Расширяющийся смысл истории

Дискуссия о пролетарской культуре, возникнув еще в конце прошлого века в среде западноевропейской социал-демократии (среди ее участников были К. Каутский, П. Лафарг, Ф. Меринг, К. Цеткин), продолжалась в общей сложности на протяжении более четырех десятилетий. В период первой русской революции началось обсуждение проблем нового, связанного с революционным рабочим движением искусства на страницах российской социал-демократической прессы. Его непосредственным продолжением была бурная полемика послеоктябрьских лет. С начала 20-х годов и вплоть до середины 30-х дискуссия о пролетарской культуре приобретает международный характер, захватив, не только европейские страны, но и США, Китай, Японию…

Еще несколько лет назад мы могли с уверенностью сказать, что споры о пролетарской культуре уже отошли в прошлое. (Заметим, что сам термин «пролетарская культура» настолько прочно исчез из нашего обихода, что мы не найдем его сегодня ни в одной из энциклопедий, в том числе и в, литературной.) Однако в последнее время понятие это и весь сопряженный с ним круг проблем вновь стали предметом внимания и острой полемики, прежде всего в зарубежной критике.

В наиболее общем плане этот новый, как бы возникший на очередном витке исторической спирали интерес к понятиям «пролетарская культура» и «пролетарская литература», несомненно, связан с последствиями общественных потрясений конца 60-х – начала 70-х годов – с коренным изменением всей культурно-идеологической ситуации на волне обострения социальных конфликтов «общества потребления».

На рубеже нынешнего десятилетия мы стали свидетелями очевидного и достаточно резкого сдвига в отношении к «рабочей теме» со стороны западного читателя, писателя, буржуазного издателя, сдвига, во многом обусловленного общим процессом интенсивной политизации искусства, ростом интереса к социальной проблематике, к жизни демократических слоев, но одновременно, вне всякого сомнения, отражающего и изменившееся представление о роли рабочего класса в социальной структуре современного общества.

Как известно, в последние годы произведения о рабочем классе уплели большой общественный резонанс в целом ряде стран – достаточно назвать произведения М. фон дер Грюна, документальную прозу Г. Вальрафа (ФРГ), пьесу А. Плейтера «Закройте вход в шахту» Англия), роман «Забастовка» Д. Чандлера, пьесы С. Лидман «Рудник» и «В спецовках» (Швеция), роман «Недолгий сон» Накадзато : Сисё (Япония) и др.

Рабочая тема привлекает сегодня писателей самой разной идейной и художественной ориентации. Возникла уже и своего рода мода на «рабочие романы», вызвавшая появление целого ряда произведений, созданных по рецептам откровенно коммерческой или охранительной литературы. Одновременно все чаще пропагандируется лозунги ультралевого толка, рассматривающие рабочую литературу как инструмент «социально-революционного действия» и отказывающие ей при этом в праве на какую бы то ни было эстетическую специфику. Происходит, таким образом, столкновение самых разных взглядов на рабочую литературу, причем понятие это становится в 70-е годы объектом не только эстетической полемики, но и в не меньшей мере идеологической борьбы.

Нельзя не отметить также и другие новые веяния, такие, например, как возникновение достаточно широкого общественного интереса к творчеству писателей из рабочей среды. В литературной периодике в последнее время все чаще появляются статьи о непрофессиональных писателях-рабочих, о проблемах и трудностях ах творческой деятельности, о необходимости создания для них специальных литературных организаций, издательской базы и пр.

Вероятно, наиболее показателен в этом смысле опыт современного литературного развития ФРГ, где уже на протяжении нескольких лет существует «движение пишущих рабочих», имеющее сегодня разветвленную сеть литературных объединений (более чем в тридцати городах страны), – так называемые «Кружки рабочей литературы», которые издают свои книги и сборники¹.

Первый такого рода кружок был организован еще в 1969 году при «Группе 61» как объединение непрофессиональных писателей-рабочих. «Дортмундская группа» с самого начала декларировала ориентацию на демократического читателя, на отражение в литературе «мира труда». Именно ей и принадлежит заслуга введения в западногерманскую литературу рабочей тематики (творчество Макса фон дер Грюна, Йозефа Рединга, Гюнтера Вальрафа). Десятилетие «Группы 61» вызвало широкий отклик в западногерманской прессе, где появились статьи об истории группировки, были рассмотрены итоги ее деятельности и пр. В возникшем вслед за тем дискуссионном обсуждении проблем современной рабочей литературы в ФРГ было уделено большое внимание внутреннему конфликту в «Группе 61», который привел в 1970 году к отделению от нее «Кружка рабочей литературы», а в дальнейшем послужил поводом для длительной полемики².

В этом споре обнаружилось, что полемика разгорелась вокруг тех самых вопросов, которые были предметом ожесточенных дискуссий в пролетарском литературном движении 20-х годов. В чем состоит пролетарская специфика в литературе? В том, чтобы показывать жизнь рабочих, или в том, чтобы сами рабочие писали для рабочих? В чем должна заключаться социальная функция рабочей литературы – в простом ли отображении жизни рабочего на производстве или в том, чтобы выполнять задачи агитационной литературы, стремящейся к активному преобразованию общества?

