Исторически открытая система правдивого изображения жизни

1. НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

XXV съезд КПСС, как известно, дал высокую оценку развитию нашей художественной культуры, вместе с тем он выдвинул задачи дальнейшего ее обогащения, повышения ее роли в коммунистическом воспитании трудящихся. Теория социалистического реализма призвана способствовать выполнению этих задач. Она должна стать еще более действенной, чем является сегодня, полностью избавиться, с одной стороны, от абстрактного теоретизирования, а с другой – от фактографичности, описательности, сводящихся лишь к комментированию отдельных явлений. Теория социалистического искусства все больше и больше идет в настоящее время к слиянию глубокого конкретного анализа с масштабностью обобщений, к установлению закономерных тенденций творческого процесса. Обобщая опыт современного художественного развития, раскрывая историческую перспективу эстетических возможностей нашего метода, указывая пути к многообразию форм и стилей литературы и искусства, она тем самым участвует в решении больших социальных проблем эпохи.

Общая направленность теоретических разработок диктовалась необходимостью широкого раскрытия эстетического богатства социалистического реализма, его реальных преимуществ перед другими художественными методами. На этом пути возникали свои трудности, которые надо было преодолеть. В Отчетном докладе XXIV съезду КПСС тов. Л. И. Брежнев говорил: «Кое-кто пытался свести многообразие сегодняшней советской действительности к проблемам, которые бесповоротно отодвинуты в прошлое в результате работы, проделанной партией по преодолению последствий культа личности. Другая крайность, также имевшая хождение среди отдельных литераторов, – это попытки обелить явления прошлого, которые партия подвергла решительной и принципиальной критике, законсервировать представления и взгляды, идущие вразрез с тем новым, творческим, что партия внесла в свою практическую и теоретическую деятельность в последние годы».

Обе эти крайности чужды ленинским принципам партийности литературы и искусства.

В последние годы теория социалистического реализма развивалась сравнительно интенсивно. В процессе оживленных обсуждений достигнуты, на мой взгляд, существенные позитивные результаты, намечены проблемы для новых исследований; более острой и глубокой стала критика буржуазных и ревизионистских «ниспровергателей» нашего творческого метода.

Ревизионисты, спекулируя на ошибках догматического характера, выступили под внешне привлекательным лозунгом борьбы против якобы эстетической узости социалистического реализма, за широту его платформы. Но дело в том, что широту эту они видели не в реальной широте концепции социалистического гуманизма, не в последовательной революционности нового искусства, а в его конвергенции с модернизмом, то есть пытались размыть и исказить его идейно-философские основы. С другой стороны, ошибочные представления о социалистическом реализме как о жестком своде постулатов, нормативных предписаний и регламентации тормозили развитие нашей теории, давая повод противникам распространять фальшивые версии, согласно которым социалистический реализм изображался закостенелой доктриной.

Борьбе против ревизионистских концепций, процессу преодоления догматических взглядов сопутствовало конструктивное решение важнейших проблем теории социалистического реализма – его новаторства, его практически необъятных художественных возможностей. Сделано в этом плане немало.

Правда, есть у нас еще отдельные специалисты в области эстетики и литературоведения, которые, в сущности, продолжают придерживаться устарелых представлений о реализме вообще и о социалистическом реализме, объективно умаляют его возможности. Но перспектива явно не за ними. Наиболее плодотворна позиция тех литературоведов и эстетиков, которые видят в социалистическом реализме новый тип художественного сознания, принципиально новую эстетическую систему, исторически открытую для самого многостороннего познания и правдивого изображения жизни. Эту точку зрения разделяют в настоящее время многие ученые у нас и в других социалистических странах. К ней неизбежно приходят, пусть не всегда последовательно, и некоторые из тех литературоведов, для кого она ранее не была органичной.

