Железнодорожный модерн. Станция Измалково в текстах Ивана Бунина

Еще несколько лет назад на станции Измалково останавливались пригородные и пассажирские поезда, следовавшие из Ельца в направлении Орла и обратно. На станции висело расписание, работала касса, в станционном здании можно было укрыться от непогоды.

Теперь местные жители на границе Липецкой и Орловской областей пересели на автобус. Закрытая станция — одно из мест, связанных с жизнью и творчеством И. Бунина.

Cтанция Измалково: исторический экскурс

Силуэты станции Измалково довольно заметны в бунинских текстах. И если станцию легко узнать в корреспонденции и дневниках, то указание на нее в художественной прозе более остранено. М. Бахтин как-то отметил, что события в хронотопе «конкретизируются, обрастают плотью, наполняются кровью» [Бахтин 1975: 398]. В каждом элементе целого может отзываться картина русской провинции, релевантной для Бунина и его текстов. Маленькие железнодорожные станции в России так похожи друг на друга. И. Соколов-Микитов, переписывавшийся с Буниным, проецировал бунинское Измалково на остальную Россию. В очерке «Бунин» (1964) вспоминается медианная русская провинция — из исторического тумана выплывает кирпичный станционный контур, рядом с которым «прикрытые армяками, мерзли косматые мужицкие лошаденки, точно такие, как в изжитые бунинские времена» [Соколов-Микитов 1987: 145].

Жизнь русской глубинки сильно замедлена, и для сельского общества наличие железнодорожной станции всегда означает возможность выхода из состояния оцепенения. Прибытие поезда является важным локальным событием. Эту особенность провинции оживлял в воспоминаниях Д. Лихачев, замечая, как общество пригорода специально ждет у станции прибытия поезда [Лихачев 1989: 64]. Об удовольствии от наблюдения за прибывавшими на станцию поездами писал и Л. Андреев. Станционная повседневность располагала к ее последующему художественному воспроизводству, несмотря на ее относительную лаконичность. Следует заметить особую радость наблюдений за станционной жизнью двух интеллектуалов — Бунина и Андреева, которые состояли в переписке.

Железнодорожная линия между Орлом и Ельцом была открыта в 1870 году и стала частью Орловско-Грязской железной дороги. Частые приезды на станцию из Ельца или Орла, как и отъезды со станции, предполагали встречи с различными людьми. В Москве в 1906 году, едва ли не в день знакомства со своей будущей женой Верой Николаевной Муромцевой, Бунин задает ей вопрос по поводу генерала Муромцева, которого иногда видит на станции. Писатель спросил тогда, является ли генерал ее родственником. А 25 июля 1911 года уже сама Муромцева, ожидая в Измалково поезд, встретилась с Екатериной Михайловной Лопатиной — поэтессой и знакомой Бунина [Дмитриев 2007: 314]. Встреча подтверждает значимость станционного локуса в общественной жизни провинции. Усадьбы находились друг от друга на расстоянии, и пребывание на станции сулило неожиданные встречи.

Железнодорожное сообщение, пришедшее в орловскую провинцию и являвшееся цивилизационным достижением модерна, могло с опаской восприниматься некоторыми обитателями местных дворянских гнезд. Наиболее консервативные владельцы усадеб, «боясь железной дороги», по старинке порой пользовались лошадьми, вплоть до неблизких выездов в Москву [Найденов, Найденова 2018: 257].

Пассажирский справочник по Орловско-Грязской железной дороге указывает на принадлежность Измалково к IV классу железнодорожных станций. На станции имелся «буфет с холодными закусками, дамская уборная, телеграф» [Родзевич 1899: 51], а также почтовое отделение. Местные жители зарабатывали на обслуживании инфраструктуры. Бунин в «Окаянных днях» вспоминает измалковскую нарочную Махоточку, привозившую со станции телеграммы.

Штатное расписание станционных работников менялось от года к году. Существовали должности начальника станции, заместителя начальника станции и начальника почты. При почтово-телеграфной конторе числились чиновники, над­смотрщики и сторож. Архивные документы позволяют увидеть активное кадровое движение вокруг станции Измалково, причины которого сегодня сложно определить сколько-нибудь однозначно. Частая смена руководства на самой станции и на почте говорит о высокой кадровой текучке, особенно заметной в период Первой мировой войны.

