Идеал научности

И табор свой поющая ватага
Перенесла с горы на дно оврага.
А. С. Пушкин

Первые воспоминания о «Вопросах литературы» ассоциируются у меня с университетским периодом конца восьмидесятых. Тогда ВЛ считался неотъемлемой частью того многогранного движения самосознания, которое одухотворяло русскую культуру. Я вспоминаю нас, юных итальянских славистов, – немногочисленную группу; на которую коллеги смотрели с некоторой спесью, – как мы сочувственно и трепетно следили за литературной перестройкой, перелистывая такие журналы, как ваш, мы испытывали гордость за участие в этом движении.
Правда, в тот период литературных и не только литературных потрясений легко можно было потерять ориентиры и чувство равновесия: многие актеры культурной сцены той эпохи не устояли перед обаянием новизны для новизны, часто обращаясь к культурным модам Запада, которые здесь у нас, если честно, уже принадлежали вчерашнему дню. ВЛ сумел сохранить истинно национальные корни и никогда не отрицал то ценное, что было в советской культуре, и это для нас было уроком профессионализма и настоящего культурного плюрализма.
Сегодня, увы, крайне мало осталось от энтузиазма тех лет: один за другим уходят по-настоящему крупные ученые, из-за постмодернистского дрейфа мы отстаем даже от филологических стандартов вчерашнего дня. «Кто раком пятится, кто вьется змейкой…», – отзывался Пушкин о современных ему интеллектуалах…