«Жить, то есть созидать, трудиться…»

В программе КПСС, принятой XXII съездом Коммунистической партии Советского Союза, говорится об активном участии искусства в воспитании нового человека. Конечно, выполнить столь ответственную и благородную миссию смогут только произведения, отмеченные высокими идейными и художественными достоинствами.

То, чем живет сейчас вся страна – строительство коммунистического общества, борьба за выполнение семилетнего плана, – во многом зависит от духовного роста людей, от непрерывного совершенствования моральных качеств советского человека. Участие писателя в коммунистическом строительстве прежде всего должно выражаться в великом деле воспитания характера, в изображении людей, достойных подражания, и в обличении человеконенавистничества, эгоизма, корыстолюбия, любых пережитков прошлого.

Об особом значении, которое придает партия вопросам идеологической работы, свидетельствует то, что они включены в повестку для Пленума ЦК КПСС. Партия подчеркивает обязанность писателей воспитывать читательские массы, показывая трудовые подвиги строителей коммунизма. «Коммунисты славят и возвеличивают свободный труд, как источник жизни и благополучия всех людей, залог прогресса и процветания общества!» – говорил Н. С. Хрущев на XXII съезде КПСС, в докладе о Программе Коммунистической партии Советского Союза.

О теме труда в нашей литературе, о том, чего добились сегодня некоторые наши писатели в воплощении этой темы и что упустили, о традициях советской литературы, воспевающей труд и человека труда, – обо всем этом стоит поговорить подробнее.

1

Тихая летняя ночь на берегу Оби. На теплом песке лежит двадцатилетний парень. Он влюблен, он счастлив. Изредка налетающий теплый ветерок колышет его волосы, ласкает разгоряченное лицо. Это Степан Верхоланцев, уважаемый член бригады рыбаков Карташевского стрежевого узла.

Такой картиной открывается повесть В. Липатова «Стрежень», и в таких же просветленно-лирических тонах выдержана вся повесть. Теплые, лирические интонации чувствуются даже тогда, когда Обь становится грозной, яростно бушует, будто хочет выплеснуться из берегов.

Согласный, увлекательный труд рыбаков изображен живо, талантливо и все в той же лирической интонации. Вот, к примеру, сцена, где рыбак Семен Кружилин впервые применяет свое изобретение, увеличивающее скорость выборки невода: «Рыбаки возбуждены. «Чудесный» еще движется, мотор дорабатывает последние такты, а Семен уже прыгает в воду, по пояс погрузившись в нее, бежит на берег, подлетев к выборочной машине, гремит рычагами, что-то подкручивает, подвинчивает, орет дяде Истигнею: «Живее! Не тяните!» Когда крыло зацеплено, а Ульян подает знак, что тоже готов, бригадир торопливо поднимает на блоке бело-голубой флаг Карташевского стрежевого песка, и дядя Истигней приглушенно говорит: «Добро!» Семен мягко прикасается пальцами к заводной белой кнопке.

Мотор сначала медленно, потом все быстрее и быстрее передает обороты валу выборочного круга; затем Семен прикасается пальцем еще к какой-то кнопке, раздается чавканье хорошо пригнанного металла, вступает в действие вал ускорения, и все видят, как на самодельном счетчике Семена появляется цифра, показывающая, что обороты вала увеличены в полтора раза».

Рыбаки не только отлично работают, они умеют также отлично воспитывать людей, вовремя протянуть руку товарищу, когда тот попадает в беду, как попал в беду член бригады Ульян. Тихий, хороший, совестливый человек, который запил от боли и обиды, что пришлось ему оторваться от любимого дела.

Центральный герой повести – Степан Верхоланцев. Привлекают его доброта, доверие к людям, трудолюбие, честность, поэтическая любовь к Виктории Перелыгиной – приемщице рыбы. «Степка Верхоланцев – высокого роста, широкоплечий, черноволосый, у него круглое, большеротое лицо с выпяченной нижней губой. Улыбка у него появляется исподволь, осторожно: сперва зажигает глаза, затем трогает полные губы, подбородок с круглой ямкой и уж затем заливает все лицо. Улыбнувшись, Степка долго не может погасить улыбку, словно ему жалко расставаться с ней. Она светится и светится и уходит с лица так же медленно, как и появляется. Когда Степка улыбается, он похож на мальчишку, которому показали чудесный фокус».

В этом лирическом портрете главное – улыбка, а в улыбке – и обаяние Степки, и в то же время неожиданная для его возраста детскость.

