Возможности и свершения советского романа

Публикуемая статья – последняя работа известного советского литературоведа, критика, прозаика Льва Григорьевича Якименко. Уже будучи неизлечимо болен, он продолжал, со свойственным ему пристрастием, вглядываться в текущие дела литературы, активно участвовал в них своими глубокими, темпераментными выступлениями.

Отпусти ему судьба хоть еще немного срока жизни, Лев Григорьевич, человек, всегда предельно требовательный к собственной литературной работе, наверное, еще раз «прошелся» бы по статье, еще раз подумал бы о наилучшей организации анализируемого материала. Но он словно чувствовал, что времени не хватит, – и торопился сказать то, что считал важным и необходимым.

Быть может, не все согласятся с оценками тех или иных книг последнего времени, о которых идет речь в статье. Но дело не в оценках. Безусловен и высок ее пафос – пафос взыскательного и доброжелательного отношения к поискам писателей, осваивающих многогранный опыт нынешнего дня нашей действительности.

Весной 1978 года советская общественность отметила 50-летие со дня публикации первых двух томов «Тихого Дона» М. Шолохова. Полвека – достаточный срок для того, что мы называем проверкой временем. За эти годы «Тихий Дон» совершил победное шествие по всему миру, он был и остается одним из лучших произведений в мировой литературе XX века. Этот роман по праву вошел в сокровищницу человеческой культуры. Опыт «Тихого Дона», традиции М. Шолохова оказали и оказывают существенное влияние на характер и сущность современного литературного процесса.

Литература всегда стремится к всеобщности знания, и в то же время она невозможна без деталей, подробностей, без всего того, что только и может способствовать созданию многомерной картины жизни. Это особенно заметно, когда мы обращаемся к опыту тех произведений, которые стремятся к охвату значительных исторических событий в жизни народа.

Советская литература складывалась как эпос социалистического реализма. Она повествовала о важнейших событиях, о поворотных моментах, определяющих судьбы народов и человечества. Эта эпическая насыщенность, пафос историзма в самой природе искусства социалистического реализма, и характерно, что наибольшее внимание читателей привлекали и привлекают те произведения, в которых плодотворно развиваются традиции высокого эпоса, традиции «Клима Самгина» М. Горького, «Хождения по мукам» А. Толстого, «Тихого Дона» М. Шолохова. Традиции закрепляют достигнутое, но полнокровная жизнь традиций возможна только при новизне взгляда на мир. Без художественных открытий невозможно развитие и существование традиций.

Советская литература последних десятилетий, обращаясь к опыту предшественников, многое открывает и в художественно-изобразительных решениях, и в подходе к осмыслению сущности и смысла человеческого бытия.

Трилогия К. Симонова, романы Ф. Абрамова, «Блокада» А. Чаковского, «Война» И. Стаднюка, романы Й. Авижюса, Г. Маркова, О. Гончара, М. Стельмаха, И. Мележа, Ю. Бондарева, В. Земляка, С. Залыгина, А. Нурпеисова, А. Хинта – лишь некоторые из тех произведений, которые могут характеризовать направление и тенденции развития современного советского эпоса.

Привлекли внимание читателей романы П. Проскурина «Судьба» и «Имя твое» («Москва», 1977, N 4, 5).

Задача, которую поставил перед собой автор, – чрезвычайной трудности: изобразить жизнь народа на протяжении нескольких десятилетий, со времени коллективизации до полета первого человека в Космос. Такой исторический охват предопределил многие особенности композиционной структуры романов П. Проскурина. Действия их происходят в деревенской избе и в кабинете Сталина, в районном центре и на космодроме, заводском цехе и на фронтах Отечественной войны, и на испытательных полигонах, в лабораториях ученых… Автор стремится осмыслить сущность и значение событий, которые составили целую эпоху в жизни советского народа и всего человечества. Исторические лица и вымышленные персонажи, множество эпизодических фигур, появляясь и исчезая на страницах романов П. Проскурина, должны выразить богатство и разнообразие человеческих судеб и характеров. Автор смело идет к изображению трагических конфликтов и трагических жизненных ситуаций.

П. Проскурин – художник, обладающий несомненным эпическим даром. И все же, когда мы размышляем над его романами, то видим, что самое существенное, художественно убедительное связано с историей семьи Дерюгиных. Трагическая история этой семьи, уход Захара Дерюгина от жены Ефросиньи и детей, жизнь его с Маней Поливановой, гибель этой прекрасной женщины, снова возвращение в родную деревню, в семью после страшных испытаний войны, плена – все это написано с той художнической силой, которая волнует и завораживает читателя.

