«Из сердца Франции…»

Т. В. Балашова, Французская поэзия XX века. М., «Наука». 1982. 392 с.

Среди работ по истории французской литературы, вышедших у нас за последние два года (Л. Андреева, С. Великовского, Н. Забабуровой, Е. Кушкина, Ф. Наркирьера), книга Т. Балашовой «Французская поэзия XX века» выделяется прежде всего своим обращением, к наименее изученным проблемам новейшей французской лирики. Главы, написанные Т. Балашовой для четвертого тома академического издания «Истории французской литературы», монографий об Арагоне, ее статьи в различных сборниках, составленная совместно с М. Ваксмахером «Антология французской поэзии» – все это вехи того пути, который привел Т. Балашову к созданию настоящего труда. Сам материал заставлял исследовательскую мысль обращаться от Аполлинера и Десноса к Вийону и Верлену, от Арагона – к Гюго и Рембо, от П. -Ж. Жува – к Бодлеру, то есть к традициям поэзии прошлого.

Вывод о том, что национальная поэтическая традиция, идущая из глубины веков и постоянно, в каждую; историческую эпоху, наполняющаяся новым содержанием и новыми формами, непрерывна – один из основных в работе. Обнаруживая сложную диалектику традиции и новаторства в «песне Франции», которая, по словам Арагона, «никогда не умолкала», Т. Балашова спорит с модной идеей эстетического «взрыва», отделившего XIX век от XX: «На самом деле в творчестве поэтов, определивших лицо французской поэзии XX в., связь с традицией не прерывалась, хотя и была в ряде случаев осложнена односторонним пониманием новаторства» (стр. 5).

Один из французских критиков как-то сказал: «Судьба поэтов такова, что с течением времени, теряя в новизне, они выигрывают в ясности» ¹. На примере поэтической эволюции Арагона, Элюара, Десноса, пережившей испытание временем поэзии Аполлинера, Тцара, Реверди автор книги раскрывает глубинные закономерности подобного процесса. Мы видим, как экспериментаторство и авангардизм сменяются ясностью мировоззрения и чеканностью формы, как движется французская поэзия от сюрреализма к новым идейно-эстетическим ориентирам, как «из творчества поэта уходит формалистическая усложненность, но появляется новая, реалистически обусловленная сложность» (стр. 97). Т. Балашова убеждает в том, что «граница между сюрреализмом и реализмом не адекватна границе меж сложностью и простотой» (стр. 61) и что эта граница «определяется вовсе не степенью внимания к форме, языку, а характером этого внимания – ограничено ли оно поверхностью или охватывает целостность» (стр. 378).

Монография Т. Балашовой привлекает именно целостным анализом изучаемых фактов, пониманием художественного, произведения как сложной системы, включающей неотделимые друг от друга эстетические, содержательные и исторические компоненты. В рамках одного направления взаимодействуют разнохарактерные поэтические индивидуальности, а каждая поэтическая школа в свою очередь входит в общую картину исторического движения французской поэзии.

В рецензируемой книге Т. Балашова выбирает в панораме французской поэзии от конца XIX века до 80-х годов нашего столетия наиболее существенные тенденции, прочерчивает резкие линии, останавливаясь главным образом на поэзии 20 – 40-х годов, прослеживая закономерную эволюцию в первую очередь тех поэтов, которые шли «от горизонта одного к горизонту всех». Влияние Октября, пример В. Маяковского, рост политического сознания французского рабочего класса, организация Народного фронта сопротивления войне и фашизму – все это формировало новое содержание поэзии, новый взгляд на исторический опыт, новый поэтический образ мысли, обусловленный сложностью самой жизни, но освобожденный от формалистической усложненности авангардистских литературных течений. Критикуя позицию тех французских литературоведов, которые рассматривают поэзию Сопротивления как «закрытый ящик», как «замкнутый эпизод, не получивший продолжения» (стр. 151), Т. Балашова сумела увидеть и другой ее аспект, который устремлен в будущее. Отсюда совершенно справедливый вывод о благотворности воздействия поэзии Сопротивления на повышение гражданской активности поэзии послевоенных лет, о значительном сокращении сферы влияния модернизма во французской литературе. Французская поэзия буквально выстрадала свои сюжеты и образы, придя от «автоматического письма» к глубоко осознанному отношению к жизни как к борьбе за новые социалистические и гуманистические идеалы.

