Академический Тургенев

И. С. Тургенев, Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах, «Наука», М.-Л. 1960 – 1968. В настоящей рецензия рассматриваются только Сочинении в 15-ти томах. Ссылка на это издание даются в тексте.

Выход в свет первого академического Полного собрания сочинений и писем Тургенева – событие мирового значения. Осуществлено оно Институтом русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР при участии ученых Москвы, Ленинграда, Харькова, Орла, Саратова и исследователей зарубежных стран. Небывалый для академического издания классиков тираж – 180 000 экземпляров – бесспорное свидетельство огромной популярности Тургенева.

Это издание представляет собою итог полувековой исследовательской работы по собиранию и изучению огромного художественного и эпистолярного наследия писателя.

Ни одно из дореволюционных собраний сочинений Тургенева не дает полного представления о широте и многогранности его творчества.

Первым опытом научного издания, явившегося важной вехой в изучении наследия Тургенева, было Собрание сочинений в двенадцати томах.¹, объединившее многие, ранее не печатавшиеся и ставшие известными лишь к тому времени произведения писателя. Впервые осуществлена была тщательная работа по критической проверке всех доступных тогда тургеневских текстов и освобождению публикаций произведений от цензурных изъятий, искажений и опечаток. (Особенно важен был в этом отношении текстологический анализ «Записок охотника», наиболее пострадавших от вмешательства цензуры.)

Последующие советские издания сочинений Тургенева – 1949 года.² и особенно 1953 – 1958 годов.³ – существенно дополнили предшествующее публикацией избранных писем и вновь обнаруженных произведений писателя.

Но отсутствие необходимой документальной основы – многих рукописей и писем Тургенева – не позволило довести до конца квалифицированную проверку текстов.

За годы, отделяющие нас от последнего собрания сочинений Тургенева, в научный оборот вошло много ранее неизвестных рукописей, завершенных и незавершенных произведений писателя. Особенно важны материалы из личного архива Тургенева, находящегося в Национальной библиотеке в Париже. Значительная часть этого архива благодаря помощи французских ученых, в первую очередь А. Мазона и А. Гранжара, ныне опубликована.⁴, а микрофильмы многих важнейших документов переданы Институту русской литературы АН СССР. Немало автографов, фотокопий, публикаций произведений, писем Тургенева поступило в СССР из Англии, Австрии, Болгарии, ГДР, Чехословакии, Японии и других стран. Все эти документы, включая и недавно обнаруженные в архивах СССР.⁵, создали прочную базу для академического издания.

Самое полное по составу новое собрание сочинений отличается глубоко продуманной композиционной организацией материала, основательностью текстологического анализа, высоким уровнем научно-справочного аппарата.

Что же представляют собою впервые введенные в собрание сочинений тургеневские тексты? В основном это фрагменты, планы, черновики художественных произведений, литературно-критических и публицистических статей, автобиографические материалы. Некоторые из них ранее вовсе не печатались. Другие – в разное время появлялись в сборниках и периодических изданиях и теперь включены в Полное собрание сочинений.

Несомненный историко-литературный интерес имеют художественные тексты.

Два наброска недописанного рассказа («Реформатор и русский немец» и «Русский немец» .⁶, т. XIII) свидетельствуют об остроте социально-обличительных замыслов Тургенева в «Записках охотника». Впервые публикуемый план не дошедшего до нас романа «Два поколения» (т. VI) проясняет существо творческих исканий писателя в пору, когда он после очерков и рассказов обратился к новому для него жанру. Тургенев стремился найти более глубокие, опосредствованные связи между психологией героев и социальной средой (что и отразилось в плане). Этот ранний опыт овладения крупной эпической формой – необходимая веха на пути к «Рудину» и «Дворянскому гнезду». Крайне важен для изучения идейно-эстетической эволюции автора «Нови»»формулярный список» персонажей незавершенной повести «Natalia Karpovna» (т. XIII) .⁷, главным действующим лицом которой должен был стать тип «жизнерадостного революционера», противоположного героям с трагическим мироощущением.

