О закономерностях современного литературного развития

1

Народность и партийность советской литературы являются понятиями, в которых выражен закон ее исторического бытия. Вне этих понятий невозможно себе представить нашу литературу.

Существует сложная, глубокая, многообразная связь народа, партии с литературой, и недавняя встреча руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства еще раз свидетельствует о прямых и открытых отношениях между литературой и советским обществом.

Сама встреча и отклик, который она получила, жгучая заинтересованность всего народа в том, чтобы художественное творчество шло правильным путем, являются ярчайшей демонстрацией народности и партийности нашей литературы.

Речь Н. С. Хрущева, выступление Л. Ф. Ильичева и другие выступления в Свердловском зале, выступления во всех тех аудиториях, где так страстно и бурно было продолжено обсуждение, были проникнуты заботой о том, чтобы советская литература обладала всей мощью воздействия на души людей, которую она может и должна иметь.

Большие требования были предъявлены, и большая чуткость, большая любовь стояли за этой строгостью требований.

При обсуждении актуальных вопросов современной литературы, естественно, возникла во всей своей остроте проблема борьбы двух идеологий, был разоблачен смысл «теорий» идеологического сосуществования, которые просачивались и в наш лагерь.

Противопоставление литературы социалистического мира и литературы капитализма приобрело особую резкость в свете выдвинутых на первый план идеологических и творческих задач. Советское литературоведение обязано сделать из этого все надлежащие выводы, и в частности ему предстоит шире и основательнее изучать закономерности развития литературы в нашу эпоху, что открывает путь к углубленному познанию бурно протекающих процессов, которые изменяют облик всемирной литературы нашего времени.

Нужны крупные, масштабные работы, в которых была бы последовательно и всесторонне развита и обоснована концепция новой эпохи всемирной литературы и была бы показана несостоятельность противопоставляемых нам буржуазных теорий.

2

Подлинно научными могут быть лишь те исследования процессов современной литературы, в основе которых лежит ясное понимание коренных перемен, совершенных во всем мире социалистической революцией. Эта революция опрокинула все старые пропорции и соотношения в области литературы: она придала огромное усиление всему прогрессивному во всемирной литературе и обнажила гниль и бесплодие всего реакционного в ней. Начинается бурное расщепление, происходит одновременное развитие новых сил и углубление кризиса старых направлений.

Ленинская теория двух культур дает возможность представить объем и значение происходящего сдвига. Она составляет основу социалистической концепции всемирной литературы нашего времени.

С тех пор как Ленин установил, что внутри якобы целой национальной культуры постоянно происходит выделение элементов демократической и социалистической культуры, – прошло не просто полвека, а полвека социалистической революции.

Действие закона, установленного Лениным, привело к разделению культур не только в определенных национальных рамках, но и в мировом масштабе. Социалистическая культура получила неограниченные возможности развития в лагере социализма. Буржуазная культура остается «господствующей» в капиталистическом лагере, но закон двух культур и в этой части современного мира приобретает изменившееся значение: «элементы демократической и социалистической культуры» развились настолько и получают такую идейно-творческую поддержку от культуры социалистического мира, что можно уверенно говорить, например, о литературе социалистического реализма внутри французской или английской современных литератур, наряду с общим возрастанием и обострением социально-критического начала в этих литературах.

С другой стороны, «господствующая культура» прошла за эти полвека сложнейший путь деградации, имеющий свою внутреннюю логику кризиса, и в настоящее время являет картину распада, охватывающего все области этой культуры.

Существует оправдывающая все это современная философия, существует эстетика модернизма, «мотивирующая» явления распада.

Борьба двух культур внутри капиталистического общества происходит в изменившихся условиях. «Два великих классовых лагеря всего капиталистического мира», – как сказано у Ленина, – то есть лагери труда и капитала, лагери народа и буржуазии, противостоят друг другу, как и полвека тому назад, однако сам капиталистический мир сделался за эти полвека одним из двух «лагерей» современности, что придает процессам классовой борьбы внутри капитализма небывалую остроту.

Выдвинутое Лениным противопоставление «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения» – «национальной культуре буржуазии» сохраняет все свое значение и в наше время, но расстановка сил изменилась в корне, поскольку существует и победоносно развивается в мировом масштабе социалистическая культура, являющаяся основным устоем современной «интернациональной культуры», а высвобождение элементов демократической и социалистической культуры внутри якобы целых национальных культур капиталистического мира возрастает.

Вне этой сложной диалектики процессов современной культуры нельзя дать правильную картину совершающихся в этой области изменений.

Произошли глубочайшие изменения и в положении современных наций. В социалистическом мире происходит сближение наций и их культур, все дальше идет процесс их разрастающегося взаимодействия. Разваливаются колониальные империи, и одна за другой поднимаются из векового рабства полные энергии новые нации. Американский империализм делает ставку на обезличивающую «денационализацию», как главную опору вожделенного мирового господства, но не оставлены еще и националистические претензии вроде «каролингской мечты», с которой носятся сегодня реакционные идеологи во Франции.

