Возвращение

Мне хотелось бы сказать об одной черте нашего литературного движения, связанного и со всем движением советской культуры. Может быть, и не очень точно, приблизительно я назвал бы ее возвращением. Творчество – в постоянном стремлении уйти от себя и вернуться к себе. И это свойственно не только отдельным художникам, но и всей культуре. Так возникает новое.

Эта тема крайне важна сейчас, когда мы осмысливаем самое главное в полувековом шествии Октября. Человечество особенно ясно видит сейчас, какие ценности мы несем миру. Вот, следовательно, что такое коммунистическая идея во плоти. Вот в чем ее непреоборимость и привлекательность.

Итак, возвращение, возрождение и одновременно обогащение основополагающих ценностей нашей культуры, мировоззрения, морали.

За этим процессом пристально следят наши зарубежные оппоненты. Идеологи буржуазной демократии выражают надежду, что этот процесс приведет к торжеству заповедей «свободного мира». Сектанты, которые выдают себя за единственных представителей марксизма, обвиняют нас в «перерождении». Фактически в основе тех и других диагнозов и прогнозов лежит представление о таком коммунизме, который Маркс назвал «грубым и непродуманным коммунизмом». «Этот коммунизм, – по словам Маркса, -отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием».

Таким образом, Маркс считал, что этот «коммунизм», будто бы упраздняющий частную собственность, является лишь ее оборотной стороной, ибо «грубый коммунизм, есть только форма проявления гнусности частной собственности…».

Маркс отмечал как важнейшую черту частной собственности «зависть и жажду нивелирования». Итак, «грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем минимуме». У такого «коммунизма» – «определенная ограниченная мера», ибо он стремится «к неестественной простоте бедного и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее».

Хотя здесь поворот проблемы экономический, она безусловно связана с культурой, ибо у такого «коммунизма»»ограниченная мера» и в области культуры. Подлинный коммунизм, говорил Маркс, строится «с сохранением всего богатства достигнутого развития», и «такой коммунизм… = гуманизму».

Одной из характерных черт развития советской культуры, особенно в последнее время, является творчество нового с возможно более полным «сохранением всего богатства достигнутого развития». Это отвечает ленинскому пониманию проблемы «культура и революция».

По-видимому, ни в одной другой литературе мира сегодня изменение историко-литературных оценок не стало в такой мере живым двигателем современного художественного процесса.

Одним из результатов работы последних лет является то, что в нашу литературу, может быть, заново или по-новому пришли имена, которые мы знали и раньше. Огромным событием нашей литературы, поэзии прежде всего, является верное осмысление, во всем его значении и во всей буре его противоречий, творчества Сергея Есенина, великого русского поэта, бесспорно советского поэта. Вряд ли речь идет об условностях этикета: великий, выдающийся и т. п. Речь идет о народном самосознании, о выборе общенациональных «ориентиров духа», которые были бы вместе с тем ориентирами интернациональными, революционными. Вспомним резкое и точное суждение Александра Блока: «Ненавидеть интернационализм – не знать и не чуять силы национальной».

Кстати, нам не вчера стало ясно, что родство имен Блока и Есенина дано нам историей, а не хронологией, приятием революции, а не бегством или отречением от нее. Гениальный Блок сказал: «Революция- это: я – не один, а мы».

При этом сегодня еще резче выявляется центральность, – в смысле эпохального средоточия, – центральность судьбы Владимира Маяковского. Проясняющиеся новые лики поэтов лишь подчеркивают такое место Маяковского в поэзии XX века.

Последние годы очертили по-новому силуэт и Анны Ахматовой, показали, что ее отход от белоэмигрантов в самый решительный час нашей Родины не был случайностью.