Среди других публикаций – несколько произведений романтической лирики (т. I); начало психологической повести <Старые голубки> (т. XIII); перечень действующих лиц рассказа «Учителя и гувернеры» (т. XIII), связанного, по-видимому, с циклом «Отрывки из воспоминаний – своих и чужих».

Критико-публицистические статьи расширяют наши знания о Тургеневе – неутомимом популяризаторе русской культуры на Западе и европейской литературы в России. Таковы найденные в зарубежных изданиях предисловие к французскому переводу драматических произведений Пушкина, обращение к членам литературного общества «Художественная беседа» в Праге, многочисленные открытые письма в редакции и т. д. (т. XV). К ним примыкает и начало незаконченной рецензии <Об «Искушении святого Антония» Г. Флобера> (т. XIV), предназначавшейся для «Вестника Европы».

Незавершенная статья < Несколько мыслей о современном значении русского дворянства> (т. XIV) подтверждает сложность общественной позиции Тургенева в предреформенной борьбе между революционно-демократическим и консервативно-либеральным направлениями. Эта апелляция к образованнейшим из дворян с требованием немедленной отмены крепостного права проливает свет и на социальную проблематику «Дворянского гнезда».

Что же касается автобиографических и мемуарных материалов, то они являются ценнейшими документами, воссоздающими самый процесс формирования личности и мировоззрения писателя.

Научное достоинство Полного собрания сочинений заключается и в том, что здесь впервые печатаются редакции и варианты произведений Тургенева. Свод рукописных и других вариантов – результат мастерского прочтения сложнейших тургеневских автографов, итог большой работы по сравнению разнообразных рукописей (черновых, беловых, наборных), установлению промежуточных и окончательных редакций. Исследователи Тургенева получили возможность глубже осветить историю возникновения его поэтических идей и образов (см. планы-конспекты романов «Рудин», т. VI; «Накануне», т. VIII; «Новь», т. XII; повести «Несчастная», т. X и др.). Авторская правка черновиков, корректур, напечатанных произведений позволяет судить и о том, как оттачивался стиль тургеневских шедевров.

Только теперь широкому читателю стали известны и важные по своей идейной значимости целые абзацы и страницы из сочинений Тургенева, изъятые или искалеченные царской цензурой и по разным причинам так и не восстановленные писателем. Из опубликованной черновой редакции «Холостяка» (1849) выяснилось, например, что цензура вычеркнула очень существенные строки о крепостной деревне, включенные Тургеневым в реплику помещика Шпуньдика в первом акте: «…Пожары, недоимки, побеги… болезни… самому иногда крестьян лечить приходится, ну и лечишь. Какое в этом удовольствие, позвольте спросить?» и т. д. (см. т. II, стр. 444).

Первоначально в разделе «Варианты» помещались и ранние редакции, имеющие самостоятельное значение, и разночтения беловых и черновых автографов (т. I – IV). В ходе подготовки издания количество вновь обнаруженных ценных рукописных материалов все увеличивалось. Перед редакцией возник вопрос о необходимости изменения ранее выработанного принципа публикации тургеневских автографов, чтобы не превышать заранее запланированный листаж издания. Было принято решение – печатать черновые автографы произведений Тургенева не в томах сочинений, а отдельно.⁸. Так появились «Тургеневские сборники» .⁹– своего рода «спутники» Полного собрания сочинений.

Со всей тщательностью в строгостью проведена атрибуция тургеневских текстов. Это позволило исключить из издания вещи, принадлежность которых писателю убедительно не доказана (например, пародию на стихотворение А. Фета и «Экспромт») .¹⁰. Те же критерии отбора следовало бы распространить и на впервые публикуемую в Полном собрании сочинений пародию «Шестилетний обличитель» (т. XV). При всей несомненной ценности историко-литературных разысканий комментаторов авторство Тургенева в этом случае, кроме свидетельства одного из современников, не подкреплено другими фактическими данными.