Недавно на страницах журнала «Октябрь» по этим вопросам выступил А. Метченко. Он справедливо говорит о крупных завоеваниях современной теории социалистического реализма. Отмечая, что «в советской литературно-художественной критике на известном этапе имело место несколько суженное представление об истоках социалистического реализма, ограничивавшее возможности его развития», приводя в качестве примера тот факт, что «почти вплоть до 50-х годов недооценивались возможности, таящиеся в романтизме, его способность к трансформации под влиянием новой действительности», ученый заключает, что «исследованиями последних лет многое в этой проблеме прояснено» ¹. Позиция, широко раскрывающая эстетические возможности метода, по верным словам А. Метченко, «разрушает догматическое понимание социалистического реализма как свода постулатов, как чего-то раз навсегда данного, неразвивающегося» ². Касаясь новейших теоретических работ, он неоднократно подчеркивает, что для них характерен «пафос широты: широты охвата национальных литератур, художественных фактов, широты обобщений. Это, несомненно, серьезный шаг в развитии нашей науки о литературе и искусстве» ³.

К сожалению, А. Метченко не во всем последователен. Он, безусловно, прав, выступая против различных теорий «устарелости» реализма, вместе с ним мы также высоко ценим реализм XIX века. Но, хотя он и говорит о развитии реалистического метода изображения жизни, остается все же неясным: считает ли он социалистический реализм новым типом реализма, принципиально новой эстетической системой? Ответа на этот вопрос нет. Я даже подумал: случайно ли, одобрительно цитируя мою работу, он приводит лишь одну часть мысли, заведомо разрывая ее? В его статье приведены слова из моей книги «Проблемы теории социалистического реализма»: «Социалистическое искусство опирается на весь прогрессивный художественный опыт прошлого. И так как в прошлом именно реализм принес наибольшие завоевания, он закономерно становится центром нового искусства, остается и в его названии» ⁴. На этом поставлена точка. Между тем сразу после цитированных слов, в прямой связи с ними, в книге следует: «Но это уже новый реализм, развившийся на широкой основе социалистического гуманизма и включающий в свои границы самые различные формы художественного обобщения, способные передать правду жизни». Судя по всему, для А. Метченко эта вторая часть не особенно приемлема, во всяком случае, как будет показано ниже, его взгляды здесь не отличаются четкостью.

Суть не в частом употреблении слова «реализм», а в историческом содержании явления «социалистический реализм», которое, конечно же, отнюдь не есть простое сочетание критического реализма и социалистического мировоззрения. Показывая преемственные связи социалистического реализма с прогрессивным искусством прошлого, необходимо раскрывать его новаторство, его широчайшие возможности именно как принципиально нового типа художественного сознания, как нового типа реализма. Без этого нет движения теоретической мысли. Сегодня такие выводы характерны для многих ученых. Это, несомненно, главная линия развития теории социалистического реализма на современном этапе, о чем свидетельствуют многочисленные факты. Назовем хотя бы некоторые из них.

Вот уже пять лет на страницах «Вопросов литературы» по этим проблемам идет международная дискуссия. Обсуждения, разумеется, будут продолжаться, ибо мы имеем дело с процессом движущимся, непрерывно развивающимся. Но необходимо в ходе их фиксировать достигнутые позитивные результаты, чтобы не буксовать на месте, а идти вперед. В этой связи заметим, что хотя между участниками дискуссии существуют, естественно, и различия во взглядах, их объединяет стремление показать реальную широту эстетических возможностей нового искусства. Все мы исходим из того непреложного факта, что широта эта обеспечивается самой платформой социалистического гуманизма, требованиями художественной правдивости, разумеется, исторически понятой. Отсюда жгучее чувство непримиримости к теориям (например, к теории «реализма без берегов»), разрушающим эти границы и открывающим двери для чужеродных идеологических явлений.

Мы отвергаем и взгляды, приверженцы которых отрицательно относятся к широкому критерию художественной правдивости и пытаются дать такие толкования понятия социалистического реализма, которые неправомерно сужают его возможности.

Позиция, о которой идет речь, выражает глубокую сущность искусства социалистического реализма. Такого рода выводы сделала и международная конференция «Революционные традиции и современный этап в развитии литератур европейских социалистических стран», состоявшаяся в Институте славяноведения и балканистики АН СССР в декабре 1974 года⁵. Показательна также и другая конференция – «Новое в теории социалистического реализма», проведенная кафедрой теории литературы и литературной критики Академии общественных наук при ЦК КПСС в апреле 1975 года⁶. В ней участвовали видные советские литературоведы. И хотя в процессе дискуссии некоторые литературоведы отстаивали точку зрения, сводящую социалистический реализм лишь к одному способу отражения жизни и тем самым, безусловно, суживающую его эстетические возможности, общая направленность коллективных размышлений полностью противостояла ей.