Писать о поэзии трудно, но автору удается найти верную исходную позицию. Неповторимость художественной палитры различных представителей новейшей французской поэзии, специфика индивидуального стиля каждого поэта постигаются прежде всего через характеристику поэтического образа: «ошеломляющий» образ Г. Аполлинера, синтезирующая природа образа П. Элюара, «кодовый характер» поэтической образности Р. Шара, игровая техника и «визуальность» образа Ж. Превера, разрушение поэтического образа у леттристов. Во всех этих случаях значительность художественного образа оценивается не со стороны его формальной активности, а с точки зрения его смысловой наполненности и соответствия временному контексту. Литературовед понимает поэзию как зеркало эпохи, но, основываясь на ленинской теории отражения, рассматривает ее метод освоения действительности не как «зеркально-мертвый акт точного копирования», а как трудный путь поэтического познания художником противоречивых форм жизни XX века.

Чтобы возникла книга Т. Балашовой, чтобы яснее обозначились контуры как социалистического реализма, так, и таких течений, как символизм, импрессионизм, сюрреализм, нужны были предварительные усилия всей советской литературоведческой науки, теоретические работы Л. Андреева, Н. Балашова, Д. Обломиевского. Появление этих работ от-, крыло возможность для более детального исследования спорных вопросов в области французской поэзии. Интересен, например, взгляд Т. Балашовой на неоднородность французского символизма и неоднозначность его поэтических традиций, которые смогли стать плодотворными для, казалось бы, совершенно не сочетаемых с ними первых опытов сюрреализма (Верлен и Аполлинер).

Автор монографии рассматривает поэзию не изолированно, но в тесной связи с другами видами искусства. Она анализирует особенности импрессионизма и сюрреализма в литературе и живописи, высказывания поэтов о живописи, их отношение к ней (П. Реверди, Р. Деснос), «видовой» и «картинный» характер образов Ж. Превера. Органично дополняют положения, высказанные Т. Балашовой, приведенные в книге рисунки А. Матисса, П. Пикассо, Ж. Брака. Меньше внимания, как нам кажется, уделено союзу поэзии и музыки. Глава «Новая жизнь песни» подробно характеризует творчество Превера и Вьяна, но дает несколько беглый общий обзор взаимосвязей поэзии и песни во Франции.

Остался вне поля зрения исследовательницы вопрос взаимодействия стиха и прозы. Между тем французская поэзия оказала значительное влияние на стиль французской прозы XX века, на лирический роман А. Фурнье и Л. Арагона, на ритмическую прозу Р. Роллана, на поэтическую образность А. Барбюса и А. Сент-Экзюпери. Поскольку Т. Балашова говорит о проникновении эпического начала в лирику, жаль, что ее внимание не привлек и обратный процесс – проникновение лирического начала в эпическую прозу.

Работа Т. Балашовой могла бы быть продолжена и еще в одном направлении. Соотношение поэзии и фольклора не раз затрагивается в книге (например, в главе о фольклорных истоках творчества Мориса Фомбера и Рене-Ги Каду), но не прослеживается широкое влияние фольклора, с одной стороны, на «чистую» лирику, а с другой – на политическую песню. При этом, возможно, по-новому зазвучало бы имя такого крупного поэта, как П. Фор, упомянутого очень бегло. Но это всего лишь пожелания.

Монография Т. Балашовой обогащает читателя обширной информацией о фактическом состоянии поэзии наших дней. В последнем томе академической «Истории французской литературы» не было еще отдельных глав о творчестве Р. Десноса, Р. Кено, имена Ж. Рубо, Р. Шара и многих других только упоминались. Теперь они стали предметом убедительного серьезного исследования, появились и новые имена: П. Тильман, Ф. Венай, Б. Дельвай, К. Адлен, М. Дега, Д. Гранмон. В связи с этим хотелось бы отметить и практическое значение монографии Т. Балашовой.

Не только читателям, но и студентам-филологам французская поэзия менее знакома, чем проза: и потому, что она меньше издается и изучается, и потому, что языковой барьер труднее преодолевается в поэтическом переводе. Монография Т. Балашовой, соединяя научно обоснованные характеристики с живыми портретами французских поэтов, вводит в богатейший мир французской лирики, расширяет кругозор, дает возможность услышать неизвестные ранее поэтические голоса, продолжает ту хорошую традицию, которая была начата ИМЛИ изданием французских поэтов в «Литературных памятниках». Само существование томов этой серии, представляющей нам известных поэтов не только в новых переводах, но и в современном осмыслении, подтверждает неиссякаемость поэтической традиции, идущей от парнасцев и Рембо к Аполлинеру и Элюару. А после появления работы Т. Балашовой в «Литературные памятники» как бы просятся «Легенды веков» Гюго, лирика Верлена, песни Фора, чему в немалой степени способствуют глубокая заинтересованность исследовательницы в предмете, любовь к изучаемой литературе, заставляющие вспомнить слова Луи Арагона:

Та песня дорога мне строчкой,

звуком каждым —

Из сердца Франции напев тот

в небо взмыл…

г. Орджоникидзе

1. Т. Tzara, L’homme approximatif. Preface d’Hubert Juin, Paris, 1968, p. 5.[↩]