Кассандра
Традиция видеть Петербург как город хтонический, чудище, поднявшееся из болот (из пучины хаоса), идет от Пушкина: «И всплыл Петрополь, как Тритон…» И уже Пушкин пророчит городу, зачатому во грехе усмирения природы, гибель от нашествия взбунтовавшейся стихии.
В стихи О. Мандельштама пророческий мотив близкой гибели петербургской цивилизации врывается в 1916 году:
В Петрополе прозрачном мы умрем,
Где властвует над нами Прозерпина.
Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,
И каждый час нам смертная година.
(«Петрополь», 1916)
И если у Пушкина в «Медном всаднике» ужас перед необузданной стихией смешивается с восхищением ужасной волей создателя города, и Петербург гибнет в демоническом столкновении стихии и человеческой воли, в каком-то сатанинском катаклизме, то у Мандельштама эта гибель приходит от «изнеможения в крови».
В период революции 1917 года предчувствия-пророчества сменяются уже «живыми» картинами гибели:
Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулеметчик низколобый…
В образной системе Мандельштама гибель Петербурга, города-цивилизации, рассматривается на фоне гибели двух других великих городов-цивилизаций — Иерусалима1 и Трои. Тема Трои и войны между ахейцами и троянцами полнозвучно явится позднее, в 1920 году, уже постмортум:
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник…
(«За то, что я руки твои не сумел удержать…»)
О гибели Трои пророчила дочь троянского царя Приама Кассандра, получившая от влюбленного в нее Аполлона дар прорицания. Однако царевна отвергла покровителя Муз, за что была им изощренно наказана: никто не верил ее прорицаниям… Она в исступлении пророчила падение Трои, смерть близких и свою собственную гибель, но была бессильна все это предотвратить: ее считали безумной.
В русской поэзии начала XX века такой пророчицей гибели родного города казалась Зинаида Гиппиус.
ПЕТЕРБУРГ
Сергею Платоновичу Каблукову
Люблю тебя, Петра творенье…
Твой остов прям, твой облик жёсток,
Шершавопыльный — сер гранит,
И каждый зыбкий перекресток
Тупым предательством дрожит.
Твое холодное кипенье
Страшней бездвижности пустынь.
Твое дыханье — смерть и тленье,
А воды — горькая полынь.
Как уголь, дни, — а ночи белы,
Из скверов тянет трупной мглой.
И свод небесный, остеклелый
Пронзен заречною иглой.
……………………………………………
Нет! Ты утонешь в тине черной,
Проклятый город, Божий враг,
И червь болотный, червь упорный
Изъест твой каменный костяк.
1909
Эта горячая ненависть — от горячей любви, и через десять лет, в 1919-м, уже после катастрофы, Гиппиус плачет на петербургских камнях:
В минуты вещих одиночеств
Я проклял берег твой, Нева.
И вот, сбылись моих пророчеств
Неосторожные слова.
Мой город строгий, город милый!
Я ненавидел — но тебя ль?
Я ненавидел плен твой стылый,
Твою покорную печаль.
О, не тебя, но повседневность
И рабий сон твой проклял я…
Остра, как ненависть, как ревность,
Любовь жестокая моя.
Проклятия Гиппиус обращены к покорности и рабству («рабий сон»), ее гимн — декабристам, «первенцам свободы». В том же 1909-м она отмечает годовщину их восстания стихотворением, затем эти стихотворные посвящения становятся традиционными, становятся целой серией стихов на 14 декабря…
14 ДЕКАБРЯ
Ужель прошло — и нет возврата?
В морозный день, в заветный час,
Они, на площади Сената,
Тогда сошлися в первый раз.
…………………………………………………
Минули годы, годы, годы…
А мы все там, где были вы.
Смотрите, первенцы свободы:
Мороз на берегах Невы!
…………………………………………
И в день декабрьской годовщины
Мы тени милые зовем:
Сойдите в смертные долины,
Дыханьем вашим — оживем.
………………………………………………..
И вашими пойдем стопами,
И ваше будем пить вино…
О, если б начатое вами
Свершить нам было суждено!
Петербург начала XX века предал Петербург начала XIX. Покорность есть предательство героев прошлого. В стихотворении «Петроград» от 14 декабря 1914 года пророчица ненавидит и проклинает город за это предательство: «Изменникам измены не позорны. / Придет отмщению своя пора… / Но стыдно тем, кто, весело-покорны, / С предателями предали Петра…»2, а в стихотворении «14 декабря 1917 года» — просит прощения у «чистых героев» прошлого:
- Подробнее на эту тему см.: Вайман Н. Черное солнце Мандельштама. М.: Аграф, 2013. [↩]
- Здесь имеется в виду и переименование города из Петербурга в Петроград, предательство не только духа, но и буквы дела Петра.[↩]
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 2013