Вовсе не случайно, что позиция эстетической широты социалистического реализма, основанной на марксистском видении мира и связанном с ним критерии художественной правдивости, находит поддержку и развитие во многих социалистических странах. Сходные взгляды содержатся в многочисленных статьях и книгах известных литературоведов Болгарии, Венгрии, ГДР, Чехословакии. Специальное обсуждение этих вопросов проводилось в течение 1974 года болгарским журналом «Пламък». По словам В. Колевского, обсуждение было задумано параллельно дискуссии, организованной на страницах «Вопросов литературы» ⁷. И результаты оказались сходными, при этом высказывалось много новых, интересных мыслей, основанных на анализе опыта национальной литературы. Творческий разговор по проблемам социалистического реализма в Болгарии продолжается.

Большой интерес вызывают и оживленные обсуждения этих проблем в Чехословакии. О характере этих обсуждений, об откликах на дискуссию в «Вопросах литературы» рассказывает С. Шматлак: «Обсуждаемые в ходе этой дискуссии проблемы для нас чрезвычайно важны, а само стремление ее участников обобщить богатейший опыт развития литератур социалистического реализма на современном этапе, вновь поставив вопрос об идейно-художественной природе самого метода, представляется в высшей степени плодотворным. На проведенных осенью 1973 года в Оломоуце и Банской Бистрице научных конференциях по вопросам социалистического реализма, в обсуждении которых участвовали ученые из СССР и ГДР, многие идеи, высказанные в ходе дискуссии на страницах «Вопросов литературы»; получили поддержку и развитие, и это не может не радовать. Ведь самое главное заключается в том, что о важнейших категориях современного социалистического искусства и его теории мы вновь говорим на общем языке» ⁸.

С тех пор как началась дискуссия в журнале «Вопросы литературы» (1972), многое отчетливо определилось. Надо быть очень предубежденным, чтобы не замечать этого. Теперь уже трудно назвать имена всех ученых, так или иначе выступающих в русле основных положений, выдвинутых в ходе обсуждения. И каждый автор вносит свой вклад – и в подходе и в аргументации. Речь идет о большом завоевании коллективной литературоведческой мысли. Именно это отмечается в появившихся в последнее время статьях ряда советских литературоведов, обобщающих результаты развития современной теории социалистического реализма⁹. Наблюдения, основанные на внимательном анализе фактов, ведут к выводам о том, что достигнут важный рубеж на пути дальнейшего раскрытия эстетической природы нашего метода. Вот что пишет, например, М. Абрамов: «Наши теоретики к настоящему времени преодолели представление о социалистическом реализме как о совокупности заданных принципов, отвлеченных понятий, абстрактных категорий, статичных черт. Они понимают его как новый тип художественного сознания, как новаторскую эстетическую систему, которая способна к историческим изменениям, к обогащению идейных основ, к развитию художественных принципов и расширению выразительных средств» ¹⁰.

Все это, в общем, уже достигнуто. Но с этого рубежа видны новые горизонты. Мы стоим перед необходимостью всестороннего и глубокого исследования эстетического богатства социалистического реализма, исторической перспективы его развития – и в общетеоретическом, и в конкретно-аналитическом плане. Показать глубину проблематики творчества различных художников, особенности их индивидуальных стилей, типологию стилевых тенденций, соотношение метода и стиля, их системное единство, богатейшее многообразие литературных героев, связанное с многоаспектностью изображения человека, самых различных сфер его жизни и деятельности – вот некоторые проблемы, на мой взгляд, очень важные, которые ждут углубленной разработки.

Характеризуя широту возможностей социалистического реализма, мы в последнее время говорим о нем как об исторически открытой эстетической системе. К этой формуле относятся по-разному: в одном случае ее понимают и принимают как вывод о широких возможностях метода в процессе художественного освоения мира; в другом случае она вызывает возражения, иногда весьма резкие, но, на мой взгляд, безосновательные – на них придется остановиться в дальнейшем изложении, так как за ними скрывается принципиальное различие позиций; наконец, иногда выражается пожелание уточнить, подробнее объяснить смысл и пределы открытости, что, очевидно, необходимо сделать – ведь, конечно же, надо идти к выявлению новых аспектов сложной проблемы.

