«Все остальные… басурмане»

В последнее время в критике и литературоведении участились случаи недобросовестного цитирования. Из книг, статей или речей известных деятелей прошлого – в том числе и теоретиков марксизма – выдергиваются фразы и даже отдельные слова, произвольно компонуемые автором для доказательства собственных, как правило ложных, утверждений.

Типичным примером подобной манипуляции может служить отрывок из статьи С. Журавлева «Чувство Родины», опубликованной в девятом номере журнала «Наш современник» за 1986 год.

«…Надо ли вообще преподавать историю в правильно поставленной школе? – спрашивал А. В. Луначарский в 1918 году аудиторию учителей и этим вопросом как бы ставил «на ребро» проблему отношения к истории в те, да и в последующие годы. И сам, отвечая на свой вопрос, говорил определенно: «пристрастие к русскому лицу, к русской речи, к русской природе… это иррациональное пристрастие, с которым, быть может, не надо бороться, если в нем нет ограниченности, но которое отнюдь не нужно воспитывать». А «преподавание истории в направлении создания «народной гордости», «национального чувства» и т. д., – считал он, – должно быть отброшено, преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти «хорошие образцы» для подражания, должно быть отброшено». И преподавание истории действительно было отброшено. На многие годы.

И не в этом ли печальном факте нужно искать корни наших сегодняшних более чем скудных познаний в области отечественной истории…»

Какое насилие над истиной, логикой и совестью нужно совершить, чтобы представить А. В. Луначарского ненавистником отечественной истории, чтобы изобразить первого советского наркома просвещения виновником исторической необразованности определенной части нашего общества?

А дело в том, что поборники историзма вроде С. Журавлева не имеют ни малейшего представления о том, что называется конкретными историческими условиями. Литературные критики вроде С. Журавлева не имеют ни малейшего представления о жанровой природе того или иного текста.

Чтобы скрыть «концы в воду», С. Журавлев не указывает, какая из работ Луначарского перевернута им с ног на голову, поэтому я считаю своим долгом внести ясность: «операциям» С. Журавлева подвергнута лекция Луначарского «О преподавании истории в коммунистической школе», прочитанная в сентябре 1918 года на педагогических курсах. Лекция была издана отдельной брошюрой в 1918 году и вошла в два сборника – «Проблемы народного образования» (1923 и 1925) и «Просвещение и революция» (1926).

Сентябрь 1918-го – гражданская война. Начало первого учебного года в советской школе. Перед Наркомпросом стоит трудная задача: повлиять на преподавателей старой, царской школы, перестроить их отношение к воспитанию нового, советского человека. В первую очередь это, конечно, относилось к преподаванию общественных наук.

В издании 1923 года А. В. Луначарский сделал примечание: «Лекция была прочитана при далеко недружелюбно настроенной аудитории учителей в 18 году в Петербурге. Не уступая аудитории ничего в принципах, я старался выдвинуть на первый план тот присущий коммунистическому подлинному марксизму практический революционный идеализм, который, по моему мнению, легче всего может привлечь к ним симпатии лучших интеллигентов»¹.

Мог ли Анатолий Васильевич предположить, что ровно через 68 лет его лекция будет извращена с целью выхолостить ту прекрасную идею, которую он вложил в нее?! И даже, более того, полностью переменить знаки, назвать белое – черным и объявить его чуть ли не мракобесом!

Известно, что в первые послереволюционные месяцы, вступая в контакты с недружелюбно настроенной к Советской власти интеллигенцией, Луначарский умел переломить отношение, покоряя аудиторию своей эрудицией, ясностью целей в строительстве будущего. И в данном случае перед нами произведение ораторского искусства, построенное по законам устной речи.

«Я хочу сегодня побеседовать с вами на тему о преподавании истории. Мне кажется, что эта тема, пожалуй, явится наиболее важной из тех, которые я мог бы предложить вашему вниманию»