Степка и в самом деле похож на мальчишку – не только когда он улыбается или насвистывает от радости, но и тогда, когда размышляет о жизни, о людях, о себе самом. «Все люди хороши, и всех их он, Степка любит», – так может размышлять подросток Степка, но не двадцатилетний комсомолец Степан Верхоланцев, окончивший школу и мечтающий учиться дальше. Не менее инфантилен и внутренний монолог Степки, когда он задает себе вопрос, какой он человек – хороший или плохой, смелый или трусливый, честный или нечестный, щедрый или жадный…

«Степка, чувствуя себя глубоко несчастным, вздыхает, отщипывает от скамейки щепочки, грызет их с печальным, убитым видом. Нет, ему определенно надо меняться, становиться другим человеком – степенным, осмотрительным, как говорит дядя Истигней. Ему нужно становиться хорошим человеком, пока еще не поздно. Но это так трудно! А впрочем…

Вот, предположим, он с завтрашнего дня станет другим. Да, да, так и надо сделать! Он сможет, конечно, стать другим, в корне переменить поведение. Что нужно для этого?.. Степка медленно загибает пальцы, перечисляя качества, которые понадобятся ему для превращения в другого человека: воля, выдержка, спокойствие, честность, смелость, осмотрительность, трудолюбие. Когда у него загнуты все пальцы, Степка начинает представлять, как начнет новую жизнь».

Почему, наконец, и сам Степан Верхоланцев, и автор, и все окружающие называют вполне взрослого, хорошо работающего двадцатилетнего парня Степкой?

Получается известное противоречие между поступками, делами героя и его внутренним миром: уважаемого комсомольца потеснил в повести мальчишка-подросток. Эта наивность, эта детскость внутреннего мира героя – трудового человека – вряд ли отвечает правде жизни; потому это и не в традициях советской литературы. Напомним хотя бы о интеллектуальном богатстве Глеба Чумалова, героя первого советского романа, посвященного теме труда. Но об этом потом…

Сейчас следует сказать о самом главном, что делает повесть Липатова, вопреки некоторой инфантильности центрального героя, все же своевременной, волнующе интересной.

Это – прежде всего органическое слияние темы труда и темы гуманизма.

Основной конфликт повести – столкновение Виктории Перелыгиной с бригадой рыбаков, где она работает, добывая стаж для поступления в институт. Эта гордая, решительная, красивая девушка с фигурой спортсменки работает четко, безукоризненно, вызывая к себе доброе отношение и товарищеское уважение всех членов бригады. Но постепенно она теряет это уважение – не потому, что стала хуже работать, а потому, что равнодушна, холодна к людям, полна собой, только собой. Прекрасные качества ее характера – трудолюбие, честность, решительность -теряют свое содержание, свой смысл, потому что не согреты великой идеей служения людям, огнем любви к человеку.

Мать Виктории, Полина Васильевна, – педагог, директор школы, к ужасу своему начинает замечать, что трудолюбие превратилось у ее дочери в желание выделиться, утвердить себя, решительность – в упрямство, гордость – в стремление встать над окружающими, определенность характера – в сухость и прямолинейность… Она отчаянно пытается растопить лед в сердце Виктории, внушить ей гуманные чувства, но уже поздно – мать упустила, проглядела свою дочь. Она держит в руках свою старую кожаную куртку, в которой когда-то, комсомолкой, бегала на собрания, на курсы ликвидации неграмотности…

«- Виктория! – говорит Полина Васильевна. – Вот эту куртку я носила, когда была моложе тебя. У меня была тогда мечта, чтобы люди научились читать. Я шла к ним с любовью я радостью.

– Я знаю, мама, – спокойно отвечает Виктория. – Тогда были героические времена. Но ведь это романтика!

– Что значит – романтика!» Неужели ты думаешь…

– Времена романтики прошли. – Виктория едва приметно улыбается. – Прости, мама, но это смешно – специально бегать за курткой, чтобы показать ее мне. Что с тобой? Ты всегда была такая строгая, решительная, непримиримая!

Куртка в руках Полины Васильевны обвисает; она медленно «садится, замолкает. Проходит несколько длинных минут, потом Виктория нежно обнимает мать за плечи, заглядывает в лицо.

– Я не хотела тебя обидеть, мама! В наше время есть романтика космоса, техники, а той, твоей романтики…

Полина Васильевна перебивает:

– Довольно, Виктория! Ты лжешь! Слова тебе не принадлежат – они чужие!»

Виктория полагает, что романтика любви к трудовому человеку отжила свой век – в этом и вина ее и беда.

Торжество техники без любви к людям превращает человека в нечто подобное кибернетической машине. И талантливый изобретатель Семен Кружилин был вправе, бросив Виктории: «кибернетическая машина», отвернуться от нее.

Влюбленный в Викторию Степка Верхоланцев пока еще жалеет, оправдывает ее, но когда она с присущими ей высокомерием и прямолинейностью тяжело оскорбляет Ульяна Тихого, – лаже Степка не может не крикнуть, заглушая ее жестокие слова:

«- Виктория, что ты делаешь!»

Может быть, этим жалобным криком он инстинктивно пытается защитить не только Ульяна, но и свою любовь к Виктории, свою веру в нее, защитить свое простое и чистое понимание любви к человеку. И прав старый, мудрый дядя Истигней, который, покачивая головой, тихо говорит: «- Не знаю, не знаю – врачом, пожалуй, не станешь. Нет, не станешь! Не дадим пока документа. Нет, не дадим! С первого класса тебе, Перелыгина, придется начинать!.. В первый класс жизни пойдешь… Жизни тебя учить станем!»

Финал повести перекликается с ее зачином:

«Виктория стоит одна. Совсем одна.