Бунин активно пользовался станцией для самостоятельных поездок в Елец и отправлял через нее своих героев. Железнодорожный справочник подсказывает, что дорога от Ельца до Измалково составляла 41 версту и занимала порядка двух часов при цене билета 3-го класса в 58 коп. 2-й класс обходился в 1 руб. 15 коп., 1-й класс — в 1 руб. 55 коп. Отметим высокую разницу в стоимости проезда в разных по цвету вагонах. Стоимость поездки 1-м классом практически равнялась ярмарочной стоимости овцы, что делало поездку недоступной для не слишком состоятельных пассажиров. Другое дело было путешествие 3-м классом, позволявшее прочувствовать русскую действительность, как и «церковь, полевая дорога или речной пароход» [Вульфов 2007]. В «Железной дороге» А. Блока «народные» зеленые вагоны отличаются от желтых и синих своей звучностью — плачем и песнями. Последняя поездка Л. Толстого совершается именно в зеленом вагоне, близком к душе русского народа. Толстой сошел с поезда на станции Астапово, что находится не так далеко от бунинского Измалково.

Стремление к опрощению подталкивало интеллектуалов к познанию жизни социальных низов и подражанию им. Как отмечает А. Эткинд, в таких жестах демонстрируется и «просветительская позиция, в которой люди русской культуры выступают в роли защитников и помощников сектантского «народа»» [Эткинд 2016: 124].

История путешествий у Бунина могла включать в себя и поездки более высоким классом ради демонстрации персонажем собственной значимости. В рассказе «Апрель» (1938) герой покупает себе и местной учительнице два билета до Ельца 2-м классом. Есть и обратный эффект, когда несоответствие своего статуса способу перемещения вызывает у героя дискомфорт. Так, в неловкую ситуацию попадает в рассказе «Первый класс» (1930) железнодорожный рабочий, проехавший одну станцию в статусном вагоне дачного поезда.

Железнодорожный дискурс Бунина сообщает интересные сведения исследователям, реконструирующим повседневные железнодорожные практики в Российской империи.

В биографии писателя есть и ряд неприятных, даже оскорбительных, историй, связанных со станциями. Таков конфликт со стрелочником на станции Становой. Желая подать жалобу, Бунин столкнулся с местным жандармом, оказавшимся родственником обидчика. После препирательства с властями Бунин был посажен под замок, а потом вызволен знакомыми [Муромцева-Бунина 1989: 116]. Курьезный случай многое объясняет в устройстве вертикали станционной власти и элементах кумовства среди работников станции.

Строптивый нрав Бунина дает о себе знать и на станции Казаки поблизости от Измалково. В конце января 1891 года писатель по дороге в Орел спрыгнул с поезда. Падение смягчил снег, и оно не имело серьезных последствий. Стрелочник отвел Бунина на вокзал, где были неприятные объяснения с жандармом и начальником станции, после чего нарушителя отправили обратно в Елец. У этой истории любовный контекст — сложные отношения с Варварой Пащенко, постепенно заходившие в тупик из-за недопонимания между Буниным и ее отцом (известным елецким врачом). Подробно эта история изложена Буниным в письме к брату Юлию от конца марта 1891 года [Бунин 2003].

Создание инфраструктуры вокруг Измалково происходило на глазах писателя. Станция, открывавшаяся с косогоров, стала архитектурной доминантой местности. Силуэты непривычно возвышающейся станции среди равнинных пейзажей возникают в бунинских рассказах «Учитель» (1894), «Золотое дно» (1903) и др.

Период экономического роста в начале XX века способствовал развитию станции. Вокруг находились усадьбы с образцовой экономикой. Их владельцы активно использовали ресурсы своих хозяйств в обороте капиталов. Станционная инфраструктура к началу XX века уже насчитывала 18 различных построек [Родзевич 1899: 51]. Железнодорожный комплекс требовал обслуживания, поэтому в станционном здании периодически ремонтировали рамы, красили окна и двери. В отчете по эксплуатации Юго-Восточных железных дорог за 1904 год говорится, что на станции Измалково покрасили крышу пакгауза и устроили угольный сарай [Отчет… 1905: 416–438].