№3, 2022/Век минувший

«Ветер принес издалека звучные песни твои…» Поэтические традиции Александра Блока в русской «лейтенантской» прозе

DOI: 10.31425/0042-8795-2022-3-45-61

Русская «лейтенантская проза» (корпус текстов которой и в начале нового тысячелетия пополняется книгами писателей, воевавшими рядовыми или младшими командирами на различных фронтах Великой Отечественной войны) не позволяет усомниться в том, что в те далекие годы музы не молчали. Об этом свидетельствует повесть В. Некрасова «В окопах Сталинграда» (1946), дающая начало всей «лейтенантской прозе» с ее ориен­тацией на «окопную правду» и психологию рядового труженика войны. Среди авторов отечественной классики, творчество которых помогало нашим бойцам выстоять, Некра­совым назван и Александр Блок. На Мамаевом кургане ранней осенью 1942 года, с досадой осознавая, что фашисты «лавиной <…> рвутся к Волге», молодой командир Керженцев, главный герой «Окопов…», вспоминает стихотворный цикл Блока «На поле Куликовом», где переданы переживания безымянного ратника из войска Дмитрия Дон­ского: «Не может сердце жить покоем…» Нашествие «нового Мамая» лишает защитников Сталинграда «покоя», он даже не «снится», ибо сейчас каждый вынашивает свою особен­ную и общую задачу, как и тогда, на поле Куликовом, 8 сентября 1380 года: «Доспех тяжел, как перед боем. / Теперь твой час настал. — Молись».

Мнение Некрасова о значимости патриотической лирики Блока в годы Великой Отечественной войны разделяет Е. Ржевская, служившая в эти годы военным перевод­чиком в штабе армии под Ржевом, позднее и подарившим писательнице псевдоним: «Удивительно насущны были стихи, строки по памяти, особенно Блока «На поле Кули­ковом»» [Ржевская 1985: 106].

О важности поэзии Блока говорят и другие авторы и герои «лей­тенантской прозы», как хорошо знакомые, так и «задержанные» по идеологическим причинам, только в последние десятилетия вернувшиеся к нашим читателям. Многими давно любима не раз экранизированная повесть Б. Васильева «А зори здесь тихие…» (1969) об отважных девушках-зенитчицах. Одна из них — Соня Гурвич, студенткой Московского университета добровольно шагнувшая «от Прекрасной Дамы» — на фронт, «в блиндажи сырые» (Ю. Друнина), перед боем читает «нараспев, точно молитву»: «Рожденные в года глухие / Пути не помнят своего…» — стихи Блока, датированные поэтом 8 сентября 1914 года.

Противостояние Блока «страшному миру» Первой мировой войны отзывается и в персонажах рассказа В. Тендрякова «Донна Анна» (1969, опубликован в 1988-м). Писа­тель не успел увидеть публикаций целого ряда своих «задержанных» произведений, о чем остается только сожалеть, как сожалел уже упомянутый Некрасов, в послевоенные годы «крепко и долго» друживший с Тендряковым. Подобно многим читателям, Некрасов знал Тендрякова как создателя ярких произведений «сельской» и «школьной» проб­лематики («Не ко двору» (1954), «Поденка — век короткий» (1965), «Весенние пере­вер­тыши» (1973), «Ночь после выпуска» (1974), «Расплата» (1979) и др.), с огор­чительным запозданием «открыв для себя В. Тендрякова как автора «лейтенантской» про­зы: спустя сорок лет после фронтовых событий» тот «прикоснулся к теме Великой Оте­чественной войны, все послевоенные годы избегая о ней говорить» [Некрасов 1986: 125].

