Dialogues with Bakhtinian Theory: Proceedings of the Thirteenth Mikhail Bakhtin International Conference

Dialogues with Bakhtinian Theory: Proceedings of the Thirteenth Mikhail Bakhtin International Conference / Ed. by M. Polyuha, C. Thomson, A. Wall. London, Ontario: Mestengo Press, 2012. 437 p.

Современное бахтиноведение — наука неспешная. Семикнижие бахтинского собрания сочинений готовилось и издавалось без малого четверть века (с конца 1980-х до 2012-го), так что четыре года, отделившие выход рецензируемого сборника от времени проведения XIII Международной Бахтинской конференции в канадском Лондоне, вряд ли должны удивлять. По признанию редакторов-составителей К. Томсона, Э. Уолла и М. Полюха, из 127 представленных докладов в книгу попало 27, к тому же в заметно переработанном и дополненном виде. Так что перед нами не столько материалы конференции, сколько наглядный пример того, что представляет собой международная бахтинистика начала 2010-х.

Уже не раз приходилось говорить о тех тенденциях, которые возобладали в западной бахтинистике нового тысячелетия¹. С одной стороны, обращение к имени Бахтина, сопровождаемое набором расхожих цитат из его основных трудов, не просто признак хорошего тона современной гуманитарной науки, но чуть ли не обязательное требование любого журнала, а Бахтин превращается то ли в бренд, то ли в штамп современного социально-гуманитарного дискурса. С другой стороны, такое событие, как издание собрания сочинений мыслителя, оказывается на периферии интереса, а в центр попадают настойчивое утверждение автономности и самодостаточности П. Медведева и В. Волошинова и их единоличное авторство «спорных текстов»², заинтересованная симпатия к трудам разоблачителей М. Бахтина — и речь идет уже не о Ю. и Д. Медведевых, но об авторах швейцарской монографии «Разоблаченный Бахтин»³. И здесь возникает вопрос, на который не дают ответа ни западные, ни отечественные ниспровергатели бахтинского авторитета: с какой же «бахтинской теорией» собираются они вести диалог, о каком «круге Бахтина» ведут речь, если на протяжении чуть ли не двух десятков лет прикладывают все усилия, чтобы максимально минимизировать содержание того, что определяется как научное наследие М. Бахтина?

Впрочем, нельзя не согласиться с утверждением составителей о перспективности междисциплинарного подхода в связи с кругом бахтинских идей и основанных на них концепций. Причем диалог с Бахтиным современной науки не ограничивается уже давно дополнившими филологию и философию историей, культурологией или киноведением, но включает в новую орбиту психологию, педагогику, архитектуру и даже географию. Обоснованность подобного расширения вполне оправданна и не вызывает особых возражений. Вопрос как раз в другом: насколько мотивированно в конкретном случае обращение к Бахтину и органичен или искусственен он в своей реализации. Статьи сборника не предлагают радикального пересмотра идей Бахтина или революционных интерпретаций тех или иных аспектов его теории. В целом перед нами вполне качественный образец современной «бахтинской индустрии» (Г. С. Морсон), где отечественные и западные исследователи выступают на равных, а новая генерация бахтинистов, по-русски в массе своей, увы, не читающая, вполне вписывается в общий контекст.

Сборник содержит четыре раздела, по замыслу составителей отражающих все многообразие путей, на которых возможен диалог с Бахтиным: проблемы романа, романизации и автобиографии, специфика визуальных искусств и музыки, теория в методологическом ее понимании и междисциплинарные исследования.

Наиболее удачным, на наш взгляд, оказывается первый, по преимуществу литературоведческий раздел. Следует подчеркнуть, что за рамки вполне устоявшейся и оправдавшей себя исследовательской техники авторы не выходят: модель работ с литературным материалом по лекалам, предложенным Бахтиным в «Проблемах поэтики Достоевского» или в «Творчестве Франсуа Рабле», не требует особой изобретательности. Напомним, как Н. Пиксанов на защите Бахтина в 1946 году обвинял соискателя в том, что его Рабле опрокинут «назад, в средневековье и античность»⁴; но, выражаясь сегодняшним языком, и Достоевский в 1929-1963, и Рабле в 1940-1965 для Бахтина актуальная литература, а анализ их открытий (будь то полифонический роман или карнавализация) легко переносится на практику ХХ века. Так что и для ведущих диалог с Бахтиным несложно поставить на место упоминавшихся в набросках Бахтина Д. Джойса или Андрея Белого франко-американского постмодерниста-экспериментатора Р. Федермана, к тому же автора диссертации о С. Беккете (Э. Мастон), а вместо экзотических русских словотворцев Н. Лескова, С. Клычкова и Н. Клюева — индийскую мультикультуралистку А. Гхош (А. Ратх и М. Малш). Авторы раздела не ограничиваются литературным контекстом, затрагивая одновременно и философскую эстетику раннего Бахтина, и ее связь с «литературной антропологией» русского символизма (Д. Боснак) или с проблемой «чужого слова», превращающегося в «слово врага» (К. Александр-Гарнер).

