История и мы

«О, если бы не было своевременно Чацких у нас, где коротали бы мы этот вечер? – воскликнул Леонид Леонов в своей юбилейной речи 1945 года о Грибоедове. – Может быть, на краю света в дымных чумах, и огарок стеариновой свечи казался б нам чудом цивилизации?»

Эти слова об одном из героев отечественной классики будут звучать еще более красноречиво, если применить их ко всей громаде литературного, художественного наследия прошлого. Действительно, вопрос не новый, но сегодня полный особой значимости: что было бы с человечеством, если бы не родились в свое время Гомер и Данте, Шекспир и Руставели, Пушкин и Шевченко, Толстой и Горький?

На XXVII съезде КПСС была дана глубокая характеристика катастрофического кризиса современной буржуазной культуры, охватывающего и сферу ее отношений к наследию минувших эпох. Более чем когда-либо сейчас ясно, что капитализм несет народам обеднение культуры, размывание создававшихся веками духовных ценностей, делает все, чтобы отравить сознание масс культом насилия, проповедью шовинизма и расизма, пропагандой низменных инстинктов, морального нигилизма. «Сама жизнь ставит вопрос о сохранении культуры, о защите ее от буржуазного разложения, от вандализации. Это – одна из важнейших общечеловеческих задач» ¹, – говорится в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии. Достаточно оголенно эти явления демонстрирует так называемая «массовая культура», ставшая в руках господствующего класса средством усыпления социального сознания трудовых низов, реакционного манипулирования их чувствами и представлениями.

У нас иной образ жизни и иное отношение к духовной сфере. Разительным контрастом культурной ситуации в современном буржуазном обществе (я не говорю здесь о современной демократической, прогрессивной культуре в странах Запада – это тема особая) является расцвет поистине народной социалистической культуры в советском обществе. Мы имеем право гордиться тем, что социализм, будучи по своей природе революционно-новаторским общественным строем, явил миру пример чрезвычайно органичного синтеза своих собственных духовных ценностей, прежде всего марксистско-ленинской идеологии, со всеми лучшими достижениями национальной и общемировой культуры.

В нашей стране сокровища классического литературного наследия стали достоянием народа, всех его социальных слоев и групп – вспомним хотя бы миллионные тиражи русских классиков или почти ежегодные полумиллионные тиражи «Кобзаря» Шевченко на Украине. Кстати, впервые огромными – массовыми – тиражами издаются и некоторые, пусть пока еще редкие, книги литературоведов, посвященные великим писателям прошлого. Так, биография Пушкина, написанная Ю. Лотманом, вышла, по данным «Литературного обозрения», в количестве одного миллиона экземпляров, книга Б. Бурсова «Судьба Пушкина» издана двухсоттысячным тиражом.

Литературная классика у нас – и всегда плодоносная традиция для современных мастеров слова, и неисчерпаемый источник нравственного здоровья, эстетической просвещенности, высоких гражданственных и социальных чувств для широкого читателя, и предмет законной национальной гордости каждого из народов нашей страны, и златая цепь взаимопонимания и дружбы, соединяющая их, и просто предмет искреннейшей всенародной любви. Думается, что такое отношение к сокровищам отечественной, а в конечном счете и мировой литературы, ставшее в Советской стране приметной чертой народного самосознания, в значительной степени и создает тот иммунитет против тлетворных «масскультовских» и прочих влияний, который так важен в нашем противоборстве с современной буржуазно-мещанской культурой. «Пока в России Пушкин длится, метелям не задуть свечу», – как сказал поэт. Впрочем, угроза для этого иммунитета сегодня все же наблюдается, и его надо заботливо оберегать.

Многонациональная советская литература тоже имеет, и уже давно, свою классику – вершинные произведения, с наибольшей глубиной и совершенством выражающие ее родовую сущность, а вместе с тем и эпоху, их породившую, и человека, стоявшего в центре этой эпохи. В классическую даль – не переставая принимать участие в формировании нашего сегодняшнего мирочувствования – уже отошли не только Горький, Маяковский, А. Толстой, Фадеев, Тычина, Рыльский, Довженко, Купала, Колас, А. Упит, Г. Табидзе, Чаренц, Айни, Ауэзов, но, скажем, совсем близкие к нам в чреде поколений Твардовский, Шолохов. И в то же время советская классика связана с нашей литературной современностью самым непосредственным идейно-эстетическим единством, она по существу неотделима от нее, как исток от реки, поэтому и разговор о ней неизбежно вплетается в любые наши суждения о культурной, художественной проблематике сегодняшнего дня.

Главная особенность нынешней актуализации классики таится в приметах переживаемого нами исторического момента и его психологии. В нашу эпоху проблемы конкретно-исторические, как никогда раньше, переплетаются с проблемами вечными, глобальными, общечеловеческими, которые к тому же с небывалой остротой и точностью доходят сегодня до каждой конкретной личности. Мы, люди конца XX века, напряженно ищем ответа на вопросы, которые, как говорит М. С. Горбачев, «продиктованы сложным характером, многообразием, противоречивостью и взаимосвязанностью современного мира и от которых никто уже не может спрятаться» ².

