История критики и теория критики

«Перед тем, как начать работу» – так была озаглавлена статья Н. Дикушиной, А. Дементьева и А. Хайлова, помещенная в «Вопросах литературы» (1968, N 10). В статье был поставлен вопрос о необходимости создания «Очерков истории русской советской критики», о методах работы над подобным коллективным трудом, о принципах его построения. Разговор на эту актуальную тему был продолжен в начале текущего года в творческом объединении критиков Московского отделения СП РСФСР. В нем приняли участие А. Дементьев, В. Жданов, В. Иванов, В. Кожинов, Ф. Левин, С. Макашин, Д. Николаев, В. Огнев, П. Палиевский, И. Роднянская. Критики и литературоведы обсудили статью «Перед тем, как начать работу», уточнили и конкретизировали некоторые поставленные в ней проблемы, внесли свои предложения.

Ряд откликов на статью И. Дикушиной, А. Дементьева и А. Хайлова получила и редакция «Вопросов литературы». Два отклика мы публикуем.

Свои раздумья «перед тем, как начать работу» по истории советской критики, Н. Дикушина, А. Дементьев, А. Хайлов связывают с состоянием исследования советской литературы. Это закономерно, но этого явно недостаточно. Ибо общие начала, структура и проблематика задуманного труда должны быть соотнесены и с другими областями исторических и теоретических изучений – не только по принципу тематической близости, но и по принципу методологического родства и единства. Прежде всего это касается, конечно, методологических вопросов критики, а значит, итого уже немалого опыта, который накоплен за полвека советским литературоведением. Опыта, слагающегося и из творческих завоеваний, и – увы! – из упущений, просчетов: в преддверия нового обобщающего труда особенно важно в полную меру учитывать и то и другое. Думается, что обсуждаемой статье, в целом содержательной и полезной, присуща, однако, некоторая суммарность ряда принципиальных тезисов – даже если сделать поправку на «предварительный» ее характер. И дело здесь, нам кажется, как раз в недостаточной проясненности исходных теоретических посылок, в недостаточной спецификации их применительно к природе критики, особым формам и аспектам ее истории.

Историю критики как науку нельзя признать вполне сформировавшейся в своих методологических установках и методических приемах, в основном исследовательском инструментарии, – обстоятельство, которое не может не сказываться и на результатах конкретных разборов, и на обобщающих, синтетических построениях. Нельзя считать случайностью, что во многих работах по истории критики главенствует не просто даже описательность, а описательность, ориентированная на тематическую сторону критических произведений, на содержащиеся в них прямые оценки, наблюдения, выводы – при явной непрочности интереса к специфическим для критики исканиям, методологическим принципам, творческим завоеваниям. У нас созданы незаурядные по силе аналитической мысли труды, и тем не менее «нормой» остается рассмотрение критического произведения вне его литературно-эстетического своеобразия. Даже академическая «История русской критики» в целом не свободна от подобной слабости, хотя в двухтомнике немало статей первоклассных, для которых критика есть самостоятельный и своеобразный тип творчества, а не иллюстративно-оценочный довесок к собственно литературе.

Надо ли доказывать, насколько необходимо и важно, чтобы «Очерки истории русской советской критики» избежали этих – и, разумеется, не только этих – недостатков и просчетов? В предложенных наметках привлекает как раз стремление преодолеть описательность, не откладывать синтез на будущее, на второй «заход» (дескать, сейчас пишутся ведь только очерки…): такая отсрочка грозила бы резким снижением уровня работы, лишением ее методологического пафоса, идейной целеустремленности, способности по-деловому помочь современной критике анализом исторического опыта.

И все-таки верные стремления авторов, мне кажется, выражены недостаточно последовательно и не захватывают всех основных граней сложной проблематики «Очерков», а тем более их методологии.