№2, 1968/На темы современности

Высота нравственного идеала

Читатели «Юности», по-моему, в ожидании. Журнал распрощался со «звездными мальчиками», которых он когда-то открыл. Их время прошло, и мальчики становятся взрослыми.

А новый герой «Юности» – кто он?

Если говорить суммарно, то герои многих прозаических произведений журнала (появившиеся за последние год-два) теряют способность, которая была очень развита у «звездных мальчиков» (называю их так в силу традиции), – способность к самооправданию. Эта утрата представляется мне многозначительным приобретением. Акцент перемещается: от сознания ответственности всех передо мной – отцов и сверстников, истории и современности, поскольку сами же они породили мои минусы и плюсы, – на обостренное, часто бескомпромиссное чувство собственной ответственности перед собой, людьми, временем.

В связи с этим меняется и взгляд героя на жизнь: он оценивает ее глубже, себя судит строже, шире и объективнее осмысливает исторические судьбы народа. Читателю «Юности» ближе, понятнее стал опыт Великой Отечественной войны. Он для нынешнего поколения молодежи поистине неоценим, и произведения на эту тему имеют большое патриотически-воспитательное значение. На страницах «Юности» были опубликованы «Бабий Яр» А. Кузнецова, «Пять дней отдыха» И. Герасимова, «Пассажир без билета» А. Аронова и «Свояки» В. Быкова, «На чем держится мир» И. Мераса. Но торжествовать еще рано. Военно-патриотическая тема, играющая в нашей современной литературе столь серьезную роль, не исчерпывается опытом войны, – она включает и сегодняшнюю жизнь армии, ее солдатские будни. Вот тут «Юности», за исключением «Повести о солдатской судьбе» Б. Никольского, нечем похвастать.

Расширение тематического диапазона журнала благотворно сказалось и на отношении его к опыту 30-х годов: в «Юности» появились «Великие голодранцы» Ф. Наседкина, «Я люблю» А. Авдеенко.

Словно трансфокатором кинокамеры вдруг резко приблизились, укрупнившись в деталях, время и обстоятельства, казалось бы, принадлежащие прошлому. Наверное, самое важное в этих разных (в том числе и по мере художественности) произведениях то, что всякий раз герой оказывается здесь перед лицом высшего нравственного испытания, исторически неизбежного и значительного, вызывающего глубокий интерес и доверие, обогащающего мировосприятие молодого читателя. Оттого максимализм требований героя и к герою оказывается естественным, не дидактичным, а мера сегодняшней жизни становится необъяснимой без внутреннего освоения и оценки пройденных испытаний как живого наследства, как частицы моей души.

«Юность» умеет преодолеть барьер времени. В лучших произведениях о прошлом герои внутренне не отделены от сегодняшнего поколения. Часто в ходе повествования читатель и герой незаметным образом как бы меняются местами: читатель не может больше не чувствовать себя на месте героя, не сопоставлять себя, теперешнего, с ним. А тот в свою очередь стремится, оставаясь самим собою, тогдашним, как бы взглянуть на себя глазами нового поколения. В этом смысле ни одно из названных произведений нельзя считать историческим в жанровом отношении и по содержанию. И эту тенденцию «Юности» стоит всячески поддержать. Такого рода стремление – сделать актуальным произведение, казалось бы, обращенное в прошлое, исторически осмыслить современного молодого героя – одна из традиционных и оправдавших себя возможностей художественного исследования сегодняшней действительности.

В сравнительно кратком вступительном слове вряд ли необходимо останавливаться на каждом заметном произведении – ведь разговор будет продолжен другими участниками нашей «летучки». Быть может, для начала достаточно отметить какие-то линии в работе журнала и задержаться на двух-трех публикациях, в которых речь идет о молодом герое наших дней, без ясно выраженной ретроспективы.

На этом пути наибольший интерес представляют попытки прорвать поверхность наблюдаемого, чтобы найти некий духовный кристалл, который оказывает подспудное, но зато определяющее воздействие и тогда, когда мятущееся мировосприятие молодого человека обретает сложные формы, когда самому герою не вполне, ясно, кто он, каков он. Семиклассник Саша из повести В. Фролова «Что к чему…» кричит в отчаянии: «Я и сам не знаю, какой я человек! Настоящий или ненастоящий! А вы только настоящих уважаете?» А вот размышления Андрея Стрехова, героя повести Ю. Полухина «По ту сторону добра»: «Двадцать пять лет, – думал он, – а я, как юнец, чего-то жду. Можно ли жить просто? Хорошо ли быть добрым?..

Что такое ответственность?.. Четверть века жил, как телок! Только сейчас прозреваю…» Также и герои А. Рыбакова («Каникулы Кроша»), А.

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №2, 1968

Цитировать

Дмитриев, В. Высота нравственного идеала / В. Дмитриев // Вопросы литературы. - 1968 - №2. - C. 23-29
Копировать