«Shakespeare is the canon». Исчерпывающая характеристика принадлежит перу известного литературоведа Г. Блума, чья книга долгое время была объектом критики и бурных дискуссий. Подобная решительность мысли порождает сомнения, вопросы, зреющие в умах критиков и читателей. Действительно ли Шекспир – универсальный автор, чей образ не потускнел в хаосе культурных и исторических перемен? Задал ли его поэтический дух тот стандарт в литературе, который смогли преодолеть лишь немногие художники слова?
Интерес к личности Шекспира, его творчеству, не угасающий в сердцах исследователей разных культур и эпох, развеивает наши сомнения. Гений Шекспира преодолевает языковые и культурные барьеры, его талант выходит за пределы не только временных, но и национальных границ.
Одной из культурных практик, которые как нельзя лучше подтверждают вневременность – и, главное, современность – Шекспира, стали международные семинары «Шекспир и культура Возрождения», освещающие грани творчества поэта и драматурга с разных сторон, будь то дискуссии о прагматике жанра, охватывающей драматические и поэтические формы, или же рассуждения о культурной стратегии петраркизма и антипетраркизма, что отчетливо проявляется в сонетах Шекспира и его современников.
Пятнадцатая научная сессия, проведенная в РГГУ в 2024 году, была посвящена теме «Шекспир как компаративная проблема. Русский Шекспир». Однако темы докладов охватывали широкий диапазон явлений как собственно английской, так и итальянской, испанской и, конечно же, русской литератур.
Е. Дмитриева в своем докладе затронула тему влияния Шекспира на становление русского романтизма. Е. Луценко поделилась планом монографии, который посвящен одному году (1937) из жизни прекрасной переводчицы Щепкиной-Куперник, и черновой редакцией перевода «Ромео и Джульетты». Проблеме перевода, но уже поэтических текстов, были посвящены доклады М. Смирновой и Т. Якушкиной: исследования коснулись проблемы перевода сонетов поэтов, чье мастерство не уступает перу Шекспира, – Кеведо и Петрарки. Л. Мазур-Пинская поделилась общим планом монографии о Шекспире Л. Пинского. А проблема компаративного сюжета была раскрыта в докладе М. Марковой, показавшей, как шекспировская «Буря» отразилась в художественном зеркале Мэри Стюарт.
Тон научной сессии задал доклад И. Шайтанова «Был ли Шекспир глобалистом?», затрагивающий насущную, современную проблему – глобализацию культуры. Но, казалось бы, причем здесь Шекспир? Исследователь полемизирует с гипотезой Ф. Леонарда, выдвинутой на страницах книги «Литература после глобализации», – идея глобального мира начинается с Шекспира. Шайтанов полагает, что идея шекспировской всемирности не тождественна глобализации и, прежде всего, концептуально воплощается в пьесах: Шекспир вписал свои драматические сюжеты не только в мировую историю, но и в географию, тем самым отринув правила, ограничивающие пространство и время.
А как же национальный вопрос? Ошибочно полагать, что Шекспир деконструировал само понятие нации, предвосхищая идею глобального мира. Всемирность не отрицает существования национальной идеи, а наоборот подразумевает объединение своего и противопоставление своего чужому. Быть может, Шекспир и вправду предсказал состояние грядущих эпох, воплотив его в образах текучести и всеобщности, но каков это образ? Этим вопросом я задалась, послушав столь интересное и глубокое сообщение. Думаю, ответ не может быть однозначным.