Художественная классика помогает в нахождении этих ответов своим громадным, неоценимым знанием о человеке, его духовной вселенной, его силах и возможностях в борьбе против социального и нравственного зла, о его неутомимых поисках разумного, достойного жизненного идеала. Можно даже сказать: поскольку гуманитарность нашего социального мышления в век научно-технической революции и глобальных опасностей для человека закономерно возрастает и будет возрастать – с той же естественностью усиливается и будет усиливаться наша потребность в современном осмыслении гигантских энциклопедий человековедения, созданных художниками слова в минувшие эпохи.

Разумеется, мы отнюдь не думаем, что в деле приобщения широких общественных слоев к сокровищам культурного наследия, в самой его популяризации и истолковании все обстоит благополучно и беспроблемно. Здесь тоже существуют свои противоречия, и наряду с несомненными успехами можно видеть и нечто иное – равнодушие значительной части молодежи к тому, что мы называем классическими ценностями, даже отчужденность от них, порождающую духовную недоразвитость, эстетическую и нравственную глухоту. Благородные импульсы классики подчас забиваются воздействиями всяческих образцов «массовой культуры», импортной и – досадно, но факт – нашенской, благополучно идущей в рост на неких окраинах художественной жизни общества. Фактически на потребу этой сомнительной «культуры» и ее потребителей порой используются – с соответственной мерой вульгаризации, а то и прямого опошления – образы и мотивы знакомых нам с юности произведений: достаточно вспомнить некоторые экранизации известных литературных сюжетов, а пуще того – модные сегодня мюзиклы и фарсы «по классике», нередко трансформирующие свою литературную основу в угоду самому низкопробному вкусу.

Все это делает особо настоятельной одну из важнейших социокультурных задач нашего времени – беречь, пропагандировать, с точных методологических позиций осмыслять неоценимые богатства нашего наследия, способствовать глубокой их актуализации для поколений, строящих коммунистическое общество.

Экология культуры – слова, которые выражают одну из насущнейших забот нашего времени. Поднимать, укреплять уважение к памятникам истории и культуры народа, обеспечивать их сохранность и действенное воспитательное функционирование, отстаивать наследие веков в споре и борьбе со всякими современными, по слову Щедрина, «Неуважай-Корытами», выступающими якобы от лица интересов практики, – долг по существу каждого литератора, тем более историка литературы, хранителя ее преданий и заветов. Конечно, это относится также и, может быть, в первую очередь – к обязанности хранить силу и красоту главнейшего орудия культуры – языка. Языка русского, покоряющего нас в творениях национального гения и ставшего в наше время могучим средством межнационального общения, и языка каждого из народов нашей страны, возрожденного Октябрем к свободной и деятельной творческой жизни.

Здесь, естественно, встает тема духовной и художественной преемственности современной советской литературы по отношению к наследию предшественников.

Силовое поле классики воздействует на литературное сознание современников всем многообразием своих импульсов- идейных, нравственных, философско-эстетических, стилевых, жанровых, языковых и прочих. Эти импульсы ныне приобрели особую притягательность, и недаром критика последних лет, в общем, убедительно говорила о действенной силе уроков Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского, Чехова, классиков национальных литератур, уроков, которые так или иначе обнаруживают себя в творчестве современных советских писателей.

Рядом существенных обстоятельств обусловлена довольно сильная ныне тенденция к возрождению в литературе классических форм, возрождению, разумеется, не в духе «неоклассицизма», не эпигонскому, а творческому, содержащему в себе момент обновления и развития. Видный советский критик В. Кубилюс (Литва) объясняет это, например, стремлением современного человека к стабильным, веками подтвержденным ценностям. «В эпоху технической цивилизации, – пишет он, – искусство слова четко осознало, что человек не может полноценно жить без таких ценностей, освещающих его бытие, что только познание и осмысление их составляет тот пласт духовности, который формирует личность и укрепляет связующие кит и между людьми в этом сложном, исполненном противоречий мире» ³.

Не следует, однако, думать (и цитируемый автор тоже так не думает), что эта тенденция единственная или даже преобладающая в современном искусстве слова. Традиционное и новаторское в сегодняшнем художественном сознании находятся в живом сцеплении и противоборстве. На тягу одних к ясности, упорядоченности, спокойной выразительности художественного языка (интересно присмотреться, например, к эволюции, которую проделали в этом смысле некоторые украинские поэты из поколения «шестидесятников» – И. Драч, М. Винграновский) другие отвечают горячечными исканиями нового, небывалого, обращением ко все более необычным условным формам и приемам.

Температура этих поисков во многих течениях современной литературы достаточно высока. При всем том, если традиция не может существовать реально без оплодотворения ее опытом современности, то есть без новаторского продолжения, то и само новаторство должно затрагивать более глубокие эстетические и жизненные сферы, чем одна лишь форма. Мысль не новая, но нуждающаяся сегодня, принимая во внимание довольно поверхностный характер новизны у многих авторов, в особенно настойчивом повторении.