Всем этим определяется характер и направление настоящей статьи. Вначале хотелось бы заострить внимание на философских основах эстетической широты метода, затем попытаться раскрыть единство принципов и разных сторон его исторической открытости, его отношения к другим художественным направлениям, подчеркнуть некоторые особенности его поэтики.

2. О СООТНОШЕНИИ ОБЪЕКТИВНОГО И СУБЪЕКТИВНОГО В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ РЕАЛИЗМЕ

Как известно, каждый художественный метод представляет собой определенный тип отношения искусства к действительности. Различия таких отношений образуют различия методов. Реализм выделяется наибольшей глубиной и многосторонностью охвата жизни. Это метод объективно-художественного освоения мира, его закономерностей. Он непрерывно развивается, как непрерывен и живой процесс познания.

Наша наука давно пришла к выводу об историческом развитии реализма, о различных его этапах и видах, то есть об его изменениях, связанных с изменением общественных отношений, уровня познания, исторического мышления. И вполне понятно, что в эпоху, когда социализм – и как идеология, и как революционная практика – стал важнейшим фактором общественно-политической и духовной жизни, реализм приобретает качественно новые черты. В чем же они состоят?

Уже не раз говорилось, что социалистический реализм представляет собой принципиально новый тип художественного познания, и это новое появляется во всех компонентах метода. Принципиально новым является в нем соотношение объективного и субъективного, определяющее его действенность.

С общей философско-эстетической точки зрения проблема соотношения объективного и субъективного – одна из ключевых. Это, в сущности, проблема отношения художника и общества, искусства и действительности, то есть метода и его эстетических возможностей. Ведь категория метода соединяет в себе две стороны – гносеологическую и субъективно-творческую. От того, как соотносятся эти два начала, зависит богатство возможностей или, наоборот, ограниченность метода. Субъективность реалистического искусства обусловлена процессом познания объективного мира и в свою очередь способна оказывать на него обратное воздействие, Вопрос в том, чтобы видеть различные исторические уровни этой субъективности, связанной, разумеется, с различными уровнями общественного сознания.

Напомню некоторые положения марксизма, подчеркивающие кардинальное значение вопросов, о которых идет речь. В «Тезисах о Фейербахе» Маркс писал: «Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая и фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой» ¹¹.

Все это имеет непосредственное отношение к проблемам искусства, к специфике художественного познания, определяемого прежде всего концепцией человека. Субъективность, чуждающаяся реальных связей мира, закономерного хода истории, неизбежно чужда и объективной истине. Как известно, модернисты представляли и представляют себя тонкими знатоками сложной человеческой личности, отказывая в этом реализму. Но, отрывая личность от социально-общественных условий, они всегда выступали с позиций субъективизма. Представляя отношения людей как хаос ощущений, модернизм лишает человека высоких идеалов, разумной деятельности, притупляет его сознание, внушает ему чувство безверия, растерянности и в результате – утверждает бездуховность и дегуманизацию искусства. В этом состоит его особо реакционная роль.

Противопоказана искусству и вульгаризаторская позиция, приверженцы которой не считают нужным говорить о значении субъективного фактора, судят о человеке лишь как о «продукте обстоятельств», недооценивают возможности его воздействия на окружающий мир, по сути дела, тоже умаляют силу творящего сознания, забывая о том, что «если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными» ¹².

Марксизм, открывший законы развития общества, сам являясь наивысшим выражением человеческого сознания, объяснил подлинное соотношение объективного и субъективного, показал, что субъективность, основанная на объективном познании, играет огромную революционизирующую роль. Именно с этим связана возможность духовного развития человека, способного подняться до уровня исторической сознательности, до уровня осознанных и активных действий. В этом и состоит содержание нового типа гуманизма – социалистического, определяющего концепцию метода нашего искусства.