Общность эстетических позиций Некрасова и Тендрякова во многом определяется «рифмой судеб»: до Великой Отечественной оба не имели опыта литературной работы. Правда, Некрасов (он был на двенадцать лет старше) успел получить диплом архитектора, а вот Тендряков ушел на фронт в «ночь после выпуска» из школы, но оба тяжело пережили отступление к Дону и Волге летом 1942-го: «Как выяснилось, мы где-то рядом, а может быть, в одно и то же время переправлялись через Дон» [Некрасов 1986: 126]. Рассказ Тендрякова «Донна Анна» — об этом мучительном и, казалось, беспросветном отступ­лении к Сталинграду «через сумеречную степь», только ночами «где-то на краю земли, под самым закатом» немного охлаждаемую «ветерком <…> свежим и настойчиво горь­ким, полынным». Вот тогда риторический вопрос «издалека»: «Дева Света! Где ты, донна Анна?» — из стихотворения Блока «Шаги командора» (1910–1912) — становится для персонажей Тендрякова спасительной попыткой «обороны» души от изнуряющей фронтовой повседневности. Национальный пейзаж, созданный Блоком, полон «расхо­дящихся далей, смутного пути, теряющегося во мгле» степного простора, а в «облике природы проступают черты лица, как правило женского, что связано с унаследованной от Вл. Соловьева идеей женственной души мира» [Эпштейн 1990: 237–238].

«Донна Анна», вынесенное в заглавие тендряковского рассказа, вызывает в чита­телях немало ассоциаций, связанных с одним из «вечных» образов — с образом Дон-Жуана (конечно, включая пушкинского Дон Гуана из «Каменного гостя»). Однако именно обращение к лирике Блока делает наиболее отчетливыми диалогические отношения меж­ду названием и смысловой наполненностью произведения.

В одну из ночей по дороге на фронт младший сержант Тенков, ведущий пове­ство­вание от первого лица, «дежурил у телефона в штабной теплушке». Переживая уста­лость и крушение надежд: «В простом сейчас заблудился, в трех соснах: «Наше дело пра­вое, враг будет разбит, победа будет за нами». Очевидно же! <…> а вот поди ж ты, враг — непра­ведный — подошел к самому Дону…», — боец вспоминает «Шаги командора» из стихо­творного цикла Блока «Возмездие», где доминирует тема пустоты и одиночества («Хо­лодно и пусто <…> ночь глуха <…> Анна! Анна! — Тишина»). Тенков, неустанно по­вторяя позывные — «дендро­логические заклинания»: «Клен!» «Клен!..» «Рябина!..» «Пих­та!» — неожиданно для себя отступает от уставных требований, с тоской проговари­вая в ночь: «Дева Света! Где ты, Донна Анна?» Эта стихотворная строчка Блока служит своего рода завязкой сюжета, где жгучая память о Великой Оте­чественной войне уносит автора-повествователя в дни нелегкой молодости.

Не только этапы службы, характеристики воинской специальности, но и само имя автора-повествователя — младшего сержанта Тенкова — свидетельствуют об авто­биографичности данного образа. Убрав из собственной фамилии один слог, прозаик делает образ Тенкова «вместимым» для поколения молодых людей, окончивших школу «за полтора часа до войны» и ушедших на фронт. К этому поколению принадлежит талантливый режиссер, создатель кинофильма «Баллада о солдате» (1959) Г. Чухрай, вспоминавший: «Мы же были фактически первым грамотным призывом — все-таки десять классов! Со своей частью я попал в Калач, потом нас бросили в большую излучину Дона <…> Нам сказали: на вас пойдет лавина танков, если их пропустить — страна погибнет» [Чухрай 1995: 84].

Воспоминания о начале фронтовой биографии оставил и автор романа «Го­ря­чий снег» (1969) Ю. Бондарев, со своими однополчанами встретивший врага на степной реч­ке Мышкова в дни Сталинградской обороны: «В нашей батарее только три офицера ока­зались городскими, остальные были деревенскими <…> И должен сказать, что все эти ребята были образованными! Они не учились в институтах, а сами тянулись к знаниям <…> прекрасно помню, какому бережному отношению к слову, к культуре нас учили в школе» [Бондарев 2014]. Да, «предвоенные старшеклассники много читали» [Ста­ри­кова 1989: 227], так что не вызывает сомнений реалистическая правда эпизода, открывающего тендряковский рассказ «Донна Анна». В ту летнюю ночь вырвавшаяся у Тенкова стихо­творная строчка «провоцирует» появление второго значимого персонажа произ­ведения — млад­шего лейтенанта Галчевского — и его недоуменный восторг: «Вы!.. Вы!.. Вы любите Блока?..»

