Синтез современности

Что появилось нового в жизни поэзии? Происходило ли в прошлом году освоение новых неизведанных территорий, штурм высот, открывающих дорогу вперед, или было топтание на месте, повторение пройденного, нудное окопное сидение? С полным основанием можно сказать, что поэзия не стояла в обороне, а вела активное наступление. Будучи самым оперативным видом искусства, стихи, рожденные жизнью, вторгались в действительность, оказывая на нее влияние. Примечательная черта прошлого литературного года – любовное внимание читателей к стихам, систематический и всеобщий интерес к работе поэтов. Не к отдельным модным именам, а ко всему, что делается в поэтической сфере.

Другой характерный штрих времени -бурный приток в литературу молодежи и творческие успехи мастеров. Читатели успели узнать и полюбить таких молодых поэтов, как Сергей Поликарпов, Владимир Дагуров, Инна Кашежева… У нас издавна бытовало мнение о том, что поэзия – удел молодости. Книги поэтов среднего и старшего поколений вносят существенные коррективы в это старое представление. Стихи Александра Прокофьева, Леонида Мартынова, Петруся Бровки, Вадима Шефнера, Наби Хазри, Николая Рыленкова, Василия Федорова, написанные в последние годы, стали неотъемлемым достоянием нашей современной поэзии. Нет никакого сомнения, что последний цикл стихов Максима Рыльского – «Тайна осенней листвы» – относится к числу непреходящих явлений литературы.

При всей стилевой множественности и разнообразии почерков, мне думается, можно выделить две основные тенденции, проявившиеся в эти ходы в поэзии. Первая – это непосредственный, эмоциональный отзыв на злобу дня, то есть поэтическое творчество, находящееся под непрерывным воздействием внешних импульсов. Другая, параллельная тенденция – художественное постижение современности, отливка образов и картин в законченные эпические формы.

Не надо думать, что одна тенденция лучше, а другая хуже. Стихотворение, написанное как ответ на злобу дня, может быть высокохудожественным произведением, воздействующим на читателя и тогда, когда все уже забыли о конкретном событии, вызвавшем к жизни стихи. Именно таково свойство многих стихов Леонида Мартынова (вспомним «Никогда», «Дедал»). Проблемы, волнующие современников, находят у Леонида Мартынова свое поэтическое решение. Насыщенные мыслями, дерзостные по своим метафорам, необычайные по структуре поэтических контрастов, стихи Леонида Мартынова завоевали прочный круг читателей.

Характерной чертой литературы последних лет было, пожалуй, вплоть до 1964 года, полное и безраздельное господство стихии лирического стиха. Периодические издания чаще всего и охотнее всего печатали циклы лирических стихотворений. Вечера лирики привлекали огромное количество слушателей. Бесчисленные сборники заполнялись стихами о любви, природе, жизни и смерти. Лирическая стихия проникла даже в прозу – необычайную популярность приобрел жанр лирической повести и новеллы. Поэты, как правило, чуждались в стихах повествовательно-описательной манеры, рифмованных очерков, столь любимых многими в начале 50-х годов.

Примечательно, что многие годы пользовались самой большой популярностью поэмы Александра Твардовского и особенна «За далью – даль», давшая энциклопедически широкую и обобщенную картину народной жизни. Творчество Александра Твардовского синтетично в том смысле, что счастливо сочетает в себе жгучий интерес к злобе дня с глубинным постижением современности. Но эпическое направление явно преобладает в его поэзии. Эпическое – не только начало всех начал в поэмах Твардовского, но и в его лирике. Думается, что народность содержания, выраженная в стихах, доступных самому широкому читателю, и непринужденно-разговорная отточенность формы и делают Александра Твардовского самой крупной фигурой в современной русской поэзии.

В конце 50-х и начале 60-х годов и опытные писатели, и литературная молодежь, увлеченная лирикой, еще только находились на подступах к эпосу современности. Но уже явственно ощущалось всеобщее стремление художественно осмыслить широкий круг жизненных явлений, показать действительность в ее сложности, в столкновениях и борьбе. Многоцветное сегодня остро нуждалось в том, чтобы найти отражение в стихотворном повествовании. Появление поэм «Седьмое небо» Василия Федорова и «Суд памяти» Егора Исаева было вызвано насущными потребностями жизни. «Седьмое небо» – произведение, состоящее из ряда акварельных новелл, это лирическая биография современника, в которой отразились существенные черты эпохи. Егор Исаев «всей многотрубной медью» поэмы оповестил, как сказывается время в человеческих судьбах Ив чем заключается неотрывность настоящего от не столь уж давнего военного прошлого. Осенью 1963 года появилось «Лонжюмо» Андрея Вознесенского – поэма серьезная по содержанию.

