Джойс-пародист. Вступительная заметка и перевод с английского А. Ливерганта

Один из крупнейших художников XX века Джеймс Джойс (1882 – 1941) никогда не был профессиональным пародистом…

Вместе с тем его роман «Улисс», законченный в 1921 году, представляет собой самое причудливое соединение различных приемов письма и стилевых манер.

Элемент пародийности имеет вообще огромное значение для всякого модернистского романа, в том числе и для «Улисса». Самым расхожим примером введения пародии в ткань повествования служит обычно эпизод романа «Быки Гелиоса», в котором автор проводит параллель между развитием человеческого эмбриона и становлением английского литературного языка. Язык этого эпизода меняется от подражания англосаксонским текстам до образчиков стиля Мэлори, Мильтона, Беньяна, Дефо, Свифта, Стерна и других английских классиков.

Показателен в этом отношении и эпизод «Циклоп», в котором разглагольствования персонажей о былом величии Ирландии (отсюда и название эпизода: одноглазый Полифем олицетворяет собой односторонность, «одноглазость» ирландского национализма) перебиваются многочисленными вставными пародиями, высмеивающими эпические, прозаические и журналистские штампы.

Излюбленный прием Джойса-пародиста (подхваченный многими современными сатириками и юмористами) – это бесконечные, нанизанные одно на другое перечисления, в равной мере свойственные как велеречивости эпических сказаний, так и словоблудию современной автору уголовной и светской хроники.

Еще в 30-е годы советский журнал «Интернациональная литература» печатал отрывки из «Улисса», Мы предлагаем читателю впервые переведенные но русский язык пародии из эпизода «Циклоп».

Для удобства читателя мы позволили себе предварить каждую пародию заглавием всоответствии с тем литературным материалом, который и ней высмеивается.

Печатается по изданию: James Joyce, Ulysses. Bodley Head. London, 1961.

МИФ ДРЕВНИХ КЕЛЬТОВ

<…> В Инишфоллене прекрасном есть земля, земля Святого Михана. В центре ее возвышается сторожевая башня, отовсюду открывающаяся взору, В ней вечным сном спят великие мужи, спят вечным сном, как спали при жизни, прославленные воины и монархи. Воистину богата эта земля, земля бурных стремнин, земля журчащих рек, где в прозрачных водах резвятся камбала, маслюк, плотва, белокурый палтус, юркая пикша, молодой лосось, камбала-лиманда, камбала гладкая, плоская камбала, всякая крупная рыба и прочие обитатели подводного царства, которым несть числа. При слабом дуновении ветров западных и восточных склоняют в разные стороны свои превосходные кроны деревья-великаны: ливанский кедр, раскидистая чинара, благородный платан, евгенический эвкалипт и другие украшения древесного мира, которыми сторона эта располагает в достатке. В непосредственной близости от корней этих прелестных дерев сидят прелестные девы и распевают прелестные песни, перебирая при этом в руках прелестные вещи, такие, как: золотые слитки, серебряные рыбки, улов сельди, связки угрей, мелкую треску, молодь лосося, пурпурные морские жемчуга, игривых насекомых. Издалека приходят к ним свататься герои, несравненные принцы из привольного Мюнстера, и из Коннахта справедливого, и из сытого, гладкого Ленстера, и из Круаханской земли, и из Армага великолепного, и из округа Бойл – принцы, наследники королей.

Глазам мореплавателей, пересекающих бурные моря в ладьях, специально для того построенных, предстает роскошный дворец, сияющая хрустальная крыша которого возносится в небеса; ко дворцу отовсюду гонят откормленные стада, везут богатый урожай, – это собирает дань со своих «угодий О’Коннелл Фитцсаймон, великий вождь из рода вождей. Огромных размеров повозки свозят туда все изобилие полей: корзины с цветной капустой, полоки шпината, ломти ананаса, рангунскую фасоль, помидоры пудами, инжир ящиками, брюкву целыми грядками, крупные круглые клубни, картофеля и переливающиеся кочаны капусты, Йоркской и савойской, а также связки репчатого лука – этого жемчуга земли, и корзины грибов, и гладкие кремовые кабачки, и вику посевную, и вику мохнатую, и рапс, и сурепицу, и красные, зеленые, желтые, коричневые, красновато-коричневые, сладкие, крупные, горькие, спелые яблоки, и лукошки с клубникой, и сита с крыжовником, мясистым и сочным, и отборную землянику – любимое блюдо монархов, и лесную малину с их владений.

