Вслед за героем

Поставив на повестку дня нашей встречи вопрос о социально активном герое социалистической литературы, редакция «Вопросов литературы» подняла очень актуальную тему. Именно актуальную, пусть значение активных поступков, активной деятельности понимали «еще древние греки».

У обсуждаемой темы много аспектов, но, полагаю, можно тут опустить философскую аргументацию взаимосвязи между действием и характером. По-видимому, нет необходимости и в том, чтобы убеждать кого-либо, что действие играет центральную роль прежде всего в романе и драме, что, однако, не исключает его важной функций и, скажем, в эпосе и балладе.

Более пристального внимания заслуживает тот факт, что в романе XX века, как и в критических работах о нем, явственно прослеживается сознательная, теоретически постулируемая тенденция к дискредитации действия, к оттеснению его на задний план. «Упоение разрушением взаимосвязей» (выражение Готфрида Бенна), которое несут с собой повторяющиеся приливы модернистских: увлечений и авангардистские эксперименты, может носить разный характер и преследовать разные цели. Но не может быть двух мнений относительно того, что подобные тенденции – прямо или косвенно, радикально или исподволь – эффектом своим имеют разрушение действия в искусстве. Недаром так сочувственно относятся к этим тенденциям, более того, подводят под них теоретическую базу сторонники «новой критики» (об этом весьма убедительно говорится в книге нашего коллеги – известного ученого из ГДР Роберта Баймана).

Я не хотел бы здесь пускаться в рассуждения о том, какое место занимает (и занимает ли вообще) в общей картине наступления на социальное действие авангардистский роман. Анализ и оценка авангарда – тема особого разговора. Должен также сразу отметить, что когда я подчеркиваю ведущую роль действия в романе, я совсем не имею в виду какое-то механическое копирование, механическое продолжение тех принципов построения действия, характера активного героя, какие были свойственны роману XIX века. Известно, что нынешние писатели куда более охотно, нежели их предшественники, прибегают к смещению временных планов, внутреннему монологу, питают большое пристрастие к эссеистскому стилю и т. д.

И из всего этого вовсе не следует, будто они отрицают идею героя активного социального действия. Далее, мы знаем и то, что в нереалистическом слое буржуазной литературы также возможны определенные завоевания, которые влияют на художников-реалистов (ср., например, влияние Джойса на Томаса Манна), а оба направления буржуазной литературы могут служить – mutatis mutandis – источником плодотворных творческих импульсов для социалистических писателей. Не замечая этого, мы едва ли поймем внутреннюю структуру романов Тибора Дери, Константина Федина или Кристы Вольф.

В то же время нельзя не заметить, сколь негативное влияние на реалистическую литературу буржуазного Запада (у которой есть свои бесспорные достижения – вспомним, например, о сильных сторонах современной американской прозы) оказывает современный авангард, и в частности французский «новый роман». Мне важно подчеркнуть только одно: разрушая логические временные связи, всячески редуцируя действия, сводя это к механическим передвижениям в пространстве, Роб-Грийе и его последователи толкают роман на гибельный путь.

Я не верю, будто подлинная литература нашей эпохи высокомерно отвернется от действия, оставив его на долю одной лишь детективной либо приключенческой прозы.

Я убежден, что настоящее и будущее романа неразрывно связано с реализмом, а реализм сегодня немыслим вне социально активного героя, совершающего социально активное действие.

Социалистическая литература, ставшая ныне феноменом мировой художественной культуры, постоянно подтверждает это. Утверждая концепцию деятельного героя, она обогащает эстетику современного романа и драматического произведения. Разумеется, уровень, «культура» действия в социалистической литературе находится в тесной взаимосвязи с общественной базой – со всемирно-историческим процессом развития социализма, точно так же, как разрушение действия в модернистском романе объясняется не просто писательским произволом – тут срабатывают более общие причины социального характера. И лишь в свете борьбы социальных систем, борьбы идеологий можно верно понять смысл ведущейся ныне художественной полемики.

Шестидесятилетняя история социалистического развития явила миру впечатляющие завоевания человеческого разума. Социализм вносит динамику в жизнь личности, человек же революционизирует эстетические средства, выражающие новый характер бытия.