Г. Яхина. «Мне нравится складывать истории». Беседу вела А. Каримова

— Гузель, я читала в интервью, что вы начали писать недавно. «Зулейха открывает глаза» — ваш первый роман, но написан он профессионально, хорошим, образным языком. Как вы пришли к писательству?

— Писала с восьми лет — стихи, рассказы, повести, сценарии, философские сказки… В детстве и юности мечтала стать писателем и сценаристом, но жизнь сложилась иначе. Теперь, «земную жизнь пройдя до половины», все же вернулась к писательству.

— А где вы учились? Кто вы по профессии?

— Закончила Казанский педагогический институт, факультет иностранных языков. Так что по первому диплому я учитель немецкого и английского языков. А по второму — сценарист, выпуск Московской школы кино этого года.

— Соотносятся ли как-то ваша работа киносценаристом и писание прозы? Помогают ли эти занятия друг другу?

— Навыки сценарной работы очень помогают мне в написании литературных текстов: лучше построить сцену, придумать более яркие визуальные образы, сделать диалоги более живыми, а структуру — более крепкой. Но, конечно, создание сценариев и прозы — это два разных вида искусства, каждый сложен по-своему. Если я долго, с погружением, пишу сценарий, потом требуется время — дни, недели, — чтобы настроиться на волну прозы. И наоборот.

— Ваш роман написан на русском языке, но он близок татарской душе, татарскому мироощущению. Особый колорит создают татарские слова в русском тексте. Повлияла ли на вас татарская художественная литература? Или это скорее фольклор, что-то из детства?

— Конечно, мы проходили в школе татарских классиков: росли на поэмах Габдуллы Тукая, на стихах Мусы Джалиля. Татарские народные сказки были неотъемлемой частью моего детства. К тому же очень много времени в детстве я провела в деревенском доме бабушки и дедушки — слушала их рассказы, наблюдала их жизнь. Поэтому для меня было очень естественно писать о татарской деревне — не нужно было ничего придумывать, начитывать материал. Просто писала о том, что хорошо знала и чувствовала. Да, чуть сгустила краски, чуть по-другому расставила акценты, но не более того.

— Какие татарские писатели вам нравятся? Владеете ли вы татарским языком? Если да, то почему выбрали русский для написания этой книги?

— До трех лет я разговаривала только по-татарски. Потом уже пошла в детский сад и выучила русский. Мне очень повезло с бабушками-дедушками: с маминой стороны это деревенские татары, а с папиной — казанские, поэтому владела я обоими вариантами татарского. Разница небольшая, но все же есть — в лексике: йомырка и кукуй (яйцо), калак и кашык (ложка), урындык и утыргыч (стул)… Но писать с детства начала сразу же на русском, на татарском не пробовала.

Из современных татарских литераторов хотела бы отметить очень талантливого поэта — Булата Ибрагима. Ему всего 24 года, но он пишет совершенно потрясающие стихи. Кстати, некоторые из них вошли в сборник «Антология современной татарской поэзии», представленный общественности в сентябре этого года в Казанской ратуше в рамках «Аксенов-феста».

— Действительно ли прототипом Зулейхи была ваша бабушка? Расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее — как возник замысел книги?

— Бабушка моя, Раиса Шакировна Шакирова, была сослана на Ангару вместе со своими раскулаченными родителями, когда ей было семь лет. Это было в 1930 году. В построенном руками ссыльных переселенцев таежном поселке Пит-Городок она провела шестнадцать лет и вернулась на родину уже в 1946-м — молодой образованной женщиной с прекрасным русским языком, профессиональной учительницей. Ее судьба вдохновила меня написать роман.

Но бабушка — не прототип главной героини Зулейхи. Те, кто уже читал роман, знают, что Зулейхе в начале истории тридцать лет, это уже взрослая женщина, которая склонна считать свою жизнь практически законченной. Вынужденное путешествие в Сибирь дарит ей второе дыхание, вторую жизнь — новую, совсем иную.