Когда Ленин подчеркивал в свое время, что «интернациональная культура не безнациональна», это было предвидением того подлинно диалектического соотношения между национальным и интернациональным, которое устанавливается с такой естественностью в условиях социализма.

Советское литературоведение отдает себе отчет в том, что исследование современной литературы становится прежде всего исследованием двух противоположных направлений литературного развития, двух концепций творчества, двух тональностей, господствующих в литературе. В этом направлении ведутся работы, фронт которых необходимо значительно расширить.

3

Обратимся к закономерностям распада, которым охвачена современная литература буржуазного общества.

В самом широком смысле это – дегуманизация литературы. Самый термин, возникший после первой мировой войны (впервые его вводит Ортега-и-Гассет), впоследствии становится общепринятым, поскольку он точно соответствует реально происходящему процессу. Утрата человека всем искусством и литературой, в частности, естественно представляет длительный и очень сложный процесс. На протяжении столетий искусство и литература как бы обретали человека, расширяя все время представление о нем, теперь начался крутой спуск с достигнутых некогда высот.

После первой мировой войны кризис буржуазного искусства и литературы приобретает открытый и демонстративный характер: «дада», сюрреализм, вытекающий из «дада», всеохватывающее, приобретающее бесчисленное множество оттенков, многослойное и многостороннее разложение имеет своей почвой именно «дегуманизацию» – обесчеловечение. Есть исследователи, которые предпочитают приставке de приставку ab, и тогда получается еще более броско: расчеловечение.

Это и есть самое главное в современном кризисе искусства и литературы.

Следует сопоставить и связать процессы дегуманизации, происходящие в литературе, с тем, что совершается синхронно в живописи, в музыке: первые заявки абстракционизма, сделанные Кандинским в Мюнхене, первые шаги «дада» в Цюрихе, поиски додекафонии в музыке Шёнберга- все это стороны одного процесса.

Поскольку в искусстве и литературе утрачен человек, вся проблематика опустошенной, обессмысленной формы приобретает значение иллюстрации духовного маразма. Грубоватое, но вместе с тем верное и точное определение этому дает Жан Дюбюффе, называя себя приверженцем «art brut», что в переводе с французского означает: «дикое искусство».

Можно привести сколько угодно примеров, показывающих, каков идеологический фон обесчеловечения искусства и литературы. Бердяевым, Шпенглером, Тойнби и множеством других пророков кризиса предсказана неизбежная гибель современной цивилизации. Вторя историкам и философам, Фрейд, Юнг, Адлер и другие психоаналитики всесторонне разработали теорию «неполноценности» современного человека. Карен Харней констатирует, что под воздействием социальной опустошенности неуклонно возрастает «доминирующее над всем чувство тревоги и незащищенности» и становится широко распространенным «невротическое состояние», которое «проявляется у индивида в чувстве изолированности, враждебности, страха и недостатка уверенности в себе».

Явления литературного распада находятся в соответствии с философскими, историческими, психоаналитическими концепциями, которые пользуются признанием в современном капиталистическом мире.

Среди многочисленных попыток измерить глубину падения модернистского искусства заслуживают внимания рассуждения о «литературном пространстве». Это понятие вводит французский писатель-критик Морис Бланшо, сделавший попытку проникнуть в глубь основных мотивов современного искусства. Весьма пессимистическая концепция Мориса Бланшо сводится к тому, что «литературным пространством» современности является «пространство смерти», где литература и может достигнуть своих последних высот. Художник всегда подобен Орфею, который спускается в царство смерти в поисках Евридики.

После Бланшо о «литературном пространстве» говорили и другие, причем все убедительнее становилось, что оно имеет в современных условиях роковое сходство с «шагреневой кожей» Бальзака и постоянно сжимается: буржуазная литература все более тяготеет к ирреальному, все более последовательно проявляется тенденция разрушения формы и содержания.

В этом метафорическом выражении содержится признание, что современная литература, защищающая капитализм, живет не в просторном мире, где перед ней все дальше и дальше раскрываются богатства действительности, а в мире конвульсий, где подлинно яркое и значительное творчество становится все, более недостижимым.

Закономерностью является продолжающийся распад жанров современной буржуазной литературы. Особенно характерны явления распада в области современного романа. «Школа нового романа», уже несколько лет насаждаемая во Франции литераторами, которые откровенно себя называют сторонниками «антиромана», представляет характерное в этом отношении явление. И в произведениях Бютора, Робб-Грийе, Клода Симона, и в их теоретических статьях, на которые они не скупятся, наглядна неудовлетворенность литературой, которая ценила человека и была обращена к нему.