Подобные тексты, принадлежность которых Тургеневу точно не установлена, а также коллективные вещи, где доля его участия хотя и несомненна, но четко не фиксируется.¹¹, и произведения, продиктованные писателем (например, «Капля жизни», сказка для детей в записи Я. Полонского), целесообразно было бы выделить в раздел «Dubia». Отсутствие этого раздела лишь в какой-то мере восполняется указателем «Приписываемое Тургеневу и коллективное» (т. XV).

Думается, что в Полное собрание сочинений должны были войти и некоторые литературно-философские опыты молодого Тургенева (они опубликованы в «Тургеневских сборниках»). Мы имеем в виду студенческое сочинение «Об одной эпиграмме Гомера» (на латинском языке), важное для характеристики формирования художественных интересов будущего писателя, и особенно письменные ответы на магистерском экзамене. Вторая работа – не только официальный документ, но и ценный материал для изучения теоретических взглядов Тургенева, прошедшего в Берлине «школу идей» немецкой классической философии, в первую очередь Гегеля.

Но особенно удивляет отсутствие в нынешнем Полном собрании сочинений «Предисловия» к первому тому издания 1880 года.¹², в котором Тургенев устанавливает порядок публикации своих произведений. Это «Предисловие», несомненно, известно редакторам, так как учтено ими при определении состава томов. Произошло, по-видимому, досадное недоразумение. (Кстати, названное предисловие не входило ни в, одно из советских изданий собраний сочинений писателя.)

Можно бы посетовать и на то, что в академическое издание не введены тургеневские иноязычные тексты, в том числе переводы произведений русских писателей на европейские языки. Но редакция обещает восполнить этот пробел выпуском дополнительного тома (см. т. XIII, стр. 538).

Новое собрание выгодно отличается от всех предшествующих и принципом расположения произведений. В прежних советских изданиях была принята композиционная структура, которую определил в 1880 году сам Тургенев, когда готовил к печати собрание своих сочинений. «Записки охотника» и романы, как наиболее значительные, с точки зрения писателя, художественные произведения, печатались в первых томах.

Такой порядок публикации не отражал подлинной картины творческого развития. Тургенева. Чтобы дать читателю верное представление об идейно-художественной эволюции писателя, теперь его произведения располагаются в хронологической последовательности. При этом с исключительным тактом учтена авторская воля: выделенные самим Тургеневым в целостные циклы «Записки охотника», «Сцены и комедии», «Литературные и житейские воспоминания» объединяются в соответствующих томах (II, III, IV, XIV). Вместе с тем романы публикуются не отдельной группой, а в окружении хронологически и идейно близких им других произведений, что является необходимой поправкой к тургеневскому плану.

Сложным представлялся вопрос о том, в каком порядке печатать критико-публицистические произведения, написанные в разное время и не включавшиеся самим писателем в собрания сочинений. Редакция нового издания систематизировала их по жанровому признаку (корреспонденции, речи, предисловия, открытые письма) и объединила в двух соседних томах (XIV, XV).

Не вызывает сомнений и перенесение некоторых произведений писателя, помещенных в издании 1953- 1958 годов в «Приложениях», в основной корпус нового собрания, таких, как «Собственная господская контора» (т. VI), «Записка об издании журнала «Хозяйственный указатель» (т. XV), <Речь на обеде в «Эрмитаже» 6/18 марта 1879 г.> (т. XV).

Но композиционная структура отдельных томов представляется не совсем удачной. Незаконченные произведения 40-х годов («Реформатор и русский немец», «Русский немец», «Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры») даются в XIII томе, куда вошли сочинения Тургенева позднейших лет. Эпиграммы и пародии 50 – 60-х годов, опубликованные лишь в XV тоне, как не имеющие «художественных заданий», отделены от подобных же эпиграмм и шуточных стихотворений 40-х годов (т. I). В обоих случаях нарушение хронологического принципа не оправдано ни волей автора, ни логикой развития его творчества.