В то же время романы П. Проскурина позволяют серьезно и обоснованно говорить о реально существующих условиях, которые только и могут определить дальнейшее развитие советского эпоса. Любое произведение, а эпическое в особенности, невозможно без того, что мы часто называем общей идеей. Эта общая идея никогда не может свестись к публицистическому выводу, она должна стать выражением глубоких, серьезных размышлений художника о времени, о назначении человека. В самой этой мысли должно быть открытие, без которого невозможно представить себе ни «Войну и мир» Л. Толстого, ни «Тихий Дон» М. Шолохова… Если говорить о романах П. Проскурина, то им, на мой взгляд, как раз не хватает именно этой, своей, выстраданной оригинальной авторской идеи.

П. Проскурин отчетливо сознает, что современный роман может привлечь внимание читателей только в том случае, если его герои будут размышлять о важнейших событиях и проблемах века. Эти «общие мысли» вкладываются писателем в уста тех героев, которые по своему интеллектуальному уровню способны, казалось бы, ответить на некоторые существенные проблемы, волнующие нас с вами. В частности, такое интеллектуальное начало в романе, по замыслу автора, должен был воплощать сын Захара Николай Дерюгин, одаренный особым талантом, ставший одним из конструкторов современной космической техники. Но его размышления о будущем человечества, о сущности гениальности, запальчивые инвективы в адрес знания, которое «разъедает» человека, лишены той индивидуальной окраски, без которой невозможно рассчитывать на то, что они могут увлечь, взволновать читателя.

Отсутствие значительной «общей» мысли приводит к композиционной неустроенности, несобранности всего произведения: по временам роман расползается на отдельные эпизоды и сцены, мало связанные между собой.

Порой автору изменяет чувство меры. Так, купание Аленки в росной траве, сцена, где колхозные ребята во главе с Митькой-партизаном, раздевшиеся донага, изображают водяных и пугают девушек, выпадают из общей строгой реалистической повествовательной картины.

Значительное место в современной романистике занимает эпос Великой Отечественной войны. Обращение к войне продиктовано потребностями сегодняшнего дня. Размышляя о человеке, о его возможностях, литература зачастую обращается к предельным ситуациям. На грани жизни и смерти происходит испытание нравственных сил и возможностей человека. Со страниц лучших произведений о Великой Отечественной войне встает героическая личность. Этим литература возвращает честь и достоинство человеку, она пронизана верой в будущее человечества.

Принципиальная новизна эпоса социалистического реализма – в его героической окрыленности. Он выражает то, что, пользуясь словами Гегеля, можно определить как героическое состояние мира. Именно советская литература, рожденная Октябрем 1917 года, стала выразителем величественных деяний народа на его пути к новому миру. На смену героизму одиночек пришел героизм масс.

Л. И. Брежнев в своей книге «Малая земля» писал: «История знает немало героических подвигов одиночек, но только в нашей великой стране, только ведомые нашей великой партией, советские люди доказали, что они способны на массовый героизм» ¹.

Эпос о Великой Отечественной войне тем и примечателен, что он запечатлел этот героизм масс, этот великий исторический подвиг всего народа.

С. Крутилин закончил трилогию, начатую романом «Лейтенант Артюхов». «Кресты» («Москва», 1975, N 7, 8) и «Окружение» («Наш современник», 1976, N 11, 12)» повествуют о тяжелых боях на Северо-Западном фронте, об окружении, голоде, тяжких испытаниях. Неторопливое повествование позволяет автору внимательно вглядеться в своих героев. Лучшие страницы романа повествуют о выходе из окружения, и если лейтенант Артюхов кое-что теряет в своей индивидуальности, если ему не хватает того, что можно было бы назвать самодвижением характера, то автор выигрывает в широте и захвате изображаемого.

Одной из примечательных фигур романа становится фигура комиссара Чуева – одного из тех людей, которые являются нравственным примером для Артюхова, Правдивость и драматизм способствуют выявлению серьезного замысла писателя – показать значение морального фактора в преодолении «нечеловеческих» обстоятельств. Подвиг совершают десятки, сотни солдат и офицеров, вырвавшихся через леса и болота из петли окружения.

И. Чигринов в романах «Плач перепелки» и «Оправдание кровью» («Дружба народов», 1977, N 8, 9) воссоздает картины первых дней войны, прихода гитлеровцев на многострадальную белорусскую землю. Читаешь роман И. Чигринова, и кажется, что движешься за неспешно плывущим глазом телеобъектива. Крупно увеличенные фигуры, замедленность действия позволяют автору объемно изобразить внутреннее течение народной жизни. Один из главных героев романа Денис Зазыба размышляет над тем, что надлежит делать в условиях фашистской оккупации. Фашисты еще только появились, они только начинают устанавливать «новый порядок», но автор всем строем своего романа, массовыми сценами, где действуют женщины, отправившиеся искать в лагерях военнопленных своих мужей и встречающиеся по пути с немецкими солдатами, полицейскими, подготавливает нас к восприятию тех событий, которые привели к ожесточенной народной войне против вражеского нашествия.