Обь бушует, бесится, хочет, видимо, выплеснуться из берегов. Кто это сказал, что Обь – река тихая, равнинная? Ложь. Обь – река сильная, могучая. Страшно человеку, если он один окажется на обской стреже. Страшно! Его спасение в том, что на берегах голубой Оби живут смелые, хорошие люди – они придут на выручку».

Когда в начале повести Степка Верхоланцев лежал один на теплом берегу Оби, он счастливо улыбался, и река была ему родной матерью, ласковой и доброй – ведь он и в одиночестве был с людьми. А Виктория и с людьми совсем одна, и Обь будет для нее недоброй, страшной рекой до тех пор, пока дядя Истигней и другие советские люди не научат ее жизни.

Виктория не безнадежна. Как бы ни была она уверена, что ведет себя правильно, ее не оставляет беспокойное, неприятное чувство, что что-то в ее поведении неверно, что зря она оскорбила Ульяна. И как бы высокомерно ни отстранялась она от Степана, отгораживаясь от него привычными фразами («Любовь не терпит компромиссов», «Настоящая любовь возвышает», «Любовь делает человека сильным»), ее все же тянет и тянет к нему, к его горячей искренности и доброте.

И все же этот конфликт воинствующего советского гуманизма с себялюбием и бессердечием был бы художественно сильнее, выразительнее, если бы противопоставляемый Виктории Степка Верхоланцев оказался внутренне более взрослым, более развитым интеллектуально человеком.

Читая повесть В. Липатова, невольно вспоминаешь другую повесть – «Молодо-зелено», написанную А. Рекемчуком, тоже, как и В. Липатов, сравнительно недавно вступившим в литературу.

Главный герой повести, бригадир Коля Бабушкин, комсомолец и депутат райсовета, – красив, вынослив и необыкновенно удачлив, точно сказочный добрый молодец.

На Далеких Порогах, где строится новый город, кончился кирпич, а он нужен срочно, позарез. Прораб Лютоев посылает Колю Бабушкина в город Джегор за кирпичом: «…Ты явишься к главному инженеру завода и предъявишь свои депутатские полномочия. А не поможет – иди в райисполком, иди в райком партии и даже выше. Но чтоб кирпич был. Кирпич должен быть. Без кирпича ты не возвращайся!.. А если ты вернешься без кирпича, то мы лишим тебя нашего доверия и отзовем из депутатов обратно. И выберем себе другого слугу народа. Более настырного и пробивного товарища…»

Но напрасно прораб Лютоев опасался, что его посланец может вернуться без кирпича. Нашему герою не потребовалась даже особая настырность, чтобы добыть не только кирпич, но вдобавок еще и более экономичный керамзит, сделанный руками организованной им же новой бригады.

Случайно открыв дверь комнаты, где происходило заседание райисполкома, Коля находит там и главного инженера, и всех тех, кто был необходим для быстрого и успешного выполнения лютоевского поручения. Там же он получает новое задание – организовать бригаду керамзитового цеха, что и выполняет не менее успешно.

Удачи сопутствуют мужественному и деятельному Коле Бабушкину и в личной жизни. Он очарован прелестной и неприступной девушкой Ириной Ильиной (она – главный архитектор города), и гордая эта красавица отвечает ему взаимностью.

В финале счастливый Коля Бабушкин победителем возвращается на Пороги.

Герой повести молод, здоров, вынослив, и автор подчеркивает эту его молодость, его здоровье, его выносливость.

Вот несется герой наш на самодельных лыжах из своих Порогов в город Джегор: «Сейчас, когда Николай Бабушкин, отмахав на лыжах по тайге тринадцать километров, первый раз остановился, чтобы осмотреться и перевести дух, он не мог не испытать уважения к своему собственному организму: хотелось оценить его как бы со стороны, совершенно беспристрастно. Сейчас, когда он остановился, все тело гладко омывал пот – здоровый, рабочий, быстро высыхающий пот. Было приятно ощущать, что слегка подрагивают колени – не от усталости, а от нетерпения: мол, с какой такой стати нас на полном ходу задержали – отпускай тормоза!.. Было приятно чувствовать, как во всю ширь, во всю мощь развернуты плечи. Как свободна и выпукла при вдохе грудь. Как упруго поджат живот. Было приятно, черт возьми, сознавать, что и все остальное у тебя в полной норме и на должном уровне».

Эта сцена не только характерна для стилевой манеры Рекемчука (разговорная интонация, острый, живой, дружелюбный юмор), в ней великолепно раскрывается тот пафос удачливости, молодости, здоровья, когда кажется, что не существует препятствий, и любое физическое напряжение становится радостным и приятным, как игра, как спорт.

Когда вышел в свет роман «Цемент», Горький писал Ф. Гладкову: «Вам – на мой взгляд, опять-таки – весьма удались и характеры. Глеб вырезан четко, и хотя он романтизирован, но это так и надо. Современность вполне законно требует, чтобы автор, художник, не закрывая глаз на явления отрицательные, подчеркивал – и тем самым – «романтизировал» положительные явления.