«Notturn final» Турин Фридриха Ницше в «Турине» Готфрида Бенна
В результате долгих столетий томления северян по югу в культурах многих европейских стран, расположенных севернее Лигурийского побережья, сформировался «итальянский миф» [Kolb 2013], в рамках которого Италия (ее отдельные города и области) представляет природные и культурные пространства для проекций собственных неудовлетворенных потребностей и желаний жителей этих стран: их страстного томления по теплу, солнцу, страсти, красоте, свободе, искусству и пр. Но только в немецком языке имеется самостоятельное слово для обозначения «тоски по Италии» — Italiensehnsucht1, — то есть именно немецкая тоска претендует на статус «особого состояния» и дает повод присмотреться внимательнее к немецкому «итальянскому мифу».
В его рамках исследователи выделяют, например, тематический комплекс «южного острова» [Kolb 2013: 8], характерный и в целом для европейской поэзии 1920-х — начала 1930-х, где он чаще всего служит основой для поэтической разработки мотива бегства от несущей разочарование действительности в прекрасную другую реальность обобщенного или конкретного острова, окруженного синевой моря и по-южному ясного неба: острова, на котором в изобилии растут пальмы и розы, где исполняются чувственные желания, царит наслаждение и без помех торжествует естественная жизненность.
Отзвуки «южного комплекса» можно найти у многих немецких поэтов в 1920–1930-е годы, чему М. Миттельмайер, ссылаясь на поэта Х. М. Энценсбергера, предлагает следующее обоснование: присущая буржуазному обществу тенденция закрываться порождает в эти годы у тонко чувствующих представителей европейской культуры мечту о южном острове, вдали от цивилизации, на котором только и возможна еще счастливая жизнь. Картины не омраченной ничем (в том числе природными и погодными условиями), полной наслаждений жизни составляют особый поэтический язык, открывающий возможность выхода так и не воплотившимся в реальность мечтам множества разочаровавшихся в действительности «молодых людей из буржуазных, порой очень богатых семей» [Миттельмайер 2017: 22], которые в начале ХХ века жаждали «новой жизни», «нового человека» и надеялись реализовать свои стремления в «новом обществе», но вместо этого столкнулись с катастрофой Первой мировой войны и буднями послевоенного времени.
Вообще-то, начиная еще с И. Винкельмана и И. В. Гете — и в продолжающуюся поныне эпоху «эстетического модернизма» [Жеребин 2012: 181] (которую в немецкоязычном литературоведении понимают более широко, чем это принято в России, и связывают с формированием и развертыванием индивидуально-творческого типа сознания) — почти все крупные фигуры и яркие персонажи немецкой культуры с удивительным постоянством совершали собственные путешествия по Италии и затем так или иначе вносили вклад в формирование немецкого «итальянского мифа».
Не стали исключениями Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд и Готфрид Бенн, чьи «лигурийские тропы» прослеживает и сопоставляет в своем исследовании о геопоэтике итальянской Лигурии Мартина Кольб [Kolb 2013], заключающая в конце концов, что последние двое во многом двигаются в своих путешествиях по следам первого. То есть вслед за Гете также и Ницше — великий немецкий приверженец идеи о необходимости «зимней квартиры» в Италии [Янц 2019] — отбрасывает свою нелегкую тень на восприятие итальянского юга и отцом психоанализа Зигмундом Фрейдом (1856–1939), и стоявшим у истоков немецкого экспрессионизма врачом-поэтом Готфридом Бенном (1889–1956), начинавшим свою гражданскую врачебную практику в психиатрии.
При этом, как пишет М. Кольб, если через Гете немецкий «итальянский миф» прирос эмблематическим образом лимонного дерева («Das Land, wo die Zitronen blühn…»2); через Фрейда закрепил в этом качестве также и апельсиновое; благодаря Ницше обогатился дионисийским образом «зрелого инжира», метафорический потенциал которого философ использовал для выражения идеи полного образования, свидетельствующего о «зрелости», — то Бенн обнаружил внутри этого мифа «действующую силу» — в частности, «оливковое дерево». Ибо в отличие от Гете и Фрейда, чьи «лимон» и «апельсин» соответственно символизируют главным образом направление мечты лирического субъекта, «олива» Бенна связана не с желанием, а с действием (и воздействием на лирического субъекта): «…schon geschah ihm die Olive…» («…c ним уже свершилась олива…»), как выразился он в новелле «День рождения» («Der Geburtstag»).