В работах многих советских литературоведов (прежде всего Б. Сучкова, В. Новикова и др.) с полным основанием говорится об осознанном историзме как о важной особенности социалистического реализма. Конечно, сам историзм необходимо видеть в исторической динамике. Л. Тимофеев резонно замечает: «Не следует забывать, что и самый историзм – также понятие историческое, поскольку он определяется содержанием исторического процесса. Вот почему популярное сейчас – и справедливо – указание на осознанный историзм как на существенную черту социалистического реализма требует вместе с тем и дальнейшего развития» ¹³. Подчеркивая, что и Пушкину, и Л. Толстому был, несомненно, присущ осознанный историзм, обусловленный своим временем и историческими обстоятельствами, в которых эти писатели создавали свои произведения и черпали свой материал, ученый напоминает мысль Энгельса об «осознанном историческом содержании», ставит акцент на слове «содержание». В этой связи он указывает на известную односторонность трактовки понятия осознанного историзма, если на первый план выдвигается лишь субъективный подход художника к действительности и остается в тени конкретно-историческое качество самой действительности, безусловно воздействующей на характер такого подхода.

Вновь и вновь подтверждается актуальность проблемы соотношения объективного и субъективного в искусстве, ошибочность абсолютизации какой-либо одной стороны. Несомненно огромное значение объективной действительности, ее решающее воздействие на художника, который оперирует не абстракциями, а конкретно-чувственными представлениями – образами, создаваемыми на основе опыта живой жизни. Но действительность не отражается механически, искусство не есть фотография. Необходимо проникновение в сущность и законы движения мира, нужна осознанность исторического содержания.

Как известно, Энгельс считал, что одна из величайших побед реализма Бальзака состоит в том, что Бальзак «видел неизбежность падения своих излюбленных аристократов и описывал их как людей, не заслуживающих лучшей участи, и в том, что он видел настоящих людей будущего там, где их в то время единственно и можно было найти» ¹⁴. Напомню и высказывание Салтыкова-Щедрина: «…Необходимость относиться к явлениям жизни под тем или иным углом зрения, укрепленная воспитанием и всею совокупностью жизненных условий, нимало не может служить стеснением для творческой деятельности художника, а напротив того, открывает ей новые горизонты, оплодотворяет ее, дает ей смысл. Художник становится существом не только созерцающим, но и мыслящим» ¹⁵. Существует немало сходных высказываний и у других выдающихся деятелей науки и культуры. Добролюбов, например, говорил по поводу критериев оценки художественных произведений: «О достоинстве мы судим по широте взгляда автора, верности понимания и живости изображения тех явлений, которых он коснулся» ¹⁶.

От степени субъективного понимания исторического процесса художником зависит многое. Чем органичнее, глубже связь субъективности с реальным движением жизни, с историческим прогрессом, тем она богаче, действеннее. Этот общий закон приобретает особую силу в творческой деятельности художников социалистического реализма. Их историзм состоит в глубоком понимании причинной связи явлений, процесса и перспектив общественного развития с позиций научного социализма.

1. «Октябрь», 1976, N 4, стр. 178. [↩]
2. «Октябрь», 1976, N 5, стр. 199.[↩]
3. Tам же, N 4, стр. 179.[↩]
4. Там же, N 5, стр. 199.[↩]
5. См. обзор материалов конференции в «Вопросах литературы», 1975, N 8.[↩]
6. См. «Вопросы литературы», 1975, N 9.[↩]
7. «Пламък», 1974, N 23, стр. 14. [↩]
8. «Вопросы литературы», 1976, N 6, стр. 82.[↩]
9. См., например, статьи последних двух лет Л. Якименко («Знамя», 1975, N 9), М. Пархоменко («Новый мир», 1975, N 12), М. Абрамова, Л. Тимофеева («Литературное обозрение», 1976, N 2, 6); общих вопросов теории метода как открытой эстетической системы касаются также Г. Ломидзе (в сб. «Истоки, формирование и развитие социалистического реализма в литературах Советского Востока», «Фан», Ташкент, 1976), Ю. Лукин («Знамя», 1976, N 9), Е. Горбунова («Новый мир», 1976, N 9) и др.[↩]
10. «Литературное обозрение», 1976, N 2, стр. 79. [↩]
11. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 3, стр. 1.[↩]
12. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 2, стр. 145 – 146.[↩]
13. «Литературное обозрение», 1976, N 6, стр. 62.[↩]
14. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 37, стр 37.[↩]
15. М. Е. Салтыков-Щедрин, Собр. соч. в 20-ти томах, т. 9, «Художественная литература», М. 1970, стр. 64 – 65.[↩]
16. Н. А. Добролюбов, Собр. соч. в 9-ти томах, т. 6, Гослитиздат, М.-Л. 1963, стр. 311.[↩]