К биографии Д. Святополк-Мирского. Два письма В. Гучковой-Трейл к Е. Эткинду. Публикация, примечания Б. Кагановича

О Дмитрии Мирском — так со времени своего «полевения» подписывал свои тексты один из лучших русских литературных критиков ХХ века Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) — в России вспомнили в 1970-х годах, когда увидел свет первый посмертный сборник его статей, за которым через девять лет последовал второй; оба они включали его работы советского периода ([Мирский 1978]; [Мирский 1987]). В постсоветские годы вышли еще три его книги ([Святополк-Мирский 2002]; [Святополк-Мирский 2006]; [Мирский 2014]) и серьезные публикации, существенно обогатившие наше знание о Д. Мирском¹. Еще более важны и интересны зарубежные исследования и публикации, из которых особо следует отметить выдающиеся работы английского русиста Джеральда Смита². Никто не сделал для изучения и издания наследия Мирского больше, чем он.

Напомним здесь вкратце основные вехи биографии Д. Мирского. Сын видного российского государственного деятеля князя П. Святополк-Мирского (1857-1914), министра внутренних дел перед революцией 1905 года, с именем которого связана недолгая «либеральная весна», был, конечно, нетипичным представителем своей среды: с юности он интересовался литературой и искусством, учился на факультете восточных языков, затем на историко-филологическом факультете Петербургского университета, в 1911 году выпустил сборник стихов. В годы Первой мировой войны был на фронте, в 1919-1920 годах в чине капитана сражался в рядах деникинской армии. После поражения белых эмигрировал, в 1921-1932 годах жил в Лондоне, где читал курс русской литературы в университете. Благодаря публикациям в русской зарубежной и английской печати быстро приобрел известность как талантливый критик. Выпущенная им по-английски история русской литературы считается на Западе классической и не так давно была переведена на русский язык. В середине 1920-х годов Д. Святополк-Мирский примкнул к евразийскому движению, заняв место на его самом левом фланге. В конце 1920-х годов увлекся марксизмом, в 1931 году вступил в компартию Великобритании, в следующем, 1932, году при содействии М. Горького вернулся в Союз. Принимал активное участие в литературной жизни, напечатал много статей как о русской и советской, так и об английской литературе. 3 июня 1937 года Мирский был арестован, приговорен к 8 годам заключения. Умер 6 июня 1939 года в лагере под Магаданом. Посмертно реабилитирован в 1962 году по ходатайству его сестер, вернувшихся в СССР после Второй мировой войны.

В публикациях Мирского 1930-х годов поражает сочетание советских штампов с замечательно тонкими и острыми наблюдениями и оценками. Не характеризуя здесь подробно Мирского как критика и литературоведа, скажу несколько слов по поводу современных оценок его личности. Возвращение Мирского в сталинскую Россию обычно объясняют тоской по родине и русскими чувствами «князя»³, западные авторы нередко говорят также о причудах эксцентричного и непредсказуемого аристократа-бунтаря. Не отрицая этих моментов, мы хотели бы только подчеркнуть, что трагический путь Мирского отражал также идеологические метания западной левой интеллигенции — Мирский в момент своего возвращения был убежденным и искренним марксистом, причем скорее западного, чем советского типа, — и в этом смысле эволюция его больше напоминает путь Ж.-П. Сартра, чем, например, А. Н. Толстого. Во всяком случае, сам Мирский в 1930 году писал М. Горькому: «Коммунизм мне дороже СССР» [Smith, Kaznina: 94]. Едва ли можно усомниться в том, что Дж. Смит по праву применил к последним годам жизни Мирского его слова о конце А. Блока: «…ощущение страшного мрака и пустоты» [Смит: 24].

