Актуализация литературной классики в интернете. На примере блогов платформы «Яндекс.Дзен»

В 2000-е проблеме контакта литературы с читателем уделялось много внимания. Собирались круглые столы, устраивались конференции, публиковались стенограммы, создавались «читательские премии»… В 2010-е на первый план вышла проблема контакта с аудиторией уже не литературы, а литературоведения: появление огромного количества просветительских проектов, лекториев и порталов, с одной стороны, демонстрирует, что у читателей появился спрос на разговор о культуре и ее проблемную актуализацию, с другой — что общий тон разговора пока не найден и может колебаться от аналитического обзора («Арзамас» или «Полка») до интерактивного обсуждения («Прямая речь»), от публицистического высказывания («Горький») до травестированного снижения в личных блогах.

Статья Д. Иванова и Д. Лакербая посвящена именно такой форме бытования «литературоведения», которая прежде никогда не рассматривалась всерьез, — разговору о классических произведениях на личных страницах платформы «Яндекс.Дзен». Анализируя популярные блоги, авторы не только представляют широкий спектр стратегий по актуализации классики, но и помогают понять, почему — несмотря на (впрочем, снижающуюся) популярность — подобные формы обсуждения классических текстов оказываются несостоятельны.

«Классика» — это всегда проблема, всегда уравнение со многими переменными. Явная междисциплинарность феномена классики (и, соответственно, дефиниции «литературная классика») как объекта изучения волей-неволей смещает исследовательское внимание с объема и содержания самого понятия на тот круг объектов и процессов, анализ которого и позволяет корректно работать с данным феноменом. Это неизбежно приводит к динамизации всего комплекса представлений о классике и возможности равноправной исследовательской актуализации различных ее аспектов.

И все же у текучей многоликости феномена классики есть многое проясняющие «научные рамки»: социология литературы и — шире — социология культуры.

Как лаконично отметил Б. Дубин, «литература для со­циолога — это институционализированная словесность» [Дубин 2010: 96]. А понятие «классика» социологично изначально — хотя бы потому, что «литературная ценность не поддается теоретическому обоснованию» [Компаньон 2001: 296] и не объявляется из ниоткуда. Она формируется, «разыгрывается» и приобретает статус культурной матрицы в деятельности социальных институтов, выступая как средство самоопределения и поддержания культурной идентичности социальных групп и в итоге внедряясь через систему образования «в подсознание нации в виде свернутых формул» [Загидуллина 2000: 99]. Конечно, нельзя забывать, что культурные феномены обладают значительной внутренней самостоятельностью, «встроены в горизонт аффекта и смысла» [Александер 2013: 58]. Думается, что эвристичность актуализации преимущественно «зависимости» или «независимости» «переменной культуры» от социальной реальности сама зависит от исследовательского целеполагания — поэтому, на наш взгляд, в социокультурном ракурсе необходимо не упускать из виду обе перспективы, рассматривая ценности индивида и ценностную систему культуры как мотиваторы социального действия, имеющие «дву­единое основание: в индивиде как самоценном субъекте и в обществе как социокультурной системе» [Лапин 1996: 5].

Социологичность культурного феномена, в нашем понимании, — это значимость социологических параметров и характеристик для понимания его генезиса, сущности, эволюции и функциональной стороны. В целом назначение литературы как социального института — «поддержание культурной идентичности общества на основе тиражируемой письменной записи»; соответственно, «функционирование литературы как социального института основано на постоянном взаимодействии исполнителей социальных ролей» (писатель, издатель, книгопродавец, читатель, критик, библиотекарь, педагог и т. п.) [Рейтблат 2014: 13–18].

Таким образом, уже «на входе» в проблематику мы получаем множество историко-культурных и социокультурных переменных, и в этом смысле все, что происходит с классикой в современную эпоху (она «входит теперь в индустрию досуга и развлечений», становится частью дизайна, рекламы, спортивных выступлений и т. п. [Дубин 2010: 99–100]), требует широкого социокультурного анализа. К тому же важным фактором является «дуплексный» (системный/индивидуальный) характер «исполнения социальной роли» (в терминологии И. Шубрта), когда в анализ включают не только саму «роль», но и «эгоистические интересы и ситуацию, в которой происходит действие». По Шубрту, «исполнение роли обычно <…> превышает свод правил, предписаний и норм, характеризующих саму роль» (цит. по: [Шульц 2020: 174]).

Дадим краткую характеристику ряду вышеупомянутых «переменных», чтобы актуализировать разговор о классике.

«Индустрия культуры» vs «сетевая социальность»

Более полувека назад Т. Адорно бескомпромиссно охарактеризовал сущность масскультурной эпохи как «дисквалификацию» искусства в «индустрии культуры» (произведение искусства превращается в вещь и «стандартизированное эхо» психологии потребителя [Адорно 2001: 29]). А на заре уже интернет-эпохи М. Кастельс дал глубокую характеристику вновь изменившемуся качеству культуры в эпоху мультимедиа, создающих «многоликий символический контекст» для любого сообщения, что приводит к уничтожению в цифровой вселенной различий между аудиовизуальным и печатным, «общедоступной и высокой культурой, развлечениями и информацией, образованием и пропагандой» [Кастельс 2000: 350–351]. В эпоху digital transformation возникла конкурентная среда «новых медиа», ревизующая и заново кодирующая взаимоотношения человека и культуры.