Туда же сгоняются бесчисленные стада баранов-вожаков, и пугливых овец, и стриженых баранов, и ягнят, и колючих гусей, и молодых волов средней величины, и храпящих кобыл, и безрогих телят, и длинношерстых овец, и только что вылупившихся цыплят, и нагульного скота, и свиноматок, и боровов; стада самых разнообразных и высоко котирующихся пород свиней и телок, и комолых выхолощенных быков с безупречной родословной, а также самых первосортных экземпляров крупного рогатого скота; овцы и свиньи, и раздутые коровы с пастбищ Лаша, и Раша, и Каррикмайнза, из речных долин Томонда, из неприступных боен МакЖаброуха, с самого дна привольно несущего воды свои Шеннона бездонного, с пологих откосов земли Киарской непрестанно топочут, квохчут, ржут, мычат, блеют, ревут, урчат, хрюкают, чавкают, жуют; в них плещется галлонами молоко, в них громоздятся пуды масла, сырные головы, бараньи ноги, телячьи бока, вяленая свинина, окорока, нутряной жир и сотни и сотни яиц разной формы и размера, яиц цвета мшистого агата.

ВЕЛИКИЕ МИРА СЕГО

<…> Человек, восседавший на огромном валуне у подножия круглой башни, являл собой фигуру широкоплечего, ширококостного, мускулистого, рыжеволосого, веснушчатого, бородатого, косматого, большеротого, широконосого, длинноголового, громкоголосого, дюжерукого, волосатого, краснолицего, жилистого героя. Грудная клетка его в обхвате измерялась несколькими локтями, а его громадные, наподобие скалистых гор, колени поросли, как, впрочем, и все остальное тело – насколько его можно было рассмотреть, – густыми, колючими, бурого цвета волосами, своей мастью и прочностью напоминающими утёсник, растущий по горным склонам (Ulex Europeus). Широченные ноздри его, из которых буйной порослью выбивалась щетина того же бурого оттенка, были столь необъятных размеров, что в их мрачных тайниках полевой жаворонок мог бы с легкостью свить себе гнездо. Глаза, светящиеся радостью и подернутые слезой одновременно, были величиной с добрый кочан цветной капусты. Могучий поток горячего воздуха через равные промежутки времени вырывался из глубокой расщелены его рта, а в результате равномерного тяжеловесного биения его стального сердца, раскатистым эхом разносившегося далеко вокруг, дрожала земля, качалась уходящая в небо вершина башни, сотрясались стены гигантской пещеры.

На нем была длинная, без рукавов, свободно нисподающая на колени, недавно только содранная воловья шкура, перехваченная поясом из сплетенной соломы и тростника. Под ней были штаны из оленьей кожи, грубо заштопанные лесой. Икры его были охвачены высокими шнурованными шерстяными гетрами, окрашенными в ядовито-красный цвет, а на ногах были грубые башмаки из просоленной воловьей шкуры, шнурованные трахеей этого же животного. С пояса его свисали камни, которые раскачивались при малейшем движении его громадного тела; на этих камнях были высечены с грубым и вместе с тем поразительным искусством родовые знаки многих ирландских героев и героинь древности; тут были Кухуллин, Конн Ста Битв, Найал Девяти Заложников, Брайан Кинкорский, Ардрий Ма-лахий, Арт МакМурраг, Шейн О’Нилл, Отец Джон Мэрфи, Оуэн Ро, Патрик Сарсфильд, Рыжий Хью О’Доннелл, Рыжий Джим МакДермотт, Соггарт Эоган ОТрауни, Майкл Двайер, Фрэнси Хиггинс, Генри Джой МасКрэкен, Голиаф, Горас Уитли, Томас Конефф, Пег Уоффингтон, Деревенский Кузнец, Капитан Луносвет, Капитан Бойкотт, Данте Алигьери, Кристофер Колумб, Св. Фурза, Св. Брендан, Маршалл, МакМагон, Карл Великий, Теобальд Волфтон, Мать Маккавеев, Последний из Могикан, Роза Кастильская, Гэлуэйский Молодец, Человек который сорвал банк в Монте-Карло, Человек в пропасти, Женщина Которая Не, Бенджамен Франклин, Наполеон Бонапарт, Джон Л. Салливан, Клеопатра, Юлий Цезарь, Парацельс, сэр Томас Липтон, Вильгельм Телль, Микеланджело, Муххамед, Ламермурская Невеста, Пётр Отшельник, Шервуд Шулер, Смуглая Розалин, Патрик У. Шекспир, Брайен Конфуций, Муртаг Гутенберг, Патрицио Веласкес, Капитан Немо, Тристан и Изольда, Первый Принц Уэльский, Томас Кук и Сыновья, Оловянный Солдатик, Арра на Пог, Дик Тэрпин, Людвиг Бетховен, Уоддлер Хили, Ангус Халдейский, Долли Маунт, Сидни Парэйд, Бен Хаут, Валентайн Грабль, Адам и Ева, Артур Уэллесли, Босс Крокер, Геродот, Джек Потрошитель, Гватама Будда, леди Годива, Килларнийская Лилия, Бэлор Дурной Взгляд, Царица Савская, Эки Нагл, Джо Нагл, Алессандро Вольта, Жеремиа О’Донован Росса, дон Филип О’Салливан Бэр. Возле него стояло прислоненное к дереву копье с заостренным гранитным наконечником, а у ног распростерся дикий зверь из семейства псовых, тяжкое дыхание которого свидетельствовало о том, что он погружен в тревожный сон, – это подтверждалось также его беспокойным хриплым рычанием и судорожными движениями, которые хозяин усмирял, нанося ему время от времени чувствительные удары тяжелой своей палицей, выдолбленной из цельного камня-палеолита.

