К истории Пролеткульта

Пролеткультовские организации возникли как самостоятельные культурно-просветительные ячейки (клубы, курсы, художественные студии и кружки) накануне Октябрьской революции. Их объединение первоначально произошло на конференции в Петрограде, состоявшейся 16 – 19 октября 1917 года. Советская власть не могла остаться безразличной к этой форме творческой активности масс и оказала пролеткультовскому движению правовую и материальную поддержку. Представляет большой научный интерес история первого периода деятельности Пролеткульта после Октябрьской революции. Публикуемые документы помогают выяснить ряд немаловажных вопросов, которым длительное время не уделялось должного внимания: когда и в силу каких обстоятельств пролеткульты оформились в централизованную организацию и как возникла «автономия» Пролеткульта от Наркомпроса, которую идеологи Пролеткульта стремились превратить в автономию от социалистического государства, как пролеткульты из общественной организации стали частью системы Наркомпроса.

Заслуживает внимания тот факт, что участники петроградской конференции считали себя представителями пролетарских культурно-просветительных организаций. Пройдет немного времени, и лидеры Пролеткульта (Ф. Калинин, В. Лебедев-Полянский, А. Богданов, В. Игнатов, В. Плетнев) с необычайной энергией и настойчивостью станут отказываться от просветительных задач и требовать признания монополии Пролеткульта в области культуры.

Чрезвычайно интересны материалы самой конференции, опубликованные в журнале «Пролетарская культура», вышедшем в Петрограде в январе 1918 года¹. Этим материалам была предпослана публикуемая ниже статья А. Луначарского.

Название его статьи – «Первая пролетарская просветительная конференция» – не оставляет сомнений в том, что первоначальные замыслы участников пролеткультов были связаны с задачами именно просветительными.

Ленинским декретом 9 ноября 1917 года была учреждена Государственная комиссия по просвещению, в состав которой включался делегат «от Центрального комитета петроградских пролетарских культурно-просветительных организаций (впредь до создания подобного же всероссийского органа)» и предусматривалось создание «Отдела помощи самостоятельным классовым просветительным организациям» ².

Вскоре после переезда Советского правительства из Петрограда в Москву, 8 и 13 апреля 1918 года, Государственная комиссия по просвещению обсуждает вопрос о Пролеткульте, вырабатывает точку зрения на его деятельность, определяет его задачи. Публикуемые ниже извлечения из протоколов заседания Государственной комиссии по просвещению от 8 и 13 апреля 1918 года содержат довольно подробную запись всех выступлений. Эти интересные и весьма ценные источники позволяют проследить, как начали складываться взаимоотношения Пролеткульта с Наркомпросом – основным государственным центром по руководству культурным строительством в республике.

В речах участников обсуждения и в резолюции, принятой после обстоятельного обмена мнениями, были затронуты многие из тех принципиальных вопросов, которые через несколько лет приобретут большую идеологическую и политическую остроту и на новой основе будут занимать внимание В. И. Ленина, Центрального Комитета РКП(б).

Рассмотреть вопрос о Пролеткульте было решено на заседании Государственной комиссии но просвещению 31 марта 1918 года при обсуждении второго пункта порядка дня: о реорганизации отделов Наркомпроса (доклад специально выделенной комиссии). По мнению докладчика – Л. Шапиро, – для совершенствования аппарата Наркомпроса от Государственной комиссии по просвещению требуется иметь суждение по трем вопросам: о перспективе работы отделов, ведающих реформой школы, о целесообразности существования самостоятельного отдела по мобилизации научных сил и, наконец, о взаимоотношениях Пролеткульта (то есть отдела Наркомпроса, занимающегося пролеткудьтами) с отделом внешкольного образования (ф. 2306/301, оп. 1, ед. хр. 35, л. 14 об.).

По существу интересующего нас третьего вопроса докладчик высказался за координацию действий отдела внешкольного образования и отдела Пролеткульта. «Комиссия, – заявил Л. Шапиро, – считала приемлемой формой этой координации взаимное делегирование» (там же, л. 15).

На первый взгляд может показаться, что в этом предложении нет ничего примечательного. Ведь речь шла как будто о вопросе второстепенном, чисто организационном.

Более внимательное прочтение источника позволяет понять, что в данном случав речь идет о начале борьбы между двумя тенденциями, складывающимися в процессе строительства социалистической культуры.

Это становится ясным, как только мы сопоставим предложение Л. Шапиро с точкой зрения Н. Крупской, председательствовавшей на заседании Государственной комиссии по просвещению 31 марта 1918 года. Выступая с докладом о

текущей работе Наркомпроса в начале заседания (1-й пункт порядка дня), Н. Крупская сообщила:

«Собирается конференция но внешкольному образованию (Менжинская) с участием Пролеткульта. Относительно Пролеткульта намечается определенное решение в Петрограде: как самостоятельное учреждение он не должен существовать» (там же, л. 14 об.).

Значит, уже к весне 1918 года возникал и дебатировался в кругах просвещенцев вопрос о целесообразности самостоятельного существования Пролеткульта. Организаторам культурно-просветительной работы нужно было продуманно и рачительно использовать те немногочисленные культурные силы и скудные средства, какие в то время могла дать республика на внешкольное образование. Естественным было стремление объединить усилия и сосредоточить организацию всей культурно-просветительной работы в одном звене. Коль скоро пролеткультовские организации ставили своей задачей вести культурно-просветительную работу среди пролетариата, естественным было соподчинить их общегосударственному центру (внешкольному отделу Наркомпроса), на который возлагалась вся просветительная работа среди взрослого населения страны.