Аспектов этих новых взаимоотношений множество. Содержательный текст в Сети — это «отформатированный» медийный продукт, «коммуникационный товар» [Вартанова 2014: 119], сама ценность которого зависит от скорости, объема и характера его потребления аудиторией. Становятся критически значимыми унифицирующие стандарты и «соблюдение режима сетевого коммуницирования текста: сопричастности, непрерывности, синхронности, безбарьерности, обратной связи» [Мансурова 2017: 17]. Высокотехнологичная тотальная медиатизация порождает информационный обмен, нивелирующий значимость настоящего профессионала. Это означает радикальное расширение диапазона кандидатов на роль «транслятора символических ценностей»: новый популярный «культуртрегер» — кто угодно, но обязательно тот, кому удается привлекать виртуальную аудиторию (единственное условие, выполняемое с необходимостью). Медиатизация оказывается одновременно триггером и многофакторным датчиком современных социальных процессов: «…социальное развитие сейчас — это в первую очередь рост сетевых и потоковых структур», которые в свою очередь «создают избирательную и динамичную социальность» [Асочаков, Богомягкова, Иванов 2021: 76]. «Избирательность» эта проявляется и в возникновении — внутри глобальной медийной вселенной — новых локальностей «информационных пузырей с их персонализованной лентой новостей»:

Мы живем не в Москве и не в Питере, мы живем в пузыре, в той среде, которая уже отфильтрована нашими предпочтениями, неприятная инфа оттуда на фиг забанена, а вокруг нас слепые пятна информации, о которой мы никогда ничего не узнаем, хоть ты атомную бомбу разорви [Меламед 2021].

Эта «динамичная сетевая социальность» не могла не впитать в себя перманентную борьбу за символические ценности, в которую на микроуровне включились креативные частные лица, получившие благодаря интернет-площадкам возможность через аудиторию подписчиков, читателей и комментаторов формировать собственные локальные культурные зоны. Как следствие, усложняется картина поддержки или «индоктринации» традиционных символических ценностей (вроде пантеона литературных классиков), поскольку «они не то чтобы исчезают, но слабеют, если не кодируют себя вновь в новой системе» [Кастельс 2000: 353].

Весьма показательны в этом смысле блоги на ныне популярнейшей платформе «Яндекс.Дзен». Блог, как известно, есть «публичная сетевая медиаплощадка в виде сборника записей (как правило, текстовых) или видео, расположенных в обратном хронологическом порядке и объединенных личностью автора (персональный блог), общностью интересов коллектива авторов или определенной темой (коллективные блоги, блог-сообщество) с возможностью читателям комментировать их» [Гусейнов 2014: 27]. Блоги часто эмоциональны, провокативны и способны программировать социальное поведение аудитории (за последние годы мы увидели, увы, «успешную» реализацию этой социально-организующей функции на примере популярных блогов треш-стримеров, «антиваксеров» и др.).

«Яндекс.Дзен» (с 2017 года) — это встроенный в браузер новаторский продукт, автоматизировавший процесс создания авторского контента и ставший популярным за счет легкости настройки и подстройки под интересы пользователя («умная лента»). Сейчас это самостоятельное коммуникативное пространство, имеющее суточную аудиторию в десятки миллионов человек. На примере «Яндекс.Дзена» наглядно виден рост значимости категории «медиапотребление»:

Калькуляция его (блога. — Д. И., Д. Л.) ценности варьируется от объема финансовой выручки от продажи контента до количества репостов и лайков, полученных им в сетевом пространстве и умножающих доходность от имплицитно или явно сопровождающей его нативной рекламы [Мансурова 2017: 19].

В условиях необязательности профессионализма «вторичный контент», адаптирующий «сложное» для массовой аудитории (с любыми искажениями), чрезвычайно востребован, и автору блога гораздо важнее убедить аудиторию, что он специалист, чем реально быть им.

Чем же мотивирована, как проходит и какую реакцию вызывает актуализация классической литературы в тематических блогах? Данные по блогам и их аудитории можно получить в сервисе zenstat.ru и с помощью контент-анализа, хотя, конечно, на первый план здесь выходит интерпретирующий метод.

И первое, что нуждается в интерпретации как фактор оценки «культурообразующей» функции «Дзена», — это неоднозначная оценка данной функции пользователями. С одной стороны, на «Дзене» есть серьезные каналы, например блог одного из ведущих современных критиков Галины Юзефович с 20 тысячами подписчиков и восьмидесятитысячной аудиторией (данные за март 2022 года к моменту приостановки канала автором по внешним причинам). Показатель аудитории здесь важнее, чем количество подписчиков: он означает, что на этой площадке у блогера есть около 80 тысяч «уникальных пользователей» (подписчик может и не читать публикации; реальный же читатель фиксируется в течение месяца один раз, что усложняет возможную накрутку). Но вот, с другой стороны, «топы» «Дзена»: «Муж сказал, что задерживается на работе, но я неожиданно столкнулась с ним, когда приехала на вызов к беременной»; «Уберите нищету из своего дома!.. Советы ясновидящей»; «5 неприличных фактов об Андрее Макаревиче». Топовые публикации набирают миллионы просмотров — и, сравнив тезисы из типичных «советов по раскрутке» (канал считается успешным, если аудитория минимум в 30 раз больше числа подписчиков) с каналом Юзефович, мы убеждаемся в его «нишевости».

«Дзен», по одному из определений, — типичная «народная платформа»: у рядового представителя его аудитории «нет денег, он экономит, берет кредиты. Он смотрит телевизор, у него есть свой огород. Он пользуется недорогой техникой, его жизнь лишена излишков.