Трудно переоценить огромную работу, проделанную опытными текстологами под руководством Н. Измайлова по установлению канонического текста сочинений Тургенева.

Очень важно было освободить тургеневские произведения от цензурных вторжений, ускользнувших от внимания предшествующих исследователей.

В то же время текстологи доказали, что в изданиях 1928 – 1934 и 1953 – 1958 годов редакторы порой произвольно вмешивались в авторский текст: например, в «Записках охотника» по рукописям восстанавливались некоторые места, которые Тургенев снимал, по-видимому, не по цензурным соображениям, а из-за их художественного несовершенства.¹³. Большое достоинство нового издания – чрезвычайно осторожное использование автографов, доцензурные варианты которых принимались только в тех единичных случаях, когда смысл произведения без них недостаточно ясен. В этом отношении особенно показателен обстоятельный критический анализ текста «Записок охотника».

Невозможно перечислить исправления всех ошибок, вкравшихся по разным причинам в текст, санкционированный самим Тургеневым. Только теперь из комедии «Провинциалка» (т. III) устранены все опечатки, замеченные писателем еще в издании 1880 года и лишь частично учтенные во всех последующих собраниях его сочинений. В ряде случаев поправки смысловых искажений вернули тургеневской фразе ее классическую строгость и ясность: в «Дворянском гнезде», например, Паншин назван «невыказавшимся художником» (т. VII, стр. 216) (вместо «невысказавшимся»), что передает авторскую иронию по отношению к герою. С уточнениями печатается последний рассказ Тургенева «Une fin», известный по французской публикации в «La Nouvelle Revue» (1886). Он дается не в вольном переводе Д. Григоровича, принятом раньше, а в новом, более верном переводе (т. XIII).

Можно указать лишь на отдельные недочеты в текстологической подготовке издания. К сожалению, изменения, которые вносились в авторизованный текст по более ранним источникам, не всегда мотивированы достаточно полно. Особенно в случаях, когда речь идет не об устранениях опечаток или смысловых искажений.¹⁴.

Есть и спорные текстологические обоснования. Думается, что не оправдано исключение из основного текста поэмы «Помещик» (1845) и перенесение в «Варианты» известной XXVIII строфы, где давалась ироническая характеристика К. Аксакова. Редакция ссылается на категорическое требование Тургенева снять эту строфу, когда в 1857 году поэма печаталась в сборнике «Для легкого чтения». Но ведь и в новом издании поэма дается по первой (1845), а не по второй прижизненной публикации (1857). Вернее было бет привести полностью тот текст, который отражал отношение Тургенева к славянофилам в 40-е годы.

Большое научно-исследовательское значение Полного собрания сочинений определяется и принципами комментирования текстов. Ключом к истолкованию отдельных произведений явились исходные творческие позиции Тургенева. По собственному признанию писателя, он стремился отразить в романах и повестях «самый образ и давление времени», всегда был в центре литературно-общественной борьбы. Именно поэтому в комментариях воссоздается генеалогия тургеневских художественных типов, вскрывается связь его сочинений с основными явлениями идейной жизни эпохи, а также с русской и мировой литературной традицией. Вот почему так ценны и необычайно полная сводка отзывов современников о произведениях Тургенева, и почти исчерпывающие сведения об их переводах на иностранные языки (см., например, данные о переводах «Дворянского гнезда», т. VII, стр. 498 – 503; «Дыма», т. IX, стр. 543 – 546).

Новые аспекты в осмысление литературной деятельности Тургенева вносит уточнение датировок ряда значительных его произведений. Так, установлено, что основная работа над «Бурмистром» падала на конец мая – первую половину июня 1847 года. Тургеневская помета «Зальцбрунн, в Силезии, июль 1847 г.» лишь подчеркивала его солидарность с антикрепостническим пафосом письма Белинского к Гоголю и отнюдь не отменяла идейной самостоятельности автора рассказа.

Сложно и полно, с существенными уточнениями, прослеживается в примечаниях эволюция художественного замысла произведений Тургенева.