Но к весне 1918 года обнажились также и принципиальные расхождения во взглядах на целесообразность самостоятельного существования Пролеткульта. Дело в том, что взгляды теоретиков Пролеткульта на пути и методы строительства социалистической культуры настораживали своей искусственностью, сектантством и мнимой революционностью. Бросалась в глаза ничем не прикрытая претензия лидеров Пролеткульта стать верховными судьями во всех делах культурного строительства.

В такой атмосфере на заседании Государственной комиссии по просвещению 31 марта 1918 года и возник вопрос о судьбе Пролеткульта. Участники заседания серьезно отнеслись к сообщению Н. Крупской и сочли полезным (П. Лепешинский и Д. Элькина) отложить обсуждение предложения Л. Шапиро до приезда А. Луначарского, который мог сообщить новые данные, важные для принципиального решения вопроса. Государственная комиссия постановила:

«Отложить решение вопроса до приезда А. В. Луначарского и к приезду А. В. Луначарского представить два доклада: о деятельности Пролеткульта (поручено тов. Калинину) и деятельности внешкольного отдела (поручено тов. Элькиной)» (там же, л. 16).

Нарком приехал из Петрограда в Москву 5 апреля 1918 года и прибыл на заседание Государственной комиссии по просвещению, когда оно уже началось. Заслушивает внимания текст протокольной записи речи А. Луначарского.

«Тов. Луначарский, – читаем мы в протоколе, – сообщает, что вопрос о Пролеткульте в Петрограде обстоит более благополучно, ввиду возникновения коммунальной власти. В ведение Коммуны поступают школы и театры города. Комиссариат охватывает все эти учреждения, и, таким образом, создается близкая возможность полного слияния с Пролеткультом.

В Петроградской Коммуне постановлено создать конференцию из представителей культурно-просветительных комиссий Совдепов, Комиссариата городского хозяйства, Государственной комиссии [по просвещению] и Исполнительных комитетов пролеткультов. На конференции должен быть избран коммунальный отдел внешкольного образования, к которому должно перейти все заведование просвещением Коммуны.

Заканчивая свой доклад, А. В, Луначарский указывает на общую успешность предпринятых работ в Петроградской Коммуне» (там же, л. 36 об.).

Однако заслушать и обсудить стоявшие в повестке дня доклады Ф. Калинина и Д. Элькиной не удалось потому, что на этом заседании не было Н. Крупской, заведовавшей внешкольным отделом Наркомпроса. Лишь 8 и 9 апреля, когда Крупская смогла принять участие в заседаниях комиссии, доклады были заслушаны и обсуждены.

Как видно из протокольной записи, первый докладчик (от отдела пролеткультов), Ф. Калинин, совершенно определенно изложил свой взгляд на пролеткульты как на лаборатории, в которых пролетариат должен вырабатывать новую культуру. С такой же определенностью докладчик заявил о том, что проектируется объединение и централизация всех пролеткультов в общегосударственном масштабе.

Второй докладчик (от внешкольного отдела), Д. Элькина, ни в чем не возразила Ф. Калинину. Более того, она усилила аргументацию заведующего отделом пролеткультов. В самостоятельности пролеткультов Д. Элькина усмотрела преимущества «чисто пролетарской организации». Все дело, по мнению Д. Элькиной, состояло в том, чтобы избежать параллелизма в работе двух отделов Наркомпроса.

Иначе отнеслись к предложениям руководителей Пролеткульта А. Луначарский и Н. Крупская. Их озаботила направленность этих предложений, и они, не скрывая своего беспокойства, высказали критические замечания по ряду принципиальных положений.

Руководители Пролеткульта в ранее опубликованных статьях да и в речах на заседании Государственной комиссии недвусмысленно заявляли, что, по их мнению, советская власть является не чисто пролетарской, а рабоче-крестьянской, Пролеткульт же представляет собой чисто пролетарскую организацию. Они считали, что Пролеткульт вправе контролировать Советское правительство, вмешиваться в его деятельность. Как писал позднее (в ноябре 1918 года) В. Лебедев-Полянский, пролеткульты призваны осуществить диктатуру пролетариата в области культуры³.

Этим претензиям всемерно препятствовали Н. Крупская и А. Луначарский.

1. Этот журнал не следует путать с широко известным пролеткультовским журналом того же названия, издававшимся в Москве. Заметим, кстати, что петроградский журнал является библиографической редкостью. В том же самом номере журнала сообщалось, что избранное конференцией Исполнительное бюро 28 ноября 1917 года постановило: «Именовать Центральный Комитет (петроградских организаций. – И. С.) сокращенно: ПРОЛЕТКУЛЬТ» (стр. 6).[↩]
2. См.: «Декреты Советской власти», т. I, Политиздат, М. 1957, стр. 60.[↩]
3. «За год своей диктатуры, – писал В. Лебедев-Полянский, – пролетариат понял, что сила его революции заключается не только в политической и военной диктатуре, но и в диктатуре культурной. Всю свою творческую работу в этой области рабочий класс закрепил в ниже печатаемых революциях Первой Всероссийской конференции пролетарских культурно-просветительных организаций» («Пролетарская культура», 1918, N 5, стр. 3. Курсив мой. – И. С).[↩]