И. С. Тургенев в творческой рецепции и оценках А. П. Чехова

Вероятно, каждый чеховед в той или иной мере сталкивался с постановкой вопроса о творческих связях Чехова. Как любой большой писатель, он не мог обойти опыт, накопленный предшествующей литературой. Важной задачей для исследователя является рассмотрение этой проблемы в правильной перспективе.

Вопрос о художественных параллелях творчества Тургенева и Чехова не раз поднимался в отечественной науке о литературе¹. Однако исследовательский вопрос не закрыт и окончательного решения пока не получил.

Уже в самом начале творческого пути Чехова сравнивали с Тургеневым, и эти сравнения снова и снова повторялись в критике и в письмах читателей к Антону Павловичу. В чеховских произведениях с удивительной легкостью находили тургеневское начало, даже там, где, казалось бы, тургеневского не было вовсе. Сопоставления эти были весьма поверхностны, отмечались в основном внешние сходства (лиризм, сюжетные и образные переклички, схожесть в описании природы и т. п.). Как бы то ни было, сопоставления преследовали Чехова на протяжении всей жизни и продолжаются до сих пор.

Д. Григорович, одним из первых разглядевший талант Чехова, ознакомившись со сборником «В сумерках», писал Чехову из Ниццы:

Рассказ «Мечты» мог написать только истинный художник <…> все правда, все как должно быть на самом деле <…> при описании картин и впечатлений природы: чуть-чуть тронуто – а между тем так вот и видишь перед глазами; такое мастерство в передаче наблюдений встречается только у Тургенева и Толстого (описания такие в «Анне Карениной») [Переписка... 1984: 31].

Подобные же мысли по поводу этого сборника высказывал и поэт А. Плещеев: «Когда я читал эту книжку, передо мной незримо витала тень И. С. Тургенева. Та же умиротворяющая поэзия слова, то же чудесное описание природы» [Литературное... 1960: 294]. Одна из современниц (А. Андреева), восторженно отзываясь о «Доме с мезонином», писала Чехову: «Там столько тонкой поэтической прелести, такие тургеневские черты…» [Чехов: IX, 493].

Такие «тургеневские» параллели сопровождали Чехова на протяжении всего творческого пути.

Известно, однако, что самого писателя эти уподобления неизменно раздражали. В воспоминаниях И. Бунина есть характерная фраза, произнесенная Антоном Павловичем: «И меня допекали «тургеневскими нотами»» [А. П. Чехов... 1954: 190]. В слове «допекали» отчетливо звучит раздражение. В письме к В. Немировичу-Данченко Чехов прямо выражает свое отношение к подобным аналогиям:

В «Русских ведомостях» видел статью насчет «Обломова»², но не читал; мне противно это высасывание из пальца, пристегивание к «Обломову», к «Отцам и детям» и т. п. <…> Подобных статей я не читаю, чтобы не засорять своего настроения… [Чехов: VIII (П), 319]

Чехова удивляло и возмущало абсолютное непонимание смысла и направления его творческих исканий. По его мнению, сравнения с Тургеневым и другими писателями только усугубляли это непонимание:

Странно пишут обо мне. Никогда просто о Чехове. Всегда о Чехове в сравнении с кем-нибудь. Прежде писали: «Чехов и Тургенев», «Чехов и Короленко», даже «Чехов и Мопассан». Теперь стали писать: «Чехов и Горький», «Чехов и Андреев»³.

Сам ряд перечисленных имен показывает, с какими вариациями трактовок собственного творчества спорит Чехов, отстаивая свою писательскую независимость.

Однако были уже и среди современников Чехова те, кто признавал, что он писатель вполне самостоятельный. Л. Толстой, высоко ценивший литературный талант и творческую оригинальность Чехова, писал: «Замечательно, что он никому не подражает и идет своей дорогой»## В отзыве о писателе Лев Толстой уточняет направление его исканий:

1. Назовем наиболее важные работы: [Семанова 1957; Громов 1959; Бялый 1962; Шаталов 1974; Паперный 1987; Катаев 1989; Сахаров 2002; Тюхова 2005].[↩]
2. Упомянута статья И. Игнатова о постановке «Дяди Вани» [Игнатов 1899]. Критик проводит аналогию между Войницким и Обломовым. Немирович-Данченко писал Чехову, что подобное сравнение он слышал ранее от одного из актеров Художественного театра – А. Санина. – Г. Г. [↩]
3. Цит. по: [Петров 1910: 279]. Ср. чеховское высказывание, записанное в 1902 году А. Сувориным: «Прежде говорили: Чехов и Потапенко, я это пережил. Теперь говорят: Чехов и Горький» [Суворин 2015: 294].[↩]