Творческая история повестей 40 – 50-х годов («Дневника лишнего человека», «Переписки», «Якова Пасынкова») отражает стремление писателя при подготовке их к отдельному изданию (1856) возвысить тип романтика по сравнению с фигурами практических людей. Интересна и плодотворна гипотеза Е. Кийко о возможном сходстве между характером Пасынкова и тем психологическим портретом Белинского, который Тургенев «сам создал в своих воспоминаниях» (т. VI, стр. 537). Таким образом, яснее становится линия развития, ведущая от названных повестей к «Рудину».

Исключительно важно определение этапов работы Тургенева над романами «Дворянское гнездо» (комментарии Т. Головановой, т. VII) и «Отцы и дети» (комментарии А. Батюто, т. VIII).

В анализе чернового («парижского») автографа «Дворянского гнезда» – единственного дошедшего до нас рукописного источника романа – показано, как идея нравственного долга постепенно наполнялась общественным содержанием – призывом к самоотверженному делу во имя блага страдающего народа. «Парижская рукопись»»Отцов и детей» – беловой автограф, который Тургенев готовил к публикации в «Русском вестнике», – позволила установить, насколько учитывал писатель советы П. Анненкова, В. Боткина и М. Каткова, когда создавал тип нигилиста, какие свойства Базарова оттенял резче, стремясь к художественной правде его характера. Таким образом, появилась основа для убедительного вывода о том, что уже в 1861 году между Тургеневым и Катковым не было «ни единомыслия, ни тем более тесного идейного союза» (т. VIII, стр. 588).

Значительна работа комментаторов «Дыма» (т. IX) и «Нови» (т. XII). Выявление конкретных связей этих романов с эпохой углубило трактовку отдельных художественных образов (Ратмиров, губаревцы в «Дыме») или произведения в целом («Новь»). Так, установлено, что известная полемика между П. Лавровым и П. Ткачевым (1874) сыграла важную роль в формировании тургеневской концепции народнического движения.

Недостаточная изученность отдельных проблем творчества Тургенева явилась побудительной причиной к углубленному специальному исследованию их в комментариях или вводных заметках. Впервые, например, рассмотрены как целостное идейно-художественное единство статьи и рецензии 40 – 50-х годов (Л. Назаровой, т. I, V), повести и рассказы этого же времени в их соотнесении с творческим опытом Пушкина, Лермонтова и Гоголя (А. Дубовиковым, т. V). В комментариях к статье «Гамлет и Дон-Кихот» Ю. Левин выясняет традицию истолкования этих образов в европейских литературах, благодаря чему сложнее представляется и тургеневская концепция всемирно известных типов (т.VIII). Во вводной статье Е. Покусаева к примечаниям IX тома формулируются идейно-философские и эстетические принципы произведений 60-х годов. М. Алексеев освещает не только историю создания «Стихотворений в прозе», но исследует и художественную систему тургеневских шедевров, сложившуюся, по мнению ученого, вне зависимости от Шопенгауэра, Гейне, Леопарди, Бодлера (т. XIII).

Реальные примечания в Полном собрании сочинений Тургенева свежи, богаты наблюдениями и, что особенно существенно, органически дополняют комментарии, разъясняющие идейно-художественную проблематику произведений.

Но почти во всех томах с излишней тщательностью комментируются общеизвестные имена в названия (например, Талейран, т. VI, стр. 523; Меттерних, т. VII, стр. 512; Аполлон, т. IX, стр. 496; Северная Пальмира, т. IX, стр. 484). Между тем остаются без разъяснения некоторые непонятные для современного читателя слова (например, «спрохвала» – т. V, стр. 86), цитаты («простые и сладкие» звуки – т. V, стр. 370; «возводить в веря создания» – т. V, стр. 389), имена (Стефания Баденская – т. VI, стр. 390) и т. д.

