Иван Тургенев как читатель Гёте. К вопросу о построении жизненной модели

Иван Тургенев, как известно, был тесно связан с Германией, учился в Берлинском университете, много путешествовал по немецким городам, в 1860-е годы прожил в Баден-Бадене шесть лет, поселившись рядом с семьей Полины Виардо. Только Франко-Прусская война, закончившаяся поражением французов, побудила патриотически настроенных Виардо вновь вернуться в Париж в дом на Рю-де-Дуе. К ним присоединился и Тургенев, повсюду следовавший за своей музой.

Немецкий язык для Тургенева, знавшего французский, английский и итальянский, был из иностранных наиболее близким — как язык его студенческой молодости, язык любимых авторов, среди которых особое место принадлежало Гете. В своей статье я хочу показать, что размышления над произведениями немецкого гения оказывали влияние как на творчество Тургенева, так и на модель его собственного жизнеустройства.

Немецкий — язык поэзии и любви

Когда после двух сезонов в России (1843-1846) Полина Виардо отправилась на гастроли в Германию (1847-1848), вслед за ней устремился Тургенев. Ему не терпелось увидеть певицу на берлинской сцене в роли Валентины, возлюбленной героя в опере «Гугеноты» Мейербера. О немецком произношении Полины Тургенев писал: «Ваше немецкое произношение отлично, но с несколько преувеличенными акцентами. Однако я уверен, что с вашим прилежанием вы уже избавились от этого крохотного недостатка»¹. Понятно, что Тургенев выступает здесь как «учитель» Полины, ибо немецкий был для него все годы студенчества языком общения и чтения.

Впоследствии немецкий стал в их переписке инструментом тайнописи, языком любви. Часто Тургенев начинает письмо с немецкой фразы «Мой самый дорогой друг» и кончает его снова по-немецки: «Ваш на всю жизнь»². На немецкий он переходит и тогда, когда говорит о чем-то сокровенном, ведомом только им двоим.

В какой-то степени это обусловлено тем, что муж Полины Луи Виардо немецким не владел³. Но есть еще одно, более кардинальное объяснение: обоих связывали с немецким языком и с немецкой поэзией какие-то общие духовные и душевные переживания. В памяти обоих жили прочитанные вместе произведения немецкой поэзии, вызывавшие в них сходные и очень сильные эмоции.

В письме к Юлиусу Рицу в конце 1858 года Полина перечисляет избранных авторов, чьи книги хранятся у нее в парижском жилище: Шекспир, Гете, Шиллер, Байрон, четыре итальянских поэта — Вергилий, Данте, Петрарка и Тассо, «Дон Кихот», Гомер, Эсхил, Уланд, Библия, Гейне, «Герман и Доротея» и два тома Гете в издании Левиса. За исключением Гомера, всех названных творцов она читает в оригинале⁴.

Обратим внимание на то, что две книги в этом списке выделены курсивом. Первая — «Дон Кихот», и особая любовь к ней легко объясняется испанскими корнями семьи Гарсиа. Вторая же книга — поэма Гете «Герман и Доротея». Она названа отдельно, хотя в списке два раза встречается имя Гете, в частности говорится о его двухтомнике в издании Левиса. Однако название поэмы «Герман и Доротея» выделено Полиной особо. Видимо, поэма эта ей дорога. Почему? Над этим вопросом стоит задуматься.

Герман и Доротея

Поэма «Герман и Доротея» создана сорокавосьмилетним Гете в 1797 году. Часто ее характеризуют как идиллию. Написанная античным гекзаметром, в девяти главках, символически озаглавленных именами девяти Муз, за которыми следуют вполне обычные названия глав, поэма посвящена любви и браку. Любовь двух простых людей — двадцатилетнего, благонравного, но не слишком образованного сына трактирщика и юной, рассудительной и мудрой, бесприютной беженки — возведена в перл создания, возвеличена и опоэтизирована. В начале и даже в середине ХIХ века поэма была чрезвычайно популярна как в Германии, так и во Франции. При жизни Гете она выдержала 13 изданий. Характерно, что Лев Толстой, составляя в старости список книг, произведших на него наибольшее впечатление от 20 до 35 лет, на первое место — и по порядку, и по оценке — поставил поэму Гете «Герман и Доротея». Вначале в этом списке был и «Фауст», но потом Толстой его вычеркнул, оставив на месте первую поэму. О ней же Лев Николаевич отзывался так: «Читайте «Германа и Доротею» — идиллия. Хороша»⁵.

Итак, Полина Виардо выделила эту поэму Гете. В списке Полины нет ни «Страданий молодого Вертера», ни «Фауста», из всех произведений Гете именно поэма «Герман и Доротея» удостоилась чести быть названной. А теперь обратимся к Тургеневу. Находясь в Куртавнеле перед своим отъездом в Россию в 1850 году, он пишет Полине письмо (она на очередных гастролях). Вспоминая счастливые мгновения своей жизни, он напоминает ей, как они вместе читали «Мопра» (роман Жорж Санд. — И. Ч.) и «Германа и Доротею» за столом, где он пишет ей письмо, «и ему трудно поверить, что пять лет пронеслось с этого чтения»⁶. Судя по всему, они с Полиной читали поэму в самый первый приезд Тургенева в Куртавнель, в 1845 году, и сильное впечатление сохранилось у обоих надолго. Полина Виардо выделила это произведение в своем списке любимых книг. А Тургенев? Можно ли найти у него отголоски тогдашнего совместного чтения? В повести «Ася» (1857), действие которой происходит в Германии, есть удивительный эпизод. Цитирую: «В тот же день, вечером, я читал Гагину (сводный брат Аси. — И. Ч.) «Германа и Доротею». Ася сперва все только шныряла мимо нас, потом <…> тихонько подсела ко мне и прослушала чтение до конца. На следующий день я опять не узнал ее, пока не догадался, что ей вдруг вошло в голову быть домовитой и степенной, как Доротея». Что же это за Доротея, на которую так хочет походить импульсивная и неровная тургеневская Ася?

Кое-что о поэме Гете

Современному российскому читателю поэма «Герман и Доротея», как правило, неизвестна. Поэтому расскажу о ней чуть подробнее, тем более что, как кажется, она того стоит.

1. Kendall-Davis Barbora. The Life and Work of Pauline Viardot Garsia. Vol. 1.The Уears of Fame. 1836-1863. Cambridge: Scolars Press, 2003. P. 226. Здесь и далее перевод мой. — И. Ч.[↩]
2. Cм.: Переписка И. С. Тургенева c Полиной Виардо и ее семьей // Тургенев в воспоминаниях современников. М.: Правда, 1988. [↩]
3. Steen Michael. Enchantress of Nations. Paulina Viardot. Soprano, Muse and Lover. Thriplow: Icon Books Ltd., 2007. P. 147. Cм. также: Yarmolinsky Avrahm. Turgenev. The Man, his Art and his Age. N. Y.: Orion Press, 1959.[↩]
4. Kendall-Davis Barbora. Op. cit. P. 391. [↩]
5. Порудоминский В. Немецкие дни Льва Толстого // Семь искусств. 2010. № 4 (5).[↩]
6. Kendall-Davis Barbora. Op. cit. P. 295. [↩]