«Оправдание кровью» есть оправдание гуманизма и человечности – одна из главных мыслей романа И. Чигринова.

Что добро и справедливость на войне? – такой вопрос ставит перед собой герой романа И. Вергасова «Останется с тобою навсегда…» подполковник Тимаков («Новый мир», 1976, N 11, 12).

Если говорить об одной из особенностей современного романа о войне, то она связана как раз с ростом размышляющего начала. Проблема нравственности не отвлеченная для героев. Тот или иной ответ на нее часто определяет жизнь или смерть. Подполковник Тимаков, порывистый, часто несдержанный, обладает драгоценным свойством – способностью беспощадно судить самого себя. В ряде конфликтных ситуаций писатель открывает характер своего героя, обладающего способностью к самооценке, к строгому нравственному суду. Хотя и не нов конфликт между Тимаковым и полковником Мотяшкиным, в драматических обстоятельствах освобождения Европы он обретает новое звучание, позволяет познать значение творческого начала как условия подлинного гуманизма, борьбы за сохранение человеческих жизней.

Этой же гуманной идеей пронизан и роман-хроника Д. Гусарова «За чертой милосердия». Д. Гусаров создал документальное повествование о борьбе партизанского отряда, заброшенного в тыл к белофиннам. События, описанные им, подтверждаются и произведением финского писателя, рассказавшего о том, как с той стороны, со стороны белофиннов, шла борьба с этим партизанским отрядом. Да, жестоки условия, в которых оказываются герои Гусарова, правдив писатель беспощадно, но за этим встают герои, самоотверженные люди, приносящие себя в жертву общему успеху.

Советская литература явилась одним из самых сильных обличителей фашистской идеологии. Гуманизм противостоит человеконенавистнической философии фашизма, культа сверхчеловека, жестокости и насилия. Оживление неонацистских тенденций в современной ФРГ отмечают уже даже официальные органы пропаганды. И своевременной выглядит публикация романа Ю. Пиляра «Забыть прошлое» («Новый мир», 1978, N 2).

Роман воспринимается как документальное произведение, как своеобразный репортаж о встрече бывших узников одного из концлагерей, происшедшей в наши дни.

Да, все они остались вечными побратимами – и француз Анри Гардебуа, и русский профессор Константин Покатилов, молодым комсомольцем оказавшийся в лагере смерти, и голландец Ханс Сандерс, француз Жорж Насье и бельгиец Шарль ван Стейн, Франц Яначек и Вальтер Урбанек, Лео Гайер и Богдан Калиновски…

Убедительно написана сцена конгресса, где бывшие узники горячо дискутируют о событиях современной политической жизни. Драматичны воспоминания о прошлом. Особенно сильно написаны сцены в бывшем Лагере Брукхаузен, в которых горе, страдание, память о прошлом и незаживающая ненависть к фашизму… Роман Ю. Пиляра ненавязчиво напоминает о злой силе нацистской идеологии, о страшном прошлом, напоминает – чтобы очистить настоящее…

Борьба за эффективность и качество, о которой говорилось на XXV съезде КПСС, так же необходима в литературе, как и на производстве. Художественное качество – условие развития нашего искусства. Небрежность, торопливость снижают не только уровень литературы, они определенным образом мешают благородному воспитательному воздействию искусства на человека.

На объединенном пленуме творческих союзов, посвященном 60-летию образования СССР, один из выступающих говорил о воспитании красотой. В художественном произведении воспитание красотой возможно лишь при гармоничности и завершенности художественного целого. Всякое послабление художника к себе порождает художественный брак.

В этом смысле показательна дискуссия, которая развернулась вокруг романа В. Липатова «Игорь Саввович» («Знамя», 1977, N 7 – 9). В. Липатов – писатель с острым чувством современности, обладающий несомненной способностью строить увлекательный, часто детективный сюжет. Книги его широко известны, по ним снимаются кинофильмы, но еще ранее, а особенно после появления «Игоря Саввовича», прозвучали весьма тревожные голоса, которые продиктованы прежде всего заботой о творческом росте этого одаренного художника.

«Игорь Саввович» построен, как и многие другие произведения В. Липатова, с тем «секретом», который задевает внимание читателя. Сам замысел его произведения – молодой человек заболевает, оказавшись под каждодневной опекой;

1. »Новый мир», 1978. N 2, стр. 9. [↩]