Экзамен

Перед собранием известных критических тузов предстал еще совсем молодой, но уже основательно потрудившийся подмастерье критического цеха. Ныне он держал экзамен – его принимали в гильдию. Спина и грудь юного неофита были мокры от пота, однако ответы он сыпал бойко, и они говорили о его ранней мудрости.

– А теперь, – поднял глаза один из строгих экзаменаторов, – скажите-ка нам вот что: как вы оцените пьесу анемичную, бесхребетную и вообще никому не нужную?

– Мы напишем, – недолго думая ответствовал новичок, – что сия драма предназначена для камерного исполнения и как таковая существенно раздвигает границы жанра.

– Следующий вопрос, – сказал известный критик, чей лоб пересекала морщина, появившаяся, как утверждали коллеги, от интеллектуального перенапряжения. – Как отзоветесь вы о произведении с признаками графомании, однако автор которого – человек с весом?

– Напишем, что, несмотря на отдельные просчеты, произведение подкупает искренностью, неизбывной верой в добро и четкостью позиции.

– А если наоборот: книга безусловно талантлива, а ее автор – личность, никому не известная?

– Тогда, разумеется, скажем, что невзирая на некоторые достоинства рассматриваемому произведению не хватает более или менее определенной авторской позиции и сколько-нибудь убедительной веры в добро.

Экзаменаторы переглянулись и одобрительно закивали головами.

– Как вы поступите в том случае, – задал свой вопрос третий, – если автор много лет пишет одно и то же, безнадежно повторяясь, короче говоря, никак не может вырасти из своих коротких штанишек?

– Да очень просто, – улыбнулся такому легкому вопросу кандидат на звание мастера критического цеха. – Похвалим автора за то, что не разбрасывается, как другие, знает, чего хочет, преданно верен глубоко изученной области жизни, например рыбалке с лодки или рыбалке без лодки.

– Прелестно! А как мы охарактеризуем скучное, усыпляющее произведение?

– Напишем, что действие в нем бурлит и кипит подспудно, в глубинных пластах.

– Что следует сказать о рыхлом, растянутом, незавершенном рассказе?

– Что этот рассказ – заявка на будущую повесть. А если, – разошелся новичок, – если рыхла и растянута повесть, то пишем, что это заявка на будущий роман; а ежели перед нами рыхлый и незавершенный роман – пишем, что автор написал первую часть трилогии и готовится создать нечто эпохальное.

– Все это так, – с завистью сказал самый младший из мастеров критического цеха, – но как оценить книгу в том случае, если сам не знаешь, чего она стоит?

– В этом случае мы добросовестно перескажем содержание и выразим удивление, даже возмущение, по поводу того, что книга до сих пор не подверглась глубокому и всестороннему анализу!

Младший завистливо кашлянул и подсунул еще более каверзный вопрос:

– Что надлежит сделать с критиком, который нарушает законы нашего цеха?

– Похоронить заживо со всеми причиндалами! – последовал суровый и по-юношески бескомпромиссный ответ.

Экзаменаторы одобрительно захихикали. Это дружное хихиканье было свидетельством того, что другого столь слаженного коллектива не найдешь даже среди садоводов-любителей.

– А я не согласен! – подал вдруг голос один из до сих пор молчавших экзаменаторов.

Вся гильдия вздрогнула от неожиданности.

– Да, я протестую! – исполненным благородного возмущения голосом повторил бунтарь.

– Как это понимать? – тихо, но не без угрозы произнес старшина.

– А так и понимать! – отрезал бунтарь. – Слово «причиндалы» отсутствует даже в многотомном словаре!

Положение спас сам экзаменующийся:

– Поэтому… поэтому я и предлагаю его похоронить!

Все с облегчением вздохнули, и чуть было не взорвавшийся «цеховой котел» остыл до нормальной температуры.

Вновь воцарилась здоровая, деловая атмосфера.

– Что следует сказать о книге, которую никто не купит и не станет читать?

– Что книга сама найдет путь к сердцу читателя.

– Что должны говорить критики о критиках?

– О своих коллегах по цеху критики должны отзываться хорошо или очень хорошо, – сыпал кандидат. – Во имя самокритики допустимо, конечно, сделать некоторые замечания – из области морфологии, лексикографии или санскрита, тем самым подчеркнув необычайно возросший уровень критики и свою собственную незаурядную эрудицию.

Наконец прозвучал кардинальный вопрос:

– Что является краеугольным камнем нашего цеха?

– Краеугольным камнем нашего цеха является фраза: «Однако упомянутые недостатки произведения ни в коей мере не заслоняют его достоинств».

– Может быть… хватит? – оглядел коллег старшина.

– А дискуссия? – ехидно напомнил терзаемый завистью самый молодой член гильдии. – Почему никто не спросит о дискуссии?

– Дискуссия… – Экзаменующийся впервые показался растерянным. – Дискуссия… – Всем своим видом он напоминал геолога, чей инструмент неожиданно наткнулся на кость динозавра. – Прошу прощения…