В завершающем издана» XV томе помещен указатель имен, произведений писателя и отдельно – «Произведения и переводы Тургенева, не вошедшие в издание. Приписываемое Тургеневу и коллективное. Неосуществленные замыслы». Думается, что нет необходимости подробно разъяснять важность последнего перечня. Это надежный путеводитель и для любознательного читателя, и для специалиста-литературоведа, стимул к разысканию и атрибуции новых текстов писателя.

Сказанным но исчерпывается научное и общественно-культурное значение первого академического издания Тургенева. Оно открывает широкие перспективы изучения огромного литературного наследия писателя. Только теперь возникла прочная документальная база для создания капитальной «Летописи жизни и деятельности» Тургенева, его научной биографии, полной библиографии многочисленной литературы о нем.

Впервые опубликованные рукописные материалы намечают новые пути проникновения в проблематику и поэтику величайшего художника слова. Нет сомнения, что с выходом в свет Полного собрания сочинений Тургенева должны появиться и крупные обобщающие труды о творческих связях писателя с русской и зарубежной литературами.

Г. АНТОНОВА, Н. БЕЛОВА, И. ВИННИКОВА

г. Саратов

1. И. С. Тургенев, Сочинения в 12-ти томах. Под ред. К. Халабаева и Б. Эйхенбаума, ГИЗ, М.-Л. 1928 – 1934.[↩]
2. И. С. Тургенев, Собр. соч. в 11-ти томах. Под ред. Н. Л. Бродского, «Правда», М. 1949.[↩]
3. И. С. Тургенев. Собр. соч. в 12-та томах, Гослитиздат, М. 1953 – 1953.[↩]
4. См.: «Литературное наследство», т. 73. кн. 1 и 2 – «Из парижского архива И. С. Тургенева».[↩]
5. См.: «Литературное наследство», т. 76 – «И. С. Тургенев. Новые материалы и исследования».[↩]
6. Впервые были опубликованы в «Литературном наследстве», т. 73, кн. 1.[↩]
7. Впервые был опубликован в «Литературном наследстве», т. 73, кн. 1.[↩]
8. Надо сказать, что черновые автографы наиболее значительных произведений («Дворянского гнезда», «Накануне», «Отцов и детей», «Дыма», «Нови» и др.) справедливо приводятся в Полном собрании, но не во всем их объеме, а только в самых существенных вариантах. Эта неполнота публикации в известной степени компенсируется подробным описанием рукописей в текстологических примечаниях.[↩]
9. «Тургеневский сборник». Материалы к Полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева, вып. I – V, «Наука», М.-Л. 1964 – 1969. [↩]
10. И. С. Тургенев, Собр. соч., т. 10, стр. 100 – 101 («Я долго стоял неподвижно», «Все эти похвалы едва ль ко мне придутся»). [↩]
11. Например, предисловие к роману Б. Ауэрбаха «дача на Рейне» (1868), написанное Тургеневым совместно с Л. Пичем; коллективные сатирические стихотворения Тургенева, Некрасова и Дружинина «К портрету Краевского», «Загадка» (на И. П. Арапетова), «Послание к М. Н. Лонгинову».[↩]
12. См.: И. С. Тургенев, Сочинения, т. I, М. 1880, стр. V – VI.[↩]
13. Ср. текст «Чертопханова и Недопюскина» в издании Гослитиздата (т. I, стр. 367) и в новом издании (т. IV, стр. 303).[↩]
14. Например, в «Накануне» в основной текст издания 1883 года по черновому автографу и печатным источникам до 1880 года внесена следующая фраза: «Я с некоторых пор вижу странные сны. Что бы это значило?» (т. VIII, стр. 83). Но ведь не исключена возможность, что Тургенев сам снял эти строки: мысль о «странном» состоянии влюбленной Елены уже ясна была из контекста. Так, несколькими строками выше приведенной фразы значилось: «А ведь странно, однако, что я до сих пор, до двадцати лет, никого не любила!» И далее: «Долго не забуду я вчерашней поездки. Какие странные, новые, страшные впечатления!»[↩]