Достоевский или герои Достоевского?

В свое время в одной статье я коснулся темы «Маяковский и Достоевский». Естественно, что «Предложение» Л. Брик меня очень заинтересовало. Можно вспомнить здесь о том, что еще много лет назад Л. Брик, отвечая на вопрос, какой прозой увлекался Маяковский, без всяких оговорок утверждала: «Он любил Достоевского». И характерно, что в одной записке из полицейской камеры юный Маяковский просил прислать ему «Капитал» Маркса и романы Достоевского…

Известно, наконец, что в тезисах выступления, относящихся к 1924 году, Маяковский назвал Достоевского «великим реалистом», а в 1929 году он говорил о Достоевском как о «величайшем богоборце». Все это, конечно, не случайно.

И, соглашаясь с законностью и верностью выдвигаемой Л. Брик историко-литературной проблемы, я хочу сделать только два замечания в связи с ее «Предложением исследователям».

Во-первых, речь должна идти, по-видимому, об одной, вполне определенной линии в наследии Маяковского, и притом главным образом о его раннем творчестве. Если не ограничить подобным образом тему, исследование может свестись к натяжкам и общим местам.

Но более существенно другое. Л. Брик пишет, что для Достоевского и Маяковского, по ее мнению, характерна «общность чувств» (хотя они, по ее же слову, не «единомышленники»). Мне это кажется неточным. Все параллели и сопоставления, произведенные Л. Брик, относятся не лично к Достоевскому, а к его героям, к созданным им характерам.