«Рабочие и служащие уже не хотели быть лишь объектом литературы, они должны были стать ее субъектом: не только быть описанными, но и писать, стремясь через описание условий жизни добиться их изменения» – так охарактеризовал программу самоопределения «Кружка рабочей литературы» на страницах журнала «Кюрбискерн» Вальтер Фрицше³.

Характерно, что вслед за тем встал и целый ряд других проблем, хорошо знакомых по материалам дискуссий прошлых лет. Некоторые участники кружка настаивали, например, на том, что эстетическая специфика пролетарской литературы должна заключаться в чрезвычайной простоте ее формы, ибо только это может обеспечить массовую рабочую аудиторию. Отсюда – недоверие ко всякого рода «литературности», решительное предпочтение очерка, репортажа, документа всем остальным традиционным жанрам.

Здесь вспоминаются прежде всего споры о революционно-пролетарском искусстве в самой Германии в 20-х – начале 30-х годов, возникновение которых было связано, в частности, с движением рабочих корреспондентов, со столь характерным для немецкой революционной литературы тех лет противопоставлением документального начала художественному, наконец, с выдвинутой в те годы в литературной полемике дилеммой: «искусство или пропаганда социальной революции». Более того, почти все основные позиции, которые мы находим в современных спорах о рабочей литературе, уже были в свое время так или иначе, в том или ином контексте заявлены в практике мирового пролетарского литературного движения.

Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к литературной периодике прошлых лет, например, заглянуть, хотя бы бегло, в журнал «Вестник иностранной литературы», издававшийся в СССР в качестве органа МОРПа. В опубликованных здесь статьях и многочисленных дискуссионных выступлениях, посвященных проблеме генезиса пролетарской литературы, ее творческого метода, ее отношения к наследию, в материалах широкого обсуждения вопроса о возможности возникновения пролетарской культуры в условиях капитализма, в спорах о «рабочем призыве» в литературу, о профессионализме в искусстве, о критериях его оценки, социологических и эстетических, рельефно отразились сильные и слабые стороны мирового пролетарского литературного движения 20 – 30-х годов.

Уместно вспомнить одно весьма современно звучащее высказывание Иоганнеса Бехера. Датируемое 1935 годом, оно не только подводило итоги прошлому, но, как показывает ход событий, во многом проецировалось и в будущее. В отчете Международному объединению революционных писателей о работе. Парижского конгресса в защиту культуры Бехер заметил: «Все наши дискуссии показали, как

важно было бы написать историю Союза пролетарско-революционных писателей или, иначе говоря, историю того, какие проблемы возникали за время нашего развития. Еще важнее было бы создать, наконец, историю РАППа. Получается, что мы беспрерывно – но, естественно, в другой обстановке – обсуждаем старые проблемы, причем нашим друзьям остается неизвестным, что эти проблемы обсуждались и раньше» ⁴.

Сегодня мы должны констатировать совершенно необычный для прошлых лет интерес к истории пролетарского литературного движения. Приведем только один пример, может быть, наиболее выразительный, – перечень изданий и публикаций по этой проблематике в Японии. Н. Фельдман-Конрад, автор книги «Японское пролетарское литературное движение в документах», сообщает следующие данные: «Двумя издательствами были выпущены многотомные серии, содержащие все сколько-нибудь значительное, что в свое время дала пролетарская литература и что погребено на страницах журналов, ставших ныне библиографической редкостью, причем издавались не только рассказы, стихи, очерки, но и критико-теоретические статьи. Это «Серия по истории японской пролетарской литературы» в десяти томах (изд. «Аоки-сётэн», 1957) и «Серия по истории японской пролетарской литературы» в девяти томах (изд. «Санъити себо», 1958)… Отдельными изданиями вышло более пятидесяти работ, 8 том числе такие капитальные труды, как «История японской пролетарской литературы» Ямада Сэйдзабуро в двух томах… а также «История японского пролетарского литературного движения» Ара Масахито и «История теории японской пролетарской литературы» Итидзё Сигэми» ⁵-. К этому следует добавить, что в самое последнее время в Токио вышли семь томов серии «Мировое пролетарское литературное движение.

1. См.: «Литература и классовая борьба» (беседа с председателем ГКП Куртом Бахманом), – «Иностранная литература», 1972, N 2; И. Млечина, Литература и «общество потребления». Западногерманский роман 60-х – начала 70-х годов, «Художественная литература», М. 1975.[↩]
2. Любопытно, что отделение «Кружка рабочей литературы» от «Группы 61» произошло по инициативе Гюнтера Вальрафа, Эрики Рунге и Ангелики Мехтель в связи с отказом большинства участников «Дортмундской группы» взять курс на более активное привлечение рабочих к литературному творчеству (см. реферативный журнал «Общественные науки за рубежом, Литературоведение», 1974, N 4, стр. 198).[↩]
3. Цит. по: «Иностранная литература», 1973, N 4, стр. 218.[↩]
4. »Литературное наследство», 1969, т. 81, стр. 102. [↩]
5. Н. И. Фельдман-Конрад, Японское пролетарское литературное движение в документах, «Наука», М. 1972, стр. 3 – 4.[↩]