Алла Латынина. Комментарии

Алла Латынина. Комментарии. М.: Время, 2009. 704 с.

Читал Латынину. Много думал. Оказывается, старшие тоже читали Шкловского. Был вообще уязвлен. Оказывается, все уже было. Алла Латынина уже писала «деррида» с маленькой буквы и использовала цитату «шел в комнату, попал в другую» в качестве формулы литературоведческого психоанализа.

Любимая фигура речи Аллы Латыниной — understatement. Сложно перевести на русский: то ли недоговаривание с намеком, то ли свойственная маленькому человеку склонность литературно прибедняться. Этот прием прекрасно иллюстрирует мюзикл Утесова «А в остальном, прекрасная маркиза…».

Эта фигура имеет несколько следствий. Хороших и разных. 1. Она — признак подлинного либерала. 2. Алла Латынина верит в эту фигуру речи и постепенно начинает пользоваться ей не на шутку. И поэтому постепенно охладевает к литературе. Демонстрируя чисто «снежнокоролевское равнодушие к литпроцессу», потому что раз «никто нам не поможет» (с. 696), то не надо помогать.

Итак, understatement от многократного использования превращается в пофигизм. То есть писатель привыкает к фигуре и действительно начинает думать-размышлять согласно фигуре речи, а читатель привыкает к фигуре. Автоматизация. Сперва ты недоговариваешь с намеком, потом недоговариваешь с намеком на намек, потом просто недоговариваешь, потому что не о чем говорить.

Литература — это что-то прекрасное и большое не само по себе, а потому что мы ее читаем. А читать ее перестали не потому, что она перестала быть хорошей и большой (тут я согласен с Немзером, что не перестала), а потому, что много стало остального. На странице 686 Алла Латынина проговаривается: «Литература была делом, которому можно служить». То есть служить хочется чему-то большому и значительному, с большим общественным весом. Однако служил же Санчо Панса Дон Кихоту, а тот был небогат.

Алла Николаевна понимает, что литература проиграна, хотя и не может в силу каких-то условий поприветствовать грядущую сволочь. Вот она пишет: «Вообще следить за читательскими дискуссиями в блогах мне стало интересней, чем за профессиональной критикой. От критика чаще всего знаешь, чего ожидать, читатель в блогах — непредсказуем; его мнение может выглядеть непрофессионально, но оно не обременено побочными соображениями» (с. 396). Я часто спрашиваю у окружающих, что такое культура. И вот еще одно определение Латыниной в мою копилку: «обремененность побочными соображениями», это же и есть «культура» (с. 396), не так ли?..

Алла Латынина «сдает» не только критику с литературой, но и всю предшествующую культуру целиком. Курьезом может показаться, что Алла Латынина не хочет «сдавать» Солженицына, хотя по монструозности бредятины он вполне конкурирует с Салтыковым. Она не хочет его сдавать по четырем причинам. 1) Он крупная личность. 2) Великий писатель земли Русской должен быть, потому что его не может не быть. 3) Иначе обесценивается работа тех, кто комментировал и обсуждал. 4) Ну и наконец, если в литературе не только нет, но и никогда не было крупных фигур, то и литературы-то никакой, стало быть, никогда и не было, а было одно коллективное помешательство: галлюцинации пополам с графоманией.

«Восьмиклассник Солженицын уже предпринимает «Полное собрание сочинений Александра Солженицына» — выходят, правда, два тома прозы в одном экземпляре» (с. 454). Это сейчас очень комично, потому что диалектика и tempora mutantur. Но, кстати, Солженицына это не умаляет. Солженицын, в отличие от других, вовсе не служил литературе, а если и служил, то отнюдь не литературе.

А ларчик-то просто открывался. Чтобы люди прочли «Красное колесо», надо нанять людей, чтобы перевести «Красное колесо» на русский язык. А по «Архипелагу ГУЛАГ» давно пора снять анимэ.

Еще вопрос. Что общего у Аллы и Юлии Латыниных? Риторические вопросы сталинского типа: «Почему Акунин не озабочен ни устранением логических противоречий, ни психологической мотивировкой поступков героев? Да потому, что персонаж здесь — просто функция сюжета… и тд.» (с. 315).

Вообще, неплохо было бы, если бы Алла Николаевна как-нибудь написала критику на Юлию Леонидовну. Такой тур дэ форс. Это было бы очень поучительно. Впрочем, можно попробовать представить себе. Вот на странице 424 Алла Николаевна упоминает Салтыкова-Щедрина, «которого принято считать классиком», тоном давая понять, что сама она не согласна с принятым мнением. А что же есть Юлия Леонидовна Латынина, как не гибрид Салтыкова-Щедрина и сказок Шахерезады?.. Салтыков-Щедрин, конечно, фантастически скучен, но лично мне он нравится. Скажу страшное, но Алла Николаевна как критик (и другие критики в равной мере) могли бы поучиться у Юлии Леонидовны этому умению рассказывать истории, потому что лучшее во что может превратиться критик — это в рассказчика, хотя бы и чужих историй. Потому что кто же их иначе читать будет?..

В целом же книга «Комментарии» прекрасна. Она написана русским языком и дает подумать. Возможно, доля агрессии не помешала бы Алле Латыниной, но, видимо, большая ее часть переуступлена Латыниной Юлии.

В. ШИРЯЕВ

поселок Вулканный, Камчатская край