Жизнь и слава А. Мкртчьянца

А. Мкртчьянца выдумал Михаил Светлов.

В 1929 году Светлов написал цикл стихотворений «Из А. Мкртчьянца (Армения)», сразу же обративший на себя внимание читателей. То были прекрасные стихи о пылком мечтателе, неудачнике и поэте:

Греческое тело обнажив,

Девушка дрожит от нетерпенья…

Тихо спит мое стихотворенье,

Голову на камень положив.

Девушка сгорит от нетерпенья,

Оттого, что вот уж столько лет

Девушка, какой на свете нет,

Снится моему стихотворенью.

Светловский А. Мкртчьянц, не сумевший устроить свою личную жизнь, робевший перед слабым иолом, пробовал было украсить прозу жизни выдумкой. Но выдумка, как она ни прекрасна, рано или поздно разочаровывает:

Дикая моя натура!

Что нашла ты в этой сладкой лжи?

Никакая греческая дура

Тело предо мной не обнажит…

Выдумщик и мечтатель, Мкртчьянц умел смотреть правде в глаза и умел быть откровенным…

Армянские почитатели Светлова пожелали прочитать А. Мкртчьянца в подлиннике. Но оказалось, что в библиотеках Армении нет его стихов: Мкртчьянц в оригинале не издавался.

Впрочем, Михаил Светлов, однажды оказавший своими стихами услугу Мкртчьянцу, и тут пришел ему на помощь. Рассказывают, что Светлов никак

не мог подучить гонорар за свои переводы в одном кавказском издательстве. Отчаявшись, он послал телеграмму директору издательства: «Если ближайшие дни не переведете гонорар, стихи переведу обратно».

Так Михаил Светлов подал чрезвычайно плодотворную идею обратного перевода. Плодотворность этой идеи подтверждается практикой иных стихотворцев, которые печатают свои сочинения либо только в переводах, либо сперва в переводах, затем – в обратных переводах…

Конструктивная идея Светлова оказалась спасительной для Мкртчьянца. И вот несколько лет тому назад поэт Амо Сагиян сделал обратный перевод светловских стихов А. Мкртчьянца и напечатал их в армянской газете «Гракан-Терт» (14 сентября 1967 года). Эта публикация в армянской литературной газете удесятерила интерес к загадочному Мкртчьянцу. И хотя переводы Амо Сагияна предваряла моя заметка, – я писал о том, что А. Мкртчьянц никогда не существовал, – нашлись ярые поклонники его таланта, не желавшие мне верить. Эти читатели настоятельно советовали мне заняться выяснением конкретных обстоятельств биографии А. Мкртчьянца.

Вскоре после публикации я получил письмо от своей тетки Ашхен. Тетушка моя с гордостью писала, что из рода Мкртчьянцев не только я, ее племянник, но и мой двоюродный дядя Артавазд добывал себе хлеб пером. Она написала: «кончиком пера». Моя тетушка всегда верила в талант Артавазда Тиграновича Мкртчьянца. А неудачником был он – сообщала тетушка – потому, что был талантлив.

В последний раз, сообщала тетушка Ашхен, она видела младшего брата своего отца в 1923 году. Это был год, когда Мкртчьянцы сели в поезд и поехали в Нахичевань к родственникам. На одной из станций любознательный Артавазд сошел с поезда и спросил у проводницы: «Много стоит поезд?»

Проводница решила, что молодой человек (в ту пору Мкртчьянц был еще юн и хорош собой) шутит, и ответила: «Очень много!»

Поэт пошел погулять, полагая, что поезд стоит долго. Когда он вернулся, поезда и след простыл. Ошибка в ударении дорого ему обошлась… И он пошел бродяжничать, искать, как говорят, свою звезду. Жил где попало, пробовал было устроиться на работу, но снова подвело плохое знание языка. Артавазд заполнял анкету и на вопрос: пол, – ответствовал: нету. Он писал святую правду, так как в сарае, где он ютился, и в самом деле не было ни пола, ни крыши.

Как стало ясно на недавно появившихся переводов его стихов, судьба забросила А. Мкртчьянца в Индию. Был он и военным. Увлекался философией. Его волновало учение йогов. Он влюблялся, разочаровывался и влюблялся вновь и вновь…

А. Мкртчьянц до безумия влюбился в девушку очень правильных и рельефных форм. «Может быть, она и в самом деле была гречанкой! Кто знает?» – воскликнет поклонник поэзии А. Мкртчьянца.

От горькой любви Мкртчьянц впервые запил. Пьяный лежал он однажды под чахлым деревцем. Его растолкал милиционер и сказал: «Вставай, пройдем в милицию». «О, если бы я мог встать, – парировал Мкртчьянц, – если бы мог пойти, я бы отправился домой».

Один из моих приятелей показал мне недавно книгу Ваграма Рабуни, армянского философа-номиналиста второй половины XIII века, якобы принадлежавшую лично А. Мкртчьянцу. Во всяком случае, очень любопытны пометки на полях этой книги.

«Ведь жил же Адам один, когда человечества как общего еще не существовало». Эту мысль средневекового философа хозяин книги выделил одной горизонтальной и тремя вертикальными линиями, написав на полях:

«Жил-то жил, но – как???»

Несомненно, это замечание может принадлежать только А.