Кассандра

Традиция видеть Петербург как город хтонический, чудище, поднявшееся из болот (из пучины хаоса), идет от Пушкина: «И всплыл Петрополь, как Тритон…» И уже Пушкин пророчит городу, зачатому во грехе усмирения природы, гибель от нашествия взбунтовавшейся стихии.

В стихи О. Мандельштама пророческий мотив близкой гибели петербургской цивилизации врывается в 1916 году:

В Петрополе прозрачном мы умрем,

Где властвует над нами Прозерпина.

Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,

И каждый час нам смертная година.

(«Петрополь», 1916)

И если у Пушкина в «Медном всаднике» ужас перед необузданной стихией смешивается с восхищением ужасной волей создателя города, и Петербург гибнет в демоническом столкновении стихии и человеческой воли, в каком-то сатанинском катаклизме, то у Мандельштама эта гибель приходит от «изнеможения в крови».

В период революции 1917 года предчувствия-пророчества сменяются уже «живыми» картинами гибели:

Когда октябрьский нам готовил временщик

Ярмо насилия и злобы

И ощетинился убийца-броневик,

И пулеметчик низколобый…

В образной системе Мандельштама гибель Петербурга, города-цивилизации, рассматривается на фоне гибели двух других великих городов-цивилизаций — Иерусалима¹ и Трои. Тема Трои и войны между ахейцами и троянцами полнозвучно явится позднее, в 1920 году, уже постмортум:

Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?

Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник…

(«За то, что я руки твои не сумел удержать…»)

О гибели Трои пророчила дочь троянского царя Приама Кассандра, получившая от влюбленного в нее Аполлона дар прорицания. Однако царевна отвергла покровителя Муз, за что была им изощренно наказана: никто не верил ее прорицаниям… Она в исступлении пророчила падение Трои, смерть близких и свою собственную гибель, но была бессильна все это предотвратить: ее считали безумной.

В русской поэзии начала XX века такой пророчицей гибели родного города казалась Зинаида Гиппиус.

ПЕТЕРБУРГ

Сергею Платоновичу Каблукову

Люблю тебя, Петра творенье…

Твой остов прям, твой облик жёсток,

Шершавопыльный — сер гранит,

И каждый зыбкий перекресток

Тупым предательством дрожит.

Твое холодное кипенье

Страшней бездвижности пустынь.

Твое дыханье — смерть и тленье,

А воды — горькая полынь.

Как уголь, дни, — а ночи белы,

Из скверов тянет трупной мглой.

И свод небесный, остеклелый

Пронзен заречною иглой.

……………………………………………

Нет! Ты утонешь в тине черной,

Проклятый город, Божий враг,

И червь болотный, червь упорный

Изъест твой каменный костяк.

1909

Эта горячая ненависть — от горячей любви, и через десять лет, в 1919-м, уже после катастрофы, Гиппиус плачет на петербургских камнях:

В минуты вещих одиночеств

Я проклял берег твой, Нева.

И вот, сбылись моих пророчеств

Неосторожные слова.

Мой город строгий, город милый!

Я ненавидел — но тебя ль?

Я ненавидел плен твой стылый,

Твою покорную печаль.

О, не тебя, но повседневность

И рабий сон твой проклял я…

Остра, как ненависть, как ревность,

Любовь жестокая моя.

Проклятия Гиппиус обращены к покорности и рабству («рабий сон»), ее гимн — декабристам, «первенцам свободы». В том же 1909-м она отмечает годовщину их восстания стихотворением, затем эти стихотворные посвящения становятся традиционными, становятся целой серией стихов на 14 декабря…

14 ДЕКАБРЯ

Ужель прошло — и нет возврата?

В морозный день, в заветный час,

Они, на площади Сената,

Тогда сошлися в первый раз.

…………………………………………………

Минули годы, годы, годы…

А мы все там, где были вы.

Смотрите, первенцы свободы:

Мороз на берегах Невы!

…………………………………………

И в день декабрьской годовщины

Мы тени милые зовем:

Сойдите в смертные долины,

Дыханьем вашим — оживем.

………………………………………………..

И вашими пойдем стопами,

И ваше будем пить вино…

О, если б начатое вами

Свершить нам было суждено!

Петербург начала XX века предал Петербург начала XIX. Покорность есть предательство героев прошлого. В стихотворении «Петроград» от 14 декабря 1914 года пророчица ненавидит и проклинает город за это предательство: «Изменникам измены не позорны. / Придет отмщению своя пора… / Но стыдно тем, кто, весело-покорны, / С предателями предали Петра…»², а в стихотворении «14 декабря 1917 года» — просит прощения у «чистых героев» прошлого:

1. Подробнее на эту тему см.: Вайман Н. Черное солнце Мандельштама. М.: Аграф, 2013. [↩]
2. Здесь имеется в виду и переименование города из Петербурга в Петроград, предательство не только духа, но и буквы дела Петра.[↩]