты после создания Союза советских писателей, в связи с чем 1934 год объявляется «черным годом» советской литературы, и т. д, и т. п.

В разных вариациях все эти идеи, несущие на себе более чем явственный отпечаток общественного климата в США времен «холодной войны», повторяются к месту и не к месту едва ли не в каждой работе по советской литературе, выходящей на Западе. Они, эти идеи, стали и для американских советологов своего рода заклятием, какой-то непременной увертюрой к сочинению: лишь выложив весь этот набор домыслов и клеветнических спекуляций в предисловии или первой главе работы, автор может затем приступить непосредственно к своей теме, при разработке которой из суммы названных выше тезисов выбирается какой-то один и весь материал компонуется так, чтобы эту заданную идею обосновать. Поскольку сделать это, оставаясь в границах объективности, заведомо невозможно, – факты, как известно, упрямая вещь, и они никак не согласуются с наперед известным «итогом» исследования, – такого рода «обоснование» с неизбежностью влечет за собой приемы, ничего общего с наукой не имеющие. Ассортимент подобных приемов тоже хорошо известен: передержки, подтасовки фактов, изображение давно преодоленных ошибок непреодоленными и принципиально непреодолимыми, замалчивание реальных завоеваний писателя, смакование его слабостей и срывов и т. п. И вся эта методология именуется в США «свободным научным исследованием» (советские исследования, само собой разумеется, «несвободны»). Конечно, все это делается с расчетом на читателя, который незнаком с первоисточниками и не знает фактов.

Логика построения концепции вытекает отсюда сама собой – о самом главном надо умолчать. Как только эта операция произведена, нетрудно «доказать» все, что автор – вопреки неопровержимым свидетельствам совсем иного характера – хочет доказать.

Взять хотя бы типичнейший пример – систему аргументов, при помощи которой уже не первый десяток лет усиленно доказывается «пагубность» для советской литературы социалистического реализма. Все знают, что тот творческий метод основывается на коммунистической идейности художника. Все знают, что воспитание в людях коммунистической идейности является одной из важнейших задач партии и государства. Исповедуя принципы социалистического реализма, художник своим творчеством помогает решать эту задачу; иными словами, он служит партии и государству; значит, он несвободен и не является истинным художником. Но почему – значит? Потому что настоящий художник (следует длинный перечень великих имен) всегда противостоит обществу, государству, господствующей в его эпоху и в его стране идеологии.

Не приходится рассчитывать на то, что американский читатель, имеющий весьма расплывчатые представления о советской действительности, сумеет сразу же раскусить тот нехитрый прием, при помощи которого выстроена столь стройная теория. А прием заключается в том, что самое главное и решающее обстоятельство «упускается из виду»: делается вид, что нет никакой разницы между служением буржуазной идеологии и служением народу, между художником, живущим в буржуазном мире, и художником – гражданином социалистического общества, чьей сущностью является новое, гармоничное сочетание личного и общественного, то «возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному» (Маркс) ¹, которое возможным становится только при социализме и которое коренным образом меняет саму постановку проблем «художник и общество», «художник и государство».

«Позабыть» об этом можно только при очень большом желании. Но видимо, желания «позабыть» о важнейших закономерностях социалистического общества, самым непосредственным образом затрагивающих сферу культуры и литературы, тенденциозным советологам не занимать. Во всяком случае, «забывают» они об этих закономерностях буквально в каждой своей работе. А плохая память в данном случае приводит к тому, что вся история советской культуры предстает под их пером в резко искаженном виде; так, в частности, происходит в одной из основополагающих для американской литературной советологии работ – книге Дж. Гибиана «Интервал свободы. Советская литература в период оттепели» ², где и был описанным выше способом «решен» вопрос о социалистическом реализме. А для того чтобы завоевать доверие не владеющего материалом читателя, надо нигде не отступать от тона объективного критика, не только не враждебного по отношению к советской культуре, а, напротив, всемерно ей «сочувствующего» и искренне «озабоченного» ее будущим. Нужды нет, что сами советские писатели не раз протестовали против такой заботы об их положении, терпеливо растолковывали своим непрошеным «благожелателям» некоторые столь элементарные вещи, что людям, именующим себя специалистами по советской литературе, стыдно о них не знать, наконец, решительно требовали прекратить клеветническую кампанию против советской литературы. «Специалисты» попросту отмахивались от столь несущественных мелочей. В их трудах – будь то выступления того же Дж. Гибиана, или А. Ярмолинского, или Э. Мучник, или Д. Левина, или Б. Вульфа (список можно продолжать довольно долго) – все тем же обильным потоком лились слезы над чахнущей прямо на глазах советской литературой. Перед непосвященным американским читателем проходила целая галерея талантов, «погибших» в тисках социалистического реализма и советской идеологии, и слезливые интонации, которыми сопровождались у этих критиков-советологов рассказы о судьбах самых разных писателей – от М. Горького до Ю. Казакова, – призваны были подкрепить их репутацию настоящих «друзей» литературы нашей страны. Впрочем, поза «непредвзятости» ничуть не мешала им проявлять бурный восторг по поводу каждой донесшейся из Москвы литературной сплетни «с душком».

1. К Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, Госполитиздат, М. 1956, стр. 588.[↩]
2. George Gibian, Interval of Freedom. Soviet Literature During The Thaw 1954 – 1957, The Univ. of Minnesota Press, Minneapolis, 1960.[↩]