Не менее традиционно и обращение к сфере аудиовизуальных искусств, интерпретируемых с опорой на Бахтина. При этом выбор материала для анализа вполне отвечает общему интересу к наиболее ярким и выразительным фигурам культуры и искусства ХХ века. Так, разговор о возможностях и границах использования бахтинских понятий при анализе фильма идет в контексте описания взаимоотношений С. Эйзенштейна и «круга Бахтина» (Д. Берд), а исследование взаимопроникновения времени и пространства в живописи представлено на примере полотна одной из самых ярких фигур франко-мексиканского авангарда и политической жизни 1930-х Фриды Калло (Й. Анайа). Довольно предсказуемым оказывается появление в этом разделе имени американского драматурга и сценариста Д. Мамета (М. Фланаган), творчество которого, наполненное полифонизмом и карнавальностью, не раз становилось объектом изучения западной бахтинистики. ХХ век вообще богат карнавальными образами, стремлением к конструированию различных форм диалогизма, что опять-таки находит, как указывают авторы раздела, свое воплощение и в жанре оратории (Э. Маршман), и в современном европейском кинематографе (Я. Фальковска).

Очевидно, что в книге, декларирующей установку на диалог с теорией Бахтина, раздел, посвященный теории, должен был бы отличаться особой основательностью и, пожалуй, программным характером публикуемых в нем статей. Этого, однако, не происходит, и дело не только в том, что составители сборника по итогам конференции были обречены на работу с имеющимся материалом. Соответственно, в «теоретический» раздел попали работы, в той или иной степени затрагивающие аспекты бахтинской теории, но отнюдь не претендующие на то, чтобы дополнять или развивать ее. Здесь мы снова сталкиваемся с одной из тех проблем, которые в конечном итоге и привели к сегодняшнему кризису западной бахтинистики: добившись определенных успехов в создании бахтинской биографии в середине 1980-х (М. Холквист, К. Кларк), сумев дать полновесное описание общей научной концепции Бахтина (К. Эмерсон, Г. С. Морсон) или бахтинского диалогизма (М. Холквист) в первой половине 1990-х, бахтинистика прочно застряла в последующие годы, поскольку так и не сумела определить для себя основной вектор дальнейшего движения. Оттого вполне профессионально выполненные статьи данного раздела так и остаются умело выстроенными экзерсисами, но отнюдь не предполагают хоть какого-то развития бахтинской мысли, идет ли речь о философии «чужого слова» и литературного творчества у Бахтина и его единомышленников (А. Понцо), или о диалогической и пространственной памяти у Бахтина, Хальбвакса и Рикера (М. Фольк-Серра), или о специфике карнавального смеха в сатирических текстах средневековой Индии (Л. Бандламуди), или о бахтинской трактовке онтологии, эстетики и поэтики литературного произведения (Б. Жилко), или о языковедческой компоненте содержания «Формального метода в литературоведении» П. Медведева на фоне работ все того же «бахтинского круга» (Н. Васильев). Таким образом, диалога с бахтинской теорией в бахтинском понимании диалогичности мы, по большому счету, не видим, поскольку каждый из авторов остается внутри собственного видения описываемой проблемы или в лучшем случае выходит на сопоставительный анализ позиций Бахтина и его «оппонентов-собеседников».

В последнем — междисциплинарном — разделе оказались самые разнообразные статьи, затрагивающие и проблемы теории глобализации (Е. Йовичич), и возможности диалогической интерпретации истории (Я. Бест), и созвучие отдельных позиций Бахтина и Х. Арендт (К. Табан), и специфику этнического нарратива индейцев майа (Х. А. Гарсиа). Очевидно, что декларируемая междисциплинарность в текстах здесь присутствует, но явно не является их методологической основой. Складывается довольно сильное подозрение, что немалая часть статей этого раздела без всякого для себя ущерба могла оказаться в первом или третьем разделах.

Во введении к сборнику составители подчеркивали, что он напоминает скорее «моментальный снимок», то есть не претендует на то, чтобы быть своего рода «зеркалом» всей современной бахтинистики. Охотно с этим соглашаясь, добавим, что определенные тенденции в изучении наследия М. Бахтина на рубеже десятилетий книга все же зафиксировала. Среди них не только разнообразие тематических пластов, повышенный интерес к околобахтинской проблематике и явный недостаток внимания к текстам самого Бахтина, но и стремление приспособить последнего к актуальным повесткам, предав забвению сохраняющуюся необходимость кропотливой работы по освоению и усвоению всего комплекса бахтинских идей, по точному выражению В. Махлина⁵, так пока и не освоенному до конца гуманитарной наукой.

Олег ОСОВСКИЙ

г. Саранск

1. Осовский О. Е. Бахтин вчера, сегодня, завтра: к завершению издания собрания сочинений М. М. Бахтина // Гуманитарные науки и образование. 2013. № 2.[↩]
2. См.: Осовский О. Е. Рец. на кн.: The Bakhtin Circle. In the Master’s Absence // Вопросы литературы. 2005. № 4.[↩]
3. См.: Долгорукова Н. М., Махлин В. Л. Ресентимент одураченных // Вопросы литературы. 2013. № 6.[↩]
4. Бахтин М. М. Собрание сочинений в 7 тт. Т. 4 (1). М.: Русские словари, Языки славянских культур, 2008. С. 1036.[↩]
5. См.: Махлин В. Л. Рукописи горят без огня. Вместо предисловия // Михаил Михайлович Бахтин. М.: РОССПЭН, 2010. [↩]