Именно поэтому вдумчивыми художниками с особым чувством воспринимаются сегодня духовные, гражданско-нравственные заветы подвижников русского слова, как и передовых представителей литератур всех народов страны. Сегодня, когда советское общество переживает вдохновляющую пору обновления и устремленности к новым качественным ориентирам, для литераторов, работников культуры особенно поучителен тот дух идейной убежденности, гражданского беспокойства, даже скажем так – проповеднической страстности, который поражает и увлекает читателя в лучших произведениях отечественной классики.

Эту убежденность, совестливость и боль глубоко ощутил в русской литературе, например, Иван Франко – вспомним его знаменитые слова: «Если произведения литератур европейских нам нравились, воздействовали на наш эстетический вкус и нашу фантазию, то произведения русских (писателей. – Л. Н.) мучали нас, затрагивали нашу совесть, будили в нас человека, будили любовь к бедным и оскорбленным» ⁴. Осмелюсь добавить, что в иных случаях и нашему современному писателю в его духовной, эстетической страсти (если она есть у него в самом деле) незазорно было бы вызывать нравственные мучения у своего читателя, а еще чаще – мучиться самому в поисках верных отгадок на нелегкие порой загадки жизни.

Проблема особой значимости – осмысление и активная поддержка критикой, литературной наукой замечательных традиций советской классики, классики литературы социалистического реализма. Порой о них почему-то говорят у нас как бы вполголоса, будто бы мы из непонятной «застенчивости» остерегаемся напомнить о том, что современный советский писатель духовно и творчески немыслим вне традиций основоположников и зачинателей литературы, рожденной Октябрем. Хорошо, что мы сегодня с полным признанием говорим о таких мастерах отечественной словесности, как А. Ахматова, М. Цветаева, М. Булгаков, Б. Пастернак, – но ведь в одном ряду с ними, в сложных взаимосвязях и отталкиваниях, должны еще более крупно и отчетливо вырисовываться фигуры тех, кто прокладывал главную линию развития советской литературы, и в чьем творчестве особенно ярко выразилось идейно-эстетическое новаторство нашей художественной культуры.

Речь идет прежде всего о М. Горьком – родоначальнике советской литературы. Познание каждого крупного художника развивается вместе с историческим временем. Однако наше понимание Горького, его многосторонних связей с заботами и тревогами переживаемой эпохи за последние десятилетия не намного продвинулось вперед, если говорить о его теоретическом выражении. За исключением книг Б. Бялика, А. Овчаренко, трудов еще двух-трех авторов, исследовательская горьковиана почти не обогатилась ничем новым и значительным. Вопрос принципиальный, и он, пусть не с такой остротой, возникает подчас и в отношении других видных художников советской многонациональной литературы, основателей нашей ближайшей революционной традиции.

Изучение и осмысление литературного наследия в советской науке и критике всегда было делом глубоко современным, входящим в целостный комплекс культурно-общественной жизни страны. Его задачи и пути определяются органичными для социалистической культуры принципами партийности и народности, марксистско-ленинской научной методологией.

В 80-е годы у нас немало сделано в этой области. На русском и других языках народов СССР вышли десятки исследовательских и научно-популярных книг, развивается как жанр писательская эссеистика на литературные, историко-культурные темы. Последние годы отмечены появлением таких новых по типу, с большим интересом встреченных изданий, как, скажем, подготовленная Институтом русской литературы АН СССР «Лермонтовская энциклопедия», украинский двухтомный «Шевченковский словарь», пятитомная «Энциклопедия литературы и искусства Белоруссии» и др.

Институт мировой литературы имени А. М. Горького, возглавивший большой авторский коллектив ученых, подготовил и издает девятитомную «Историю всемирной литературы» – первую капитальную работу такого рода в советском литературоведении.

К приметным особенностям современной историко-литературной мысли можно отнести ее ориентированность на широкий социально-культурный контекст, в котором рассматриваются художественные явления, а также на углубленное исследование процессов взаимодействия и взаимообогащения наших братских литератур. В ряде случаев такое исследование происходит при полезном объединении усилий. Так, скажем, литературоведы Армении совместно с учеными Москвы, Ленинграда, союзных республик выпустили уже восемь «именных» томов на тему «Русская классика и литература народов СССР», посвященных соответственно Пушкину, Лермонтову, Гоголю, Некрасову, Л. Толстому, Чехову, Горькому, Маяковскому.

Радует появление новых книг о русских классиках, в том числе о писателях конца XIX – начала XX века, и хотя среди них есть работы, в отдельных положениях дискуссионные, в целом они вносят немало свежего и ценного в освещение истории отечественной литературы. Назовем, во избежание греха обильной перечислительности, лишь некоторые из них, начав с яркой книжки Д. Лихачева «Слово о полку Игореве» и культура его времени».

1. М. С.Горбачев, Политический доклад Центрального Комитета КПСС XXVII съезду Коммунистической партии Советского Союза, 25 февраля 1986 г., М., 1986, с. 23.[↩]
2. «Правда», 31 мая 1986 года.[↩]
3. В.Кубилюс, Ностальгия по классической форме. – «Вопросы литературы», 1984, N 2, с. 20.[↩]
4. И.Франко, Избранные сочинения, т. V, М., 1951, с. 69 – 70.[↩]