ГАЗЕТНАЯ ХРОНИКА СПИРИТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

<…> В темноте видно было, как дрожат от возбуждения руки медиума, и, когда исторгаемые им тантры достигли искомой сферы, комната начала постепенно освещаться слабым рубиновым светом. Поскольку от головы и лица духа усопшего исходило сильное эфирное свечение, призрак принимал все более конкретные очертания живого существа. Связь с ним достигалась через гипофиз, а также посредством огненно-оранжевых и алых лучей, исходящих из области крестца и солнечного сплетения. На вопрос медиума о его земном имени и местонахождении в небесах он отвечал, что в данный момент находится на пути к пра-лай-а, иными словами, возвращается, однако по-прежнему находится в руках кровожадных существ на низших астральных уровнях. В ответ на вопрос относительно его первых ощущений при переходе из земного мира в потусторонний он отметил, что сначала видел все неразборчиво, как будто смотрел через темные стекла, но что перед преставившимися открываются неограниченные возможности постижения космического духовного начала. На вопрос о том, напоминает ли потусторонняя жизнь наш земной опыт, он заявил, что справлялся на этот счет у более привилегированных, чем он, существ (ныне – духов) и те заверили его, что их обиталища снабжены всеми самыми современными удобствами, такими, как: те-ле-фо-на, ту-а-ле-та, во-до-про-во-да, и что истинные ценители погружены в волны сладострастия самого целомудренного. Предложение выпить кварту кипяченого молока было встречено сочувственно и принято не без видимого удовольствия. На вопрос, нет ли у него пожеланий живым, он призвал всех, кто еще находится на другом берегу Майа, признать истинность Истинного Пути, ибо в деванических кругах ходят упорные слухи, согласно которым Марс и Юпитер предвещают недоброе восточному углу, где царит Овен. После чего был задан вопрос, не имеет ли усопший каких-либо конкретных поручений, на что тот незамедлительно отвечал: «Мы приветствуем вас, друзья земли, вас, еще не расставшихся с телом. Передайте К. Г., чтобы он поменьше врал». Впоследствии было установлено, что речь идет об управляющем крупного похоронного бюро Корнелиусе Галлахере, близком друге усопшего, взявшего на себя организацию его похорон.. Прежде чем исчезнуть, он попросил передать своему любимому сыну Пэтси, что башмак, который тот столько времени ищет, находится в настоящий момент под комодом в прихожей и что его нужно снести в мастерскую, но только набить набойки, так как подошва еще крепкая. В связи с этим он отметил, что башмак не дает ему покоя в его потусторонней жизни, и убедительно попросил как можно скорее передать сыну его просьбу.

Когда его заверили, что поручение будет незамедлительно выполнено, он со своей стороны дал понять, что совершенно удовлетворен.

ХРОНИКА КУЛЬТУРЫ

<…> Всех, кто интересуется сопричастностью низших животных неуклонному прогрессу человеческой культуры, мы убедительно призываем непременно почтить своим вниманием совершенно уникальный сеанс синантропии, в котором занят знаменитый рыжий ирландский сеттер-волкодав, известный ранее под кличкой Гарриоуэн и недавно совместными усилиями широкого круга друзей и знакомых переименованный в Оуэн Гарри.