Сто тысяч «почему?»

Психология творчества говорит скорей о более или менее общем, а творческая история произведения сугубо индивидуальна и, вероятно, неповторима. По крайней мере, среди моих рассказов и повестей есть немало таких, чья история представляет собой загадку для меня самого. Почему они возникли и сложились так, а не иначе? Я далеко не всегда знаю это.

Прекрасно сказал Тициан Табидзе:

Не я пишу стихи.

Они, как повесть, пишут

Меня, и жизни ход

сопровождает их…

(Перевод Б. Пастернака.)

В 1972 году я отдыхал в санатории в древнем азербайджанском городе Шуша. Теперь это современный, очень красивый горный курорт, но раньше город был столицей бывшего Карабахского ханства, где жил, был визирем, трагически погиб и оставил незабываемый след наш великий поэт Вагиф. Я встречался и беседовал со старожилами, заходил в различные учреждения, – страницы моих блокнотов заполнялись впечатлениями и сведениями. Я горел желанием написать роман-дилогию, собираясь в первом томе рассказать об истории города, а во втором – о его сегодняшнем дне.

Я уже видел этот роман главу за главой, знал всех моих героев; события, сюжет были совершенно готовы. Иногда, – в свободное время, – спустившись во двор санатория, я наблюдал за отдыхающими, смотрел, как они поют и танцуют, но мысли мои были заняты романом, который я хотел написать; глядя на музыкантов, слушая музыку, я про себя повторял диалоги своих будущих героев.

И что вышло в результате? Роман так и не был написан. А вместо этого произошло нечто неожиданное для меня самого: зимой 1977 года, в Доме творчества Дубулты под Ригой, я отложил срочный сценарий и написал небольшую повесть «Шушу туман окутал».

В этой повести речь идет вовсе не о шушинской старине и даже не о шушинском нынешнем дне, а о людях, которые ненадолго сошлись в санатории, о том, что с ними там происходит. Это те самые люди, на которых я смотрел вскользь, чуть ли не мимоходом, обдумывая роман, занимавший все мои мысли, отнявшин уйму времени и который…