Вера Александровна Гучкова-Сувчинская-Трейл (1906- 1987), свидетельства которой о Д. Святополк-Мирском мы здесь публикуем, была дочерью известного октябристского деятеля А. Гучкова и оказалась в эмиграции вместе с родителями. В 1925 году в возрасте 19 лет она вышла замуж за евразийца П. Сувчинского, дружившего с Мирским; через пять лет этот брак распался. Мирский был неравнодушен к Вере и, по ее словам, хотел жениться на ней, но она отказалась. Они оставались друзьями, и под влиянием Мирского Вера Александровна в начале 1930-х годов вступила во Французскую коммунистическую партию. Судя по всему, она была женщиной бурных страстей и не чуждой авантюризма⁴. Почти все писавшие о ней утверждают, что с начала 1930-х годов она была сотрудницей советской разведки. Во всяком случае, в 1936-1937 годах В. Гучкова находилась в Москве, где вышла замуж за английского коммуниста Роберта Трейла, работавшего в редакции газеты «Moscow News». В это время она постоянно встречалась с Д. Мирским. Муж В. Трейл уехал в Испанию воевать на стороне республиканцев и вскоре погиб, сама она уже после ареста Мирского выехала в Париж, где родила дочь. С 1941 года жила в Англии, занималась журналистикой, после войны, по-видимому, отошла от коммунизма, с начала 1960-х годов несколько раз приезжала в Москву, где у нее были родственники. В. Трейл умерла в 1987 году в Кембридже⁵.

Мы предлагаем вниманию читателя два письма Веры Трейл к Е. Эткинду конца 1970-х годов. Наличие их в его фонде объясняется следующим образом. Известный ленинградский литературовед Ефим Григорьевич Эткинд (1918-1999), оказавшийся в 1974 году благодаря своему диссидентству за границей и получивший профессуру в Париже, быстро стал одной из центральных фигур литературной жизни «третьей эмиграции». В числе его знакомых была и Вера Гучкова-Трейл. Очевидно, он обратился к ней с просьбой поделиться воспоминаниями о Д. Святополк-Мирском; обращению предшествовала встреча и беседа. Ответом стали публикуемые нами письма. Они содержат ценную информацию из первых рук о ее отношениях с Мирским и дают яркое представление о характере и темпераменте автора⁶. Разумеется, мы не берем на себя ответственность за различные характеристики и оценки, содержащиеся в письмах Веры Трейл. Письма печатаются по автографам, хранящимся в фонде Е. Эткинда в Российской Национальной библиотеке (Санкт-Петербург) [ОР РНБ. Ф. 1317. Оп. 3. Д. 490].

1

11 Riverside, Cambridge

25-го ноября 19>78

Дорогой Ефим Григорьевич,

еще о Мирском. Как ни странно, обоих — Мирского и Цветаеву — вдруг все вспомнили, 40 лет после их смерти, и вчера я получила письмо из Ленинграда от какой-то И. В. Кудровой⁷. Она пишет биографию Марины и тоже хочет знать про Дима.

1. Важны, в частности, архивные публикации автора, с общими суждениями и оценками которого мы чаще всего не согласны: [Пер­хин 1996], [Перхин 1997] (обе публикации переизданы в кн.: [Свято­полк­Мирский 2002: 237—297]). [↩]
2. Перечислим здесь только отдельные издания: [Mirsky 1989], [Mirsky 1997], [Smith 2000]. Важна также библиография: [Lavrou­kine, Tchertkov].[↩]
3. Особенно стилизует Мирского в «патриотическом» духе в сво­их работах В. Перхин.[↩]
4. 12 октября 1933 года Марина Цветаева писала С. Андронико­вой­Гальперн: «Веру Сувчинскую видаю постоянно, но неподробно. Живет в городе, в Кламар приезжает на побывку, дружит с неизмен­но еврейскими подругами, очень уродливыми, которые возле нее кормятся (и «душевно», и физически), возле ее мужских побед — ютятся («и мне перепадет»), а побед много и хвастается она ими — как школьница» [Цветаева: 158].[↩]
5. Дж. Смит в своей книге о Мирском часто ссылается на устные свидетельства В. Трейл: [Smith], [Mirsky 1997: 89—120], [Кудрова 1995: 11—12] (вошло в кн.: [Кудрова 1995], [Кудрова 1999]), [Прохо­рова: 25—33] (воспоминания московской родственницы В. Гучковой­Трейл).[↩]
6. Ср. написанные практически в те же дни письма В. Трейл к И. Кудровой [Письма…]. [↩]
7. Литературовед и критик, автор многочисленных работ о М. Цве­таевой. [↩]