Далее мы проследим, как обернувшееся личной катастрофой Фридриха Ницше [«Речь…»… 1999] воздействие на него итальянского Турина порождает «одно из центральных» [Fröhlich 2013] стихотворений Готфрида Бенна — самого значимого немецкого «поэта мировой катастрофы» [Бенн 2008: 5] в ХХ веке.
О «лигурийском комплексе» («ligurische complex») в своей поэзии писал сам Готфрид Бенн [Kolb 2013: 8]. Исследователи его творчества лишь развивают это представление в применении к его текстам, соотнося с более общим и хорошо изученным «итальянским мифом» и тематическим «комплексом юга».
Сам поэт видел в «лигурийском комплексе» синестетическую систему разнородных ощущений, которая через чувственные характеристики материи, звуков, цвета (среди которых особое место занимает яркий синий, пробуждающий воспоминания о «лигурийском рае») открывает — подобно шифру — доступ к подлинной «жизненности» бессознательного. Ключами у Бенна нередко выступают слова, передающие, в частности, течение жидкости (влажность, поток, хлюпающие звуки, плеск волн и др.), вегетативный потенциал (розы, сады, бутоны, заросли), а надо всем этим звучит мотив крови, соединяющей изначально витальное женское c поэтичеcки креативным мужским [Travers 2007: 53].
«Лигурийский комплекс» в таком понимании распознается во многих текстах поэта, относящихся к 1920-м и началу 1930-х. По изданию [Бенн 2008]3 русскому читателю известны, например, стихотворения «Датчанка», «Видишь звезды с клыками», «Все сам себе даруешь» в переводах В. Микушевича, а с ними и некоторые русские аналоги составляющих «лигурийского комплекса»: «синий час весен», «цитрусовое море», «ослепленье волнами» (там же), «сладостный час» (там же), «рай», «розы», «оливы» и др. Или, как в стихотворении «Датчанка»:
Это граничит с бредом:
ты у моря в саду,
приливу отлив неведом,
бессмысленное в ходу;
смесь:
- Замечено, например, О. Асписовой (ИЛ РГГУ) в докладе «Итальянцы в Германии: зеркало Деблина» на международной конференции «Итальянистика в современном мире» (21.03.2019, МГПУ).[↩]
- Цитируется «Песня Миньоны» из романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера»: «Земля, где цветут лимонные деревья…» (или, в переводе Ф. Тютчева: «Ты знаешь край, где мирт и лавр растет…»).[↩]
- Далее стихотворения Бенна цититуются по этому изданию.[↩]
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №4, 2022
Литература
Бенн Г. Двойная жизнь (Главы из книги) / Перевод с нем. и вступ. Игоря Болычева // Иностранная литература. 2000. № 2. URL: https://magazines.gorky.media/inostran/2000/2/dvojnaya-zhizn.html (дата обращения: 25.03.2022).
Бенн Г. Перед концом света / Перевод с нем. В. Микушевича. СПб.:
Владимир Даль, 2008.
Жеребин А. И. От Виланда до Кафки: Очерки по истории немецкой литературы. СПб.: Изд. им. Н. И. Новикова, 2012.
Миттельмайер М. Адорно в Неаполе: Как страна мечты стала философией / Перевод с нем. В. Серова. М.: Ad Marginem, 2017.
«Речь не о книгах, а о жизни …»: Переписка Фридриха Ницше с Готфридом Келлером, Георгом Брандесом и Августом Стриндбергом / Перевод с нем. И. Эбаноидзе // Новый мир. 1999. № 4. URL: https://magazines.gorky.media/novyi_mi/1999/4/rech-ne-o-knigah-a-o-zhizni.html
(дата обращения: 25.03.2022).
Янц К. П. Жизнь Фридриха Ницше. В 3 тт. Т. 3 / Перевод с нем. В. Бакусева; под ред. И. Эбаноидзе. М.: Культурная революция, 2019.
Fröhlich H. J. Zu Gottfried Benns Gedicht «Turin» // Planet Lyrik. 2013. № 7. URL: http://www.planetlyrik.de/hans-j-frohlich-zu-gottfried-benns-gedicht-turin/2013/07/ (дата обращения: 25.03.2022).
Kolb M. Nietzsche, Freud, Benn and the azure spell of Liguria. Toronto: University of Toronto Press, 2013.
Travers M. The poetry of Gottfried Benn: Text and selfhood. Frankfurt a. M.; Wien u. a.: Peter Lang, 2007.