Критика горячо поддержала обращение к эпосу, видя в этом знамение времени. Отдельные стихотворения, циклы стихотворений, лирические дневники стали представляться авторам несколько узкими формами охвата действительности, и не удивительно, что значительное число поэтов – молодых и далеко не новичков – обратилось к жанру поэмы. Поэзия шла в наступление, и вслед за легкой артиллерией заговорили тяжелые орудия.

1964 год можно с полным основанием назвать годом больших поэм. Пожалуй, никогда еще у нас не было такого обилия заметных стихотворных повествований, как в 1964 году. В самом начале года появились поэмы «Моя родословная» Беллы Ахмадулиной и «Окнами на зарю» Сергея Викулова. Затем с поэмами выступили Сергей Наровчатов, Андрей Вознесенский, Владимир Фирсов… Крупнейшим событием литературного года было опубликование на русском языке поэмы Юстинаса Марцинкявичюса «Кровь и пепел», написанной несколько лет назад. Я назвал лишь небольшую часть поэтических повествований минувшего года.

Появляются еще произведения удачные и малоудачные, совершенные и весьма далёкие от совершенства. Есть гладкопись, наводящая скуку, тоску, как моросящий осенний дождь, есть и стихотворные «завихрения». Однако общий уровень стихотворной техники у нас заметно повысился. Многие авторы совершенно свободно «играют» ассонансами, аллитерациями и рифмами. Но поиски изощренных поэтических средств лишь тогда плодотворны, когда за ними стоит серьезность и верность содержанию, жизненность темы. Самые простые слова, заметил однажды Николай Тихонов, могут стать богатырями смысловых дружин.

Все меньше сочиняется произведений, иллюстрирующих положительными и отрицательными примерами общеизвестные газетные документы. Мне могут возразить, сказав, что так никогда не писал ни один поэт. Не будем выдавать желаемое за сущее. Перечитайте свежими глазами поэмы недавних лет. Вспомните засахаренный пейзаж из повестей и фильмов на деревенские темы. В памяти еще совсем свеж «душераздирающий» конфликт, показанный в кинофильме «В один прекрасный день», где был изобличен и посрамлен отсталый председатель передового колхоза, в котором полнейшее изобилие, но вот беда – нет на селе симфонического оркестра… В наши дни такого рода «творения» воспринимаются как забавный анахронизм.

Новый подход к «извечным» темам хорошо прослеживается на примере лирической поэмы Сергея Викулова «Окнами на зарю», повествующей о селе, в котором родился и вырос автор, о деревенской нови, но не плакатной, не показной в духе печально-знаменитого «рязанского чуда», а доподлинной. Сюжет поэмы – лирическое путешествие автора из города в вологодскую деревню. Поэт не чужой человек в родных местах, не дачник, он иронически пишет о тех, для кого деревня – это «рыбалка да с малиною чай, да на сене ночлег…». Нет, сельская экзотика не для автора поэмы, призывающего читателя увидеть действительность такой, какова она на самом деле. Уже в первой главе Сергей Викулов декларирует свое настойчивое желание сказать о том, что нынче деревня не та, что раньше: она живет по-иному, в ней нет ничего от страны Муравии, которую искал герой знаменитой поэмы Александра Твардовского – Никита Моргунок. Что же сталось с искателем мужицкого счастья?

Нету старой деревни! Кого нам обманывать?!

Моргунка тоже нет. Уработался. Спит.

Правдиво показывает Сергей Викулов, как происходило в годы культа личности разорение деревни, как началось бегство из села, как хозяйство, клонившееся к упадку, подкосила война, как тяжел и долог был путь солдата-пахаря к победе. Автор рассказывает о том, что раньше «теткин дом – он четвертым стоял на посаде, а сегодня он первым стоит на краю». Но в поэме нет пессимистического взгляда на сельскую жизнь. В эпилоге автор рисует, как заброшенную пашню расчищает бульдозер: «Он безжалостен, этот железный пророк! И упрямая сила его – как зарок, что земле молодеть!» Правда, заключительная часть несколько декларативна. Иногда стих поэмы вял и бесцветен, живые и точные определения, идущие от народной лексики, соседствуют с канцелярскими речениями, есть длинноты… Но при всех очевидных художественных просчетах в поэме мы ощущаем биение живого поэтического сердца.

Поэма Беллы Ахмадулиной «Моя родословная» при своем появлении в свет вызвала значительный читательский интерес.