Однако совпадение читательских предпочтений двух ровесников — недостаточное условие для фронтовой дружбы, и не только потому, что Тенков был младшим сержан­том, а Галчевский — младшим лейтенантом, следовательно, «в армейском субординационном здании нахо­дился на целый этаж выше». Эти персонажи по-разному смотрят на войну и мир, на жизнь и смерть, на Блока и всю русскую культуру. В Галчевском автора-повество­вателя сразу настораживает безоглядность порывов молодого командира и картинная «жер­твенность»: «Вот бы так умереть — чтоб в глаза врагу, чтоб смеяться над ним!..» Тенков, замечающий, что вблизи переднего края «этот книжный пафос звучал фальшиво», более осмотрителен и честен в своих выводах: «Умирать я не хотел, пусть красиво, пусть геройски глядя в глаза врагу». Видится в этом не трусость, а состояние воюющего чело­века, что уловлено Некрасовым в героях повести «В окопах Сталинграда»:

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2022

Литература

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

Бондарев Ю. В. Бог устанавливает свой срок // Литературная газета. 2014. 12–18 марта. URL: http://izdatsovet.ru/pcroc/detail.php?ID=108459 (дата обращения: 10.11.2021).

Бочаров А. Бесконечность поиска. М.: Советский писатель, 1982.

Быков В. «За Родину! За Сталина!» Цена прошедших боев // Родина. 1995. № 5. С. 30–37.

Еременко А. И. Сталинград. Записки командующего фронтом. М.: Военное изд. Министерства обороны Союза ССР, 1961.

Зоргенфрей В. Александр Александрович Блок (По памяти за пятнадцать лет: 1906–1921 гг.) // Александр Блок в воспоминаниях современников. В 2 тт. / Под общ. ред. В. Э. Вацуро. Т. 2. М.: Художественная литература, 1980. С. 7–39.

Из архива В. А. Зоргенфрея // Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые материалы и исследования. В 5 кн. / Отв. ред. И. С. Зильберштейн, Л. М. Розенблюм. Кн. 4. М.: Наука, 1987. С. 569–570.

Коптелова Н. Г. Стихотворение А. Блока «Шаги командора»: театральность поэтики // Верхневолжский филологический вестник. 2019. № 2 (17). С. 35–41.

Левин Н. Ф. Псковские страницы биографии Зоргенфрея // Псков. 1998. № 8. С. 21–22.

Максимов Д. Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Советский писатель, 1981.

Матишов Г. Г., Афанасенко В. И., Кринко Е. Ф., Медведев М. В. Большая излучина Дона — место решающих сражений Великой Отечественной войны (1942–1943 гг.). Ростов-на-Дону: ЮНЦ РАН, 2016.

Мельтюхов М. «И на вражьей земле мы врага разобьем…»: советский сценарий 41-го года // Родина. 1956. № 6. С. 67–72.

Минц З. Г. Блок и русский символизм // Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые материалы и исследования. В 5 кн. Кн. 1. 1980. С. 98–172.

Некрасов В. П. «День седьмой» В. Тендрякова // Дружба народов. 1986. № 1. С. 119–127.

Орлова Е. И. В. Зоргенфрей. Страстная суббота: стихи, воспоминания, переводы // Вопросы литературы. 2016. № 6. С. 368–371.

Паустовский К. Г. Наедине с осенью: портреты, воспоминания, очерки. Изд. 2-е, доп. М.: Советский писатель, 1972.

Ржевская Е. Во имя жизни на земле // Вопросы литературы. 1985. № 5. С. 68–69.

Старикова Е. Шаги командора: о рассказах Владимира Тендрякова // Знамя. 1989. № 2. С. 223–228.

Терентьев И. С. А. Блок. Скифы. Поэма // Александр Блок: pro et contra / Сост., вступ. ст., примеч. Н. Ю. Грякаловой. СПб.: РХГИ, 2004. С. 41–42.

Чухрай Г. «Если дорог тебе твой дом»: Воспоминания солдата и режиссера // Родина. 1995. № 9. С. 81–88.

Эпштейн М. Н. «Природа, мир, тайник вселенной…»: система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990.

Цитировать

Перевалова, С.В. «Ветер принес издалека звучные песни твои…» Поэтические традиции Александра Блока в русской «лейтенантской» прозе / С.В. Перевалова // Вопросы литературы. - 2